Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1990 год
Только в 1984 году впервые мелькнула мысль о Северном полюсе. Однако мы ясно сознавали, что имеющегося у нас опыта для этого недостаточно. Потянулись годы тренировок. Отрабатывались техника и тактика движения по дрейфующим льдам, использование надувных лодок для переправ через трещины и разводья, изучались методы астрономической навигации, организации надежной радиосвязи. Совершенствовалось снаряжение.
За два сезона 1985—1986 годов «Арктика» пересекла Карское море, стартовав с Северной Земли и завершив переход на Земле Франца-Иосифа. В 1987 году прошла 800-километровый маршрут по дрейфующим льдам Центрального Арктического бассейна.
Организационная неудача 1988 года, когда наша автономная полюсная экспедиция могла оказаться неблагоприятным фоном для трансарктической советско-канадской экспедиции, нас не остановила. Скорее наоборот. С удвоенной энергией и упорством мы боролись за право идти к полюсу весной 1989 года.
Последний день зимы, 28 февраля, день вылета группы из Москвы, выдался пасмурным, дождливым. Мокрое летное поле Шереметьевского аэродрома, бесчисленное количество ящиков, коробок, рюкзаков, тюков, вязанки лыж. Провожающие, да и мы сами с трудом верим, что весь этот багаж смогут взвалить на себя тринадцать человек. Чувствуется с трудом скрываемое волнение, оно проявляется в излишней суетливости, нарочито бодрых речах. Обстановка непривычная. Никогда мы не улетали из Москвы на «своем» самолете. Никогда на летном поле нас не провожали, и уж подавно не было в такие моменты ни представительной прессы, ни телевидения. В этот раз были и те и другие, и это настраивало на мысль о том, что задуманное нами воспринимается окружающими, даже не слишком интересующимися Арктикой, как что-то неординарное.
Так нам казалось, так, честно говоря, хотелось думать...
Наконец все участники будущего перехода в салоне самолета. Помощник руководителя экспедиции, штурман Валерий Лощиц, радист Юрий Егоров, второй штурман Сергей Печенегов, художник Федор Конюхов, кинооператор Александр Выхристкж, фотографы Андрей Подрядчиков и Леонид Сафонов, метеоролог Александр Рыбаков, завхоз Татьяна Чукова, единственная женщина в группе, врач Владимир Петлах, ответственный за выполнение научной программы Владимир Онищенко, Василий Жуковский, на чьи плечи легла задача ремонта снаряжения, наш базовый радист Олег Кажарский и руководитель базовой группы Петр Иванович Лукоянов. С нами летят журналисты из Москвы и Красноярска, а также съемочная группа Центральной студии документальных фильмов.
В середине дня 3 марта мы — на Северной Земле, на острове Среднем. Отсюда до точки старта еще около 250 километров, но это уже завтра, а пока в нашем распоряжении остаток сегодняшнего дня и целая ночь. За это время надо успеть собраться «по-боевому». А это — и распределение продуктов, бензина, снаряжения, укладка санок, рюкзаков. Подготовка к работе многочисленной фото- и киноаппаратуры, проверка работоспособности радиосредств и еще целое море всевозможных «мелочей». Вряд ли кому в эту ночь удалось сомкнуть глаза, но едва ли кто сетовал по этому поводу.
К утру 4 марта в коридоре летной гостиницы уже стояли туго набитые неподъемные рюкзаки, красовались яркими наклейками спонсоров зачехленные санки, у крыльца вырос частокол лыж. И вот наконец желто-голубой вертолет под командой Юрия Реймерова, взяв на борт первую группу участников экспедиции и журналистов, уходит на север, к мысу Арктическому. Летим, с волнением прильнув к иллюминаторам, пытаясь предугадать, чем встретит нас самый северный клочок Азиатского континента. Ведь два года назад именно здесь путь нам преградила заприпайная полынья шириною более сотни километров.
Позади час полета. Приближаемся к Арктическому. Тревоги наши не напрасны — под нами вода. Полынья огибает мыс с востока на запад и уходит в сторону островов Демьяна Бедного, острова Шмидта. Ширина ее от 700—800 метров до 5—7 километров. Лед тяжелый, мелкобитый, всторошенный.
Делаем разворот и идем в западном направлении. Постепенно полынья сужается, дробясь на отдельные широкие каналы. Даже отсюда, сверху, найти проходы в этих черных водяных лабиринтах удается не сразу. Каково же там, на льду, решать эти головоломки?
Подходим к острову Шмидта. Полынья сузилась, повернула вдоль его западного берега к югу. Вновь изменяем курс, теперь уже на юго-западный.
