Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1993 год
Легкая волна накрыла Василия почти с головой и немного остудила жар, никак не утихавший во всем теле. Лихорадка терзала его с упорством инквизитора.
Силома привязала прау к одному из толстых корней мангрового дерева. С этой минуты день и ночь для Василия слились воедино.
Ребенок угасал на глазах: он не брал грудь, его дыхание становилось все слабее. Еда кончилась, кипятить воду Силома боялась, — дым наверняка привлек бы внимание голландцев. На рассвете второго дня единственный сын Вагифа умер. Силома взяла его и ушла в джунгли. Она долго не возвращалась. Из забытья Василия вывел нестерпимый зуд во всем теле. Полчища рыжих муравьев ползали по нему, с остервенением вонзались в тело, оставляя множество кровавых следов.
В тот момент, когда Василий пытался перевернуться на живот и хоть как-то спасти себя от муравьев, появилась Силома. Не раздумывая, она начала действовать. В кокосовой чашке принесла воду, бросила в нее пахучую траву, оторвала длинную полоску от своего батикового саронга и аккуратно смыла кровь с тела Василия.
Наступили сумерки, Силома привычным движением распахнула кофту и взяла в правую руку грудь. Слегка разжав Василию рот, она начала его кормить. Борьба между жизнью и смертью продолжалась три дня.
Силома все чаще уходила в джунгли, чтобы найти сладкие корни или какие-нибудь плоды.
Через несколько дней на рассвете она разбудила Василия и дала выпить терпкий отвар из трав.
— Надо вернуться обратно, на ту сторону. Найти моего мужа Вагифа,— сказала Силома.
Они пошли к берегу. Василий старался не отставать, опираясь на прочную палку. У берега воздушные корни мангрового дерева цепко держали прау, хотя она заметно осела, наполнившись до краев водой. Силома одна вычерпывала воду.
— Береги силы, туан,— слова ее прозвучали как приказ. Василий понимал, что на том берегу опасность поджидает их за каждым кустом.
Силома прыгнула в прау и помогла Василию. Ловким движением она оттолкнула ее от берега и, взяв весло, начала грести в сторону селения. Василий не заметил, как они подплыли к заросшему берегу. Спрятав прау в зарослях бамбука, пошли вперед.
Гигантские баньяны напоминали Василию величественные колонны. Сквозь густую крону дерева-рощи на землю попадали лишь лучики палящего солнца. Низкорослые, в сравнении с баньяном, кокосовые пальмы закрывали землю от света размашистыми листьями. Все деревья вокруг были увиты лианами, напоминавшими тугие пружины или крепкие морские канаты.
Силома остановилась, с укором глядя на Василия.
— Туан, если мы будем идти так медленно, люди бланда поймают нас.
Впереди тропу перебежала стая испуганных обезьян. Си-лома тревожно вздрогнула и замерла, вслушиваясь. Жестом она показала на землю, и Василий покорно сел. Ничего настораживающего он не услышал, только в ушах барабанила кровь.
— Сиди, туан,— прошептала она и скрылась за могучими баньянами.
Пучком влажного мха он обтер лицо. Пережитая лихорадка напоминала о себе быстрой усталостью и болью в суставах.
Вскоре Силома вернулась.
— Идем, туан. Наверное, бабирусса (дикий кабан) напугала обезьян.
Они шли молча, ненадолго останавливаясь, чтобы Василий передохнул.
— Вот она, тропа,— облегченно произнесла Силома. — Скоро ты отдохнешь. Посиди немного, я найду еды и вернусь. Тебе нужны силы.
Он прислонился к стволу пальмы и закрыл глаза. В душное забытье ворвался отчаянный крик Силомы.
— Беги, туан! Беги! — голос ее становился глуше, переходя на хрип.
Ему хотелось рвануться к ней, но усталое тело оставалось неподвижным.
— Беги! — еле слышный голос Силомы внезапно оборвался. Наступившая тишина окончательно разбудила Василия, и он бросился в сторону густых кустарников, откуда раздался сдавленный крик.
Ему казалось, что он бежит мучительно долго, но оглянувшись, увидел совсем рядом ту самую пальму, у которой недавно сидел. Выбрав ориентиром кривой ствол старого баньяна, Василий поспешил к нему. Сил хватило только на быстрый шаг. До дерева оставалось несколько метров, как его остановил резкий окрик.
— Стой, недоносок! Совсем тебя заждались!
Двое голландцев не спеша подходили к нему. Василий оглянулся вокруг, но Силомы нигде не увидел.
— Где она?
Один из солдат, нагло усмехнувшись, поспешил ответить:
— Не волнуйся, твоя потаскушка с нашими парнями!
Василий увидел сытое лицо молодого голландца, и его захлестнула ярость. Он наотмашь ударил его, но тот ловко увернулся, и кулак слегка задел подбородок. Следующий удар не успел достичь цели,— кто-то сзади с невероятной силой оглушил Василия.
