Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1988 год
За последние годы Ярдок силой вытравлял из него все личное, неповторимое, навязав взамен понятия, прежде для него чуждые. Ему пришлось усвоить нормы поведения, превратившие его в животное. В те редкие мгновения, когда Эмиль это осознавал, он старался как можно скорее избавиться от таких мыслей, потому что они были мучительными, требовали напряжения душевных сил, а этого он всячески избегал. Прямой, накатанной дорогой было повиновение приказу.
Сейчас женщина стояла рядом с мужем, прислонившись к его плечу, как бы желая подчеркнуть свою силу и решимость, хотя, по сути дела, она лишь искала у мужа защиты. Роста она была невысокого, скорее казалась даже приземистой, но сложена пропорционально. Одета в мышиного цвета длинную, до щиколоток юбку, переливавшуюся тунику, не скрывавшую нежных рук.
«Картинка из мирной жизни»,— подумал Эмиль. Идиллия среди хаоса войны, как и птички там, у дороги. А потом он заговорил, и собственный голос показался ему непривычно хриплым, грубым.
— Выполняйте наши приказы и ничего без разрешения не предпринимайте. В противном случае вас ждет смерть.
Мужчина покачал головой. Как показалось Эмилю, тот ему не поверил.
— Пожалуйста, объясните, кто вы? Нам непонятна причина вашего вторжения.
Он не понимает! Да над ними просто смеются! Раздосадованный этим, Эмиль рявкнул:
— Идет война, старик! И если кто не подчиняется, того убивают!
— Война? — мужчина негромко рассмеялся и сел.— Никаких войн больше нет. К чему они? Кому против кого сражаться и по какой причине? Молодой человек, позвольте мне высказаться: вы играете в глупые игры. Ведь как легко задеть или ранить человека... Взгляните на вашего друга... Разрешите, я вызову медоператора.
У Эмиля появилось такое чувство, будто его провели как дурачка.
— Ты и правда не знаешь, что идет война?
— Конечно, я знаю, что такое война, и могу только радоваться, что при мне их никогда не было, войн. Для нас они — история. Последняя большая война закончилась лет триста тому назад.
Чтобы убедиться, что это ему не снится, Эмиль ущипнул себя за руку.
— Проходите, присаживайтесь с вашим другом к столу, поешьте вместе с нами. Вы, верно, проголодались.
Эмиль вышел наконец из оцепенения.
— Ты лжешь! — вскричал он в ярости.— Решил опутать нас своей ложью и выиграть время!
И вдруг что-то в нем встрепенулось, ему с предельной ясностью и отчетливостью, как при вспышке молнии, вспомнились цветы на кустах при дороге, странный заход чужого темно-вишневого солнца, дома причудливой формы, женщина, не знавшая, как обращаться с вакуумными застежками. Но его разум продолжал противиться осознанию поразительной мысли, тяжеленной глыбой обрушившейся на него.
Триста лет... Нет, не может быть... невозможно!
— А чем ты докажешь свои слова?
— Чем пожелаете.
— Эстебан прав, все они здесь спятили,— простонал Уорнер.— В этом селении одни психи.
«А где другие группы? — подумал Эмиль.— Что там у них? Надо выйти, проверить, что у них творится. Может, нас завлекли в западню». Он даже обрадовался, придя к столь простому и приемлемому для него решению.
Ночь встретила его прохладой. Облачка пара, вырывавшиеся на быстром ходу изо рта, таяли во тьме. Издали до Эмиля доносился звук голосов, потом послышались негромкие шаги — кто-то шел ему навстречу. Он поспешил укрыться, «окуклился» под накидкой, чтобы стать невидимым: а вдруг враг?
Тревога оказалась напрасной. К нему приближался Евлотий. Эмиль сразу узнал его по развинченной походке: подпрыгивает как мячик.
— Вставай! — сказал Евлотий, который шел в очках ночного видения.
Эмиль стряхнул пыль с коленей.
— У меня приказ от Ярдока. Мы сгоним их всех вместе. Я покажу тебе куда.
Ну вот опять появилась ясность, твердая линия действий.
Семья не оказала им никакого сопротивления. Покорно, будто маленькое стадо овец, шли они впереди солдат. Выходя из дома, Эмиль обратил внимание на плоский диск, повисший в воздухе в одной из ниш на уровне его колена. Что это такое? Эмиль не мог взять в толк. Диск слегка пружинил, стоило нажать его рукой, но когда Эмиль нажал сильнее, больше не поддался. Какая-то невидимая сила удерживала его в этом положении. Сила поля? У Эмиля не было времени разбираться, что к чему.
На сборном пункте жители селения вели себя на удивление спокойно, зато солдаты явно нервничали.