Не более пяти минут полета, и под нами появляются ледовые перемычки, по которым возможно преодолеть полынью. Делаем пару кругов над одним из приглянувшихся «мостов» и идем на снижение.
Садимся на западный припай острова. Время в ожидании второй группы тянется ужасно медленно. Каким-то шестым чувством ощущаем, как трещит по швам наш ледовый мост...
Наконец все в сборе. Церемония прощания завершена. Взваливаем рюкзаки на плечи, цепляем к поясам санки, делаем первые шаги, постепенно вытягиваясь в длинную цепочку. За спиной слышны хлопки ракетниц, громкие возгласы — пожелания удачи, хорошей дороги, победы. Но все это вскоре растворяется среди белого безмолвия, слышны только скрежет лыж на жестких застругах, грохот санок, переваливающих через ледяные барьеры, да завывание ветра...
4 марта, 1-й день. Удача, которую нам так желали, явно обходит нас стороной. Ледовый мост разошелся. Исчез бесследно. Противоположный берег полыньи метрах в 100—120 и продолжает медленно удаляться. Надо либо ждать, пока переменится ветер и льды сплотятся, либо искать новую точку старта. Но ждать «у моря погоды» мы не можем. Горючее, продукты — все только из расчета на 55 суток. Лишних запасов нет. Остается второй вариант. Связываемся с Петром Костровым, радистом Ми-8 экипажа Юрия Реймерова. Договариваемся на завтра, а пока движемся вдоль полыньи в северо-восточном направлении.
5 марта, 2-й день. На этот раз полынью нам удалось «перехитрить». Поднявшись в воздух, мы обнаружили, что километрах в двадцати к западу она резко сужается, хотя все вокруг представляет сплошную «кашу» из мелкобитого льда. Надеемся, что при 45-градусном морозе эта «каша» довольно быстро превратится в монолит.
Выпрыгиваем из вертолета и уже через несколько минут оставляем позади неподвижный припайный лед у западной кромки острова Шмидта. Отсюда до Северного полюса ровно 1000 километров, но это если двигаться строго по 90-му меридиану. Даже самолету вряд ли удастся точно выдержать этот курс на всем протяжении — то ветер, то облачность, то обледенение. Что же тогда говорить о нас, идущих на лыжах с 40-килограммовыми рюкзаками и с такими же санками на прицепе. Сколько ледовых километров придется преодолеть нам?..
7 марта, 4-й день. Всю ночь шло сильное торошение. От нашей льдины уцелел лишь осколок 25X15 метров. Спасло, считаем, лишь то, что палатку установили у гряды старых, оплавленных временем торосов. Толщина льда здесь метра 3—4, не меньше. Наутро открылась страшная картина разрушения. Огромные глыбы льда, взгромоздившиеся друг на друга, черные глубокие провалы трещин, парящая на морозе вода. Несколько раз в течение ночи казалось, что змея очередной трещины вот-вот зацепит палатку, проглотит лежащие у входа санки или рюкзаки. Казалось, критический момент настал, надо срочно искать более безопасное место для лагеря. Но где оно? Со всех сторон грохот громоздящихся льдин, завывания ветра, чернота ночи. «Земля» ходит под ногами в самом прямом смысле...
Перетаскиваем санки и рюкзаки метров за 300 на соседнюю, более крупную льдину, но палатку все же не трогаем, надеемся протянуть ночь, а утром — скорее в путь.
Продвигаемся вперед ужасно медленно, ровных участков нет совершенно, сплошные поля торошения. Искать обходы бесполезно — на все четыре стороны картина одна и та же. Остается только стиснуть покрепче зубы и метр за метром продираться вперед сквозь эти бесконечные ледяные лабиринты. Почти все время идем «челноком», то есть по нескольку раз проходя один и тот же участок, вначале с рюкзаком, затем с санками. Иногда не хватает и двух ходок, приходится возвращаться в третий раз — за лыжами.
Беспокоят пластиковые санки. От мороза они стали очень хрупкими. Достается и лыжам. На сегодня уже две лыжи сломаны пополам, на пластиковых санках нет живого места. Ремонт их с каждым днем отнимает все больше и больше времени, да и не так просто заниматься ремонтом, когда руки деревенеют от мороза. Самые разбитые пришлось выбросить. Хорошо, что взяли запасные санки, резиновые, с поддувным дном.
15 марта, 12-й день. Сказываются обморожения, полученные многими в первые же дни. Особенно досталось Сергею Печенегову и Лене Сафонову. Работать с фотоаппаратами они пока не могут. Досталось и штурману Валерию Лощицу. Каждое прикосновение к теодолиту при такой температуре — это потенциальное обморожение. Ему приходится это делать по несколько раз ежедневно.
