Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1987 год
Освободившись от более чем полутонны груза, отряд стал двигаться быстрее, перешли реку Иоркуту, потом Юрибей. Догнали оленеводов. За Юрибеем ушел на свою «вотчину» Хот Езынги. Нужен был новый проводник, но никто из ненцев не хотел оставлять свое стадо даже ради хорошей платы — ведь в это время отел уже был в разгаре. Однако в гости, прослышав о запасах чая, сахара, масла и о гостеприимстве начальника экспедиции, ехали все.
Сделали несколько переходов без проводника, а затем пошли вместе с кочевым хозяйством братьев Пуйко — Парыси и Нумеда. Нумеда Пуйко оказался бывалым морским охотником и много ценного рассказал о промыслах в Карском море. В который раз Евладов подумал тогда, что общение с проводниками, неизбежно менявшимися, что само по себе было затруднительным для экспедиции, имело и свою пользу: они просвещали его, он — их.
В начале июня отряд достиг озера Нейто. Здесь братьев Пуйко сменил бедняк оленевод Хасовоку Окатэтта. Знаменитое озеро Нейто, лежащее на историческом пути русских мореходов через Ямал в Сибирь, обходили северным берегом. Обоз медленно и осторожно двигался по глубокому и тесному ущелью, над которым нависли наметы снега, грозя оборваться и мощной лавиной снести людей и оленей. Тут еще стояла суровая зима, воды Ней-то были крепко скованы льдом.
Отряд находился близ «географического центра» полуострова Ямал, координаты — 70° северной широты и столько же восточной долготы. Отсюда на легкой нарте без груза уже можно было достичь Белого острова за несколько долгих касланий, но Евладову хотелось попасть на остров летом, когда никто, кроме ненцев, там еще не бывал. Поэтому ближайшая цель весеннего маршрута оставалась прежней — река Тиутей.
Ушел проводник Хасовоку. Далее экспедицию сопровождал богатый оленевод Мыйти Окатэтта, по прозвищу Чугунная голова. Он отличался высоким ростом, мощным телосложением, а также удачливостью в «оленных делах». С Мыйти сделали несколько трудных кочевок. Евладов пишет: «Днем все время светило яркое солнце, свет сделался невыносимым. Мы шли на север по ночам, а впереди нас перед глазами стояло полуночное солнце». 22 июня отряд почти достиг намеченного рубежа. Измученные люди и олени стояли на водоразделе полуострова Ямал (возвышенность Ямалхой), у истока реки Тиутей. Отсюда повернули на запад и после нескольких переходов стали лагерем на летовку.
Так, ценой большого напряжения, во многом лишь благодаря помощи ненцев, весенний маршрут был выполнен. За 70 суток сделали 42 перехода. Нужно было дать отдых людям и животным.
Исследовательская работа во время весеннего перехода велась, по словам Евладова, «в ненормальных условиях из-за трудностей пути». Но все же время от времени удавалось делать выезды в ненецкие стада для наблюдения за отелом, было начато заполнение бланков бюджетных по-хозяйственных обследований, собирались сведения по топографии, топонимике и этнографии, записывались все пожелания и претензии оленеводов.
Побережье Карского моря теперь было почти рядом — в двух суточных переходах от лагеря экспедиции. Весенние морские промыслы уже начались. Для изучения их решено было послать на побережье товароведа Ивана Каргопольцева. Но поездка не удалась. Несколько дней его катали по разным чумам, не давали ни спать, ни есть и в сильный туман привезли обратно в лагерь. Он рассказал, что об экспедиции вновь ходят нелепые слухи. Говорили, что «началась война, пришел красный отряд отбирать оленей, надо от них скрываться и не пускать их туда, куда они хотят». Старые страхи и обиды были еще живы... Снова главной задачей экспедиции на время короткой летовки стало установление дружеских отношений с местным населением. Опять начались обоюдные поездки в гости, знакомства, расспросы, рассказы, угощенье — сахар, масло, баранки и чай, чай, чай...
На лето экспедиция разделилась: южный, ветеринарно-бактериологический отряд должен был работать в юго-западной части Ямала до мыса Марресале; северный во главе с Евладовым готовился отправиться на лодке в плавание вдоль берегов Ямала к острову Белому. Встреча обеих групп была назначена на первое октября у озера Ней-то.
Белоостровская Застава
Лагерь экспедиции стоял на «вотчине» Хаулы Окатэтта — опытного морского зверобоя и хорошего оленевода, пользовавшегося большим авторитетом у всего населения Ямала. В 1908 году он, так же как и некоторые другие ненцы Ямала, получил от Б. М. Житкова бронзовую медаль Общества акклиматизации и вот уже 20 лет (!) терпеливо ждал от него якобы обещанную «бумагу», дающую ему право на «управление всеми самоедами». О «бумаге» он напомнил и Евладову.