Эмиль как бы невзначай присоединился к небольшой группе, которая обступила что-то обсуждавших Ярдока и сержанта.
— ...врут,— услышал он голос Лебоба.— Бред сумасшедших. Все они тут с ума посходили!
Кто-то рассмеялся, но как-то невесело, неуверенно.
— А что вещает твой премудрый компьютер?
Ярдок промолчал, стиснув зубы, но потом словно нехотя сказал:
— Мы взяли заложников. Загоним их в один из этих дурацких домов и будем ждать. Рано или поздно противник появится. Или наши части прорвут окружение.
— К чему зря терять время? Займемся-ка одним из них. А лучше — одной из них. На душе легче станет.— Лебоб сплюнул.
«Выходит, Ярдок тоже не знает, что происходит,— подумал Эмиль.— И остальные тоже столкнулись с тем же, что и мы».
Лебоб и Окла обошли группы заложников. Сержант остановился, указал на одну из женщин и отрывисто приказал:
— Вот эту!
Окла набросился на нее как волк, рванул за волосы, бросил в пыль, себе под ноги. И наступил сапогом на шею.
— Слушайте нас, люди! Если не хотите, чтобы ей пришлось худо, отвечайте на наши вопросы. Во-первых...
От толпы отделился пожилой мужчина. Приблизившись к Окле, он проговорил:
— Пожалуйста, не причиняйте зла Эйрин. Мы ответим на ваши вопросы и без этого,— он указал на сапог Оклы.— Отложите в сторону ваше опасное оружие и пройдемте с нами в наши дома. Ваша агрессивность вам только во вред, а кроме того...
Окла ударил его под дых. Что-то в горле старика заклокотало, он повалился на землю. Из толпы исторгся стон.
— Есть еще желающие? — закричал Окла.
Из толпы выступили две женщины. Бесстрашно, высоко подняв головы, они подошли к старику и помогли ему подняться на ноги. Одна из них повернулась к Окле:
— Почему вы так себя ведете? Ваша война давным-давно кончилась. Мы не причиним вам зла, мы хотим только помочь.
И вновь их поведение вызвало в Эмиле необъяснимое, неуловимое беспокойство, взламывающее ледяную корку, которая сковывала его душу. «Что это за люди? Их не устрашили ни смертоносное оружие, ни жестокость солдат. Они не испытывают страха. А ведь стоит Ярдоку приказать, и все они превратятся в горстку жалкого пепла...»
Ведь каждое селение в период боевых действий превращается в стратегический пункт, поскольку им следует овладеть. Овладеть — значит исключить любой фактор риска. И для каждого из солдат задача ясна: создать вокруг себя вакуум. Только так он обеспечит собственную безопасность. Даже шелест листьев чреват опасностью: он может заглушить шаги крадущегося противника. Но куда опаснее люди! Лишь после того, как от них не останется и следа, рота будет чувствовать себя уверенно. Уверенно — чтобы продолжать военные действия. Таков круговорот смерти.
Пытки в его понимании служили надежным средством, чтобы выжить,— благодаря полученной информации обеспечивалась личная безопасность. В отличие от Ярдока, Оклы или Эстебана, сам он не получал удовольствия от пыток, не верил в их необходимость, но совесть с ними мирилась.
Однако эти люди... По какой-то необъяснимой причине Эмиль отказывался отнести их к разряду потенциальных противников... И все же их поведение было лишено всякого смысла. Как ни орали Окла и Лебоб на толпу, их вопросы ответов не находили. Странным было и то, что на сей раз солдаты столкнулись не с открытой, безграничной ненавистью, а с удивлением и даже любопытством.
Поток загадочных, необъяснимых на первый взгляд странностей захлестнул Эмиля с головой, но когда он словно бы оглянулся, прозрел, перед ним открылся новый мир.
«Эти люди ничего о нас не знают,— подумал он вдруг.— Не знают ничего». И вдруг громко и отчетливо проговорил:
— Мы оказались не в своем времени, слышите? Мы — в будущем! Прекратите! Прекратите!
Он кричал, умоляя и заклиная, и сам не знал, откуда у него взялись силы, чтобы подняться над темной массой солдат. Эмиль искал объяснения не только для себя, но и для Ярдока, он ослушался приказа командира, грозил раздавить его теми истинами, которые ему, Эмилю, открылись.
Подбежавший Ярдок ударил его кулаком в лицо. Кожа на губах лопнула. Эмиль почувствовал солоноватый привкус крови во рту. Несколько секунд в нем боролись два чувства: привычка к рабскому послушанию и те новые ощущения, которые его сейчас переполняли. Наконец ему все-таки удалось как бы перепрыгнуть через бездну привычного повиновения.