— Ты что, с ума сошел, Хальц! — закричал голландец, которому предназначался мощный удар.— Забыл приказ Ван дер Валька — привести живым!
— Не знал, что ты, Йохан, хотел стать покойником вместо него!
Они подошли к неподвижно лежащему Василию. Хальц с явной брезгливостью приподнял его голову и, услышав стон, бросил на окровавленную траву.
— Жив, грязная свинья,— облегченно вздохнул Йохан.
— Теперь придется тащить,— недовольно буркнул Хальц.
— Я его сейчас подниму.— Йохан наклонился почти до самой земли и негромким, властным голосом сказал:
— Слушай, ты, русский ублюдок! Я отведу тебя к этой девке. Вставай, если хочешь увидеть ее. Торопись, не то будет поздно.
— Чудеса! — воскликнул Хальц, увидев медленно поднимающегося русского.— Чудеса, да и только! Надо же, какой дурак...
— Молчи! — оборвал его Йохан, раздумывая о чем-то.— На, выпей! — Он протянул фляжку джина Василию и объяснил удивленному Хальцу.— Быстрей пойдет, и тащить не придется.
Голландцы с интересом наблюдали, как он взял флягу и, не касаясь губами краев, сделал несколько глотков. Пустой желудок будто взорвали изнутри, разбудив последние силы. Спотыкаясь, Василий пошел по тропе, подгоняемый грубыми окриками солдат.
С каждым шагом его беспокойство возрастало. «Приказ Ван дер Валька,— выплыли, как из тумана, слова Йохана.— Они обманули меня, мерзавцы, и уводят к себе! Надо скорее вернуться! Я должен найти Силому!»
Постепенно тропа начала сужаться. По краям росла ничем не приметная трава, но голландцы старательно обходили ее. Им пришлось идти друг за другом. Василий вгляделся в тонкие стебли травы, окаймленные еле заметными шипами. Коварная трава аланг-аланг ранит всех, кто встречается на ее пути. Вдалеке тропу закрывали беспорядочно набросанные огромные пальмовые листья, хотя поблизости пальмы не росли — только бамбук да мангровые деревья, стянутые тугими лианами. Робкая надежда задержала его дыхание. За широкой спиной Василия голландцы не могли разглядеть искусно замаскированную яму. Если все четко рассчитать, они должны попасть в ловушку, приготовленную местными жителями для крупного зверя. Нельзя допустить ни одного неосторожного движения, иначе он первый угодит в нее.
Хальц с Йоханом, утомленные жарой и переходом, торопились выйти из джунглей до темноты. Они не обратили внимание, что пленник заметно ускорил шаг. У самого края ямы, прикрытой листьями, Василий резко остановился и неожиданно упал в траву аланг-аланг, закрывая лицо руками от острых стеблей. Хальц, шедший следом, споткнулся о него и, в панике хватаясь за пальмовые листья, полетел на дно глубокой ямы. Его истошный крик на мгновенье парализовал Йохана — на это и рассчитывал Василий. Он вскочил и бросился на голландца, с немалым трудом повалив на колючую траву. Сцепившись, они боролись у самого края ямы, на дне которой вопил Хальц. Василию оставалось сделать один сильный толчок, чтобы Йохан тоже оказался в яме, но тяжелый, как боров, голландец отчаянно сопротивлялся. Заплывшее жиром тело крутилось с удивительным проворством, и, увернувшись от удара, он выскользнул из рук Василия и схватил нож. Его лицо, залитое кровью от порезов аланг-аланга, надвигалось все ближе и ближе. Острый нож подступил к горлу Василия, и в этот момент раздался выстрел. Голова Йохана дернулась, и он начал медленно оседать на землю, выронив нож.
Василий в недоумении посмотрел на дно ямы. Хальц опустил ружье, стряхнул с лица огромных рыжих муравьев, облепивших его, и с тревогой посмотрел наверх. Душераздирающий вой огласил джунгли, когда он увидел безжизненное тело Йохана, повисшее на краю ямы.
«Быстрее найти Силому». Василий бежал обратно, подгоняемый несмолкающими криками Хальца. Трава безжалостно изрезала кожу, и на окровавленное тело слетелось множество мух. Вскоре он остановился и крикнул: «Силома! Силома!» В ответ раздалось лишь злобное жужжанье. Василий пытался найти то место, где его схватили голландцы, но все деревья казались ему в тот миг близнецами. В изнеможении он прислонился к стволу могучего баньяна. От стрекота цикад в ушах стоял протяжный гул, влажный воздух давил на легкие, как жар из печи. Он опустился на мшистую землю, но взгляд упорно искал Силому, и внезапно нащупал что-то непривычное в общем пейзаже за кустом бугенвилей.