Северный берег Тиутей-яхи «принадлежал» Сэу Яптику, о котором поговаривали, что он шаман. С ним и с Хаулы Окатэтта и начались переговоры о лодке. Евладов пишет: «Много интересных моментов имели эти и последующие переговоры, прежде чем я получил в свое распоряжение лодку 30-летнего возраста. Еще более того потребовалось «дипломатических подходов», чтобы получить и опытных спутников. Сначала выбор остановился на лодке Хаулы, но она оказалась так стара, что ее начали разбирать. Потом перешли на лодку Сэу Яптика и долго на нее ориентировались, но потом хитрый старик заменил ее лодкой Едайко Яптика».
Проводниками пожелали быть сами Хаулы и Сэу. Само собой, должен был собираться в путь и хозяин лодки. Правда, наиболее опытного шкипера Хаулы Окатэтта одолевали сомнения: он дал «крепкий зарок» никогда не выходить в море после того, как бурей однажды его унесло на Новую Землю. Все же удалось убедить Хаулы, что сопровождение русских избавляет его от клятвы...
26 июня лодка спустилась к устью Тиутей, еще двое суток не выходили в море, ожидая попутного ветра. Это позволило Евладову предпринять несколько маршрутов по мысу Тиутей-сале, осмотреть жертвенники и землянки «сииртя» — древних морских зверобоев Ямала. Перед выходом в море каждый бросил в воду монетку в дар местному богу моржей. Отказался выполнить обряд лишь охотовед Николай Спицин, чем сразу нажил себе недоброжелателя в лице старика Сэу, который поделился опасениями с начальником, что «охотовед Миколаиць не человек вовсе, а... черт!».
Вышли в море. Дул порывистый юго-западный ветер, ледяные поля плавали неподалеку от берега. Лодка несколько раз подходила ко льдам, чтобы запастись пресной водой и подстрелить моржа или тюленя. До острова Белый было 500 километров пути.
Плавание длилось 13 суток. 10 августа у устья реки Ептармы их догнали вести о том, что в чуме Едайко Яптика болезнь. Лодку отпустили и перешли на сушу.
К этому времени отношение жителей Ямала к экспедиции вновь переменилось к лучшему. Добрая весть о «красных русских» шла впереди отряда. Везде их встречали дружелюбно. Евладов пишет: «Самоеды Ямала (имеется в виду самая северная оконечность полуострова.— А. П.) давно знали о нашем прибытии, оказывали всяческое содействие, проявляли предупредительность и внимание. Ни тени недовольства приездом незваных гостей, ни тени страха перед «начальством» не наблюдалось. Дети, и те ожидали нас. В одном месте навстречу нам выехал восьмилетний мальчик. Отец его объяснил, что мальчик никогда еще не видел русских и боялся, как бы они не проехали мимо. Он выехал звать нас к себе в гости в чум».
Все складывалось благополучно, но успокаиваться было рано. 15 августа группа Евладова выехала к проливу Малыгина. В ясную погоду с этого места можно разглядеть остров Белый, но в тот день видны были лишь пустынные серо-стальные воды Карского моря под пасмурным небом. Горизонт и остров были закрыты туманом. Добрались до чума Нгедруй Ядне, но здесь наткнулись на настоящую «белоостровскую заставу». Ненцы не желали, чтобы пришельцы ступили на их «священную землю». Нужно было преодолеть это сопротивление, но, конечно, не грубым напором. Переговоры Евладова с Ядне — это, пожалуй, один из самых драматических моментов экспедиции. Вот рассказ Евладова об этом: «На мое заявление о поездке на остров Белый Нгедруй Ядне сказал, что лодок нет и ехать нам нельзя. Я почувствовал в его объяснениях явное нежелание пустить нас на остров и решил тактику дипломатии и обходных путей оставить сразу:
— Послушай, вэйсако ( Вэйсако — старик (ненец.). ), что я тебе скажу.
— Скажи, послушаю, чего плохого?
— До нас здесь были два русских человека, одного ты не помнишь, а другого знаешь. Обоим этим людям вы не давали проехать на Белый остров. Теперь ты мне говоришь, что нет лодок и я ехать тоже не могу. Большой выборный начальник, который послал нас сюда, велел поехать на Белый остров, и я должен там быть. Будешь ли ты мне помогать или нет — все равно я там буду.
— Как терпишь (Ненцы употребляют выражение «терпишь» в значении — можешь, способен, нравится . ) , если лодок нет?
