Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1962 год
Попробовали и другой способ. Однажды в баре гостиницы «Рояль» появились красивые женщины. Ходили слухи, что их выписали из Антверпена или Брюсселя. Назывались высокие суммы вознаграждений дамам, если Тиль заговорит с ними — конечно, не о своей любви, а о местонахождении алмазов.
Когда однажды вечером стройная Молли решила навестить фламандца в его бунгало, ей преградил дорогу высокий, статный мичолунги:
— Господин Брюггенсен болен. Он шлет вам за потерянное время подарок. Нет, благодарить не нужно.
В золотой шкатулке лежали голубой, черный и желтый брильянты, каждый по четыре карата, и записка: «Шлифовка и форма отсутствуют. Передайте вашим хозяевам».
«Он миллионер, — твердили все, так как девушки не стали молчать о подарке.— И вы не могли его удержать?»
Тиль часами совещался с Беннисоном и Барклеем, подготавливая экспедицию. Но когда его просили указать на карте, где находятся россыпи, он пожимал плечами:
— При подписании генерального договора в Киви-Киви я и укажу все шурфы. Кстати, на вашей карте тех мест нет. Да и откуда у вас может быть карта района, в котором не побывал еще ни один картограф!
Беннисон рассвирепел:
— Позвольте, Брюггенсен! Эти карты сняты аэрофотосъемкой. Вот Киви-Киви.
— Ерунда, — оборвал его Тиль. — Киви-Киви ежегодно в период дождей меняет русло. Только поэтому я и нашел эти россыпи. Ну вот, я и разболтался. Лучше думайте об экспедиции. Да запомните, что без меня вам ничего не найти, а потому вам придется заботиться о моем драгоценном здоровье.
Когда он ушел, Барклей, чертыхаясь, сказал:
— Подождем, пока будем на месте. И если он не вернется из первобытных лесов, разве не мы окажемся первооткрывателями алмазных россыпей?
На том достойные компаньоны и порешили.
Вечером в баре отеля «Рояль» к столу Брюггенсен а подошел скромно одетый человек и попросил разрешения присесть.
— Жан Янзен, геолог, — представился он. — Вот мои рекомендации. Я добился большой стипендии и приехал в Африку, чтоб разобраться в некоторых геологических спорах и написать потом докторскую диссертацию.
— Очень приятно.— Тиль озадаченно посмотрел на длинное рекомендательное письмо ректора Лувенского университета. — Всю жизнь преклонялся перед наукой. Но чем могу вам помочь, не знаю. Могу я предложить вам выпить?
Кандидат смущенно посмотрел на пузатую бутылку в ведерке со льдом.
— Позвольте рассказать вам о своих планах. Вы, конечно, знаете, что Африка — это хорошо сохранившийся, почти не изменившийся остаток Гондваны...
— Гондваны? Не слыхал.
— Разрешите, я объясню, — смутился молодой геолог. — Гондвана — название древнейшего континента, существовавшего, по мнению многих геологов, в южном полушарии в течение палеозойской эры. Этот гигантский континент охватывал современную Африку с Мадагаскаром, Австралию, а также Индостан, Бразилию и часть Атлантического и Индийского океанов. Было это тысячу миллионов лет назад...
— Гром и молния! Тысячу миллионов лет назад уже была земля и по ней текла река Конго?! Вы не ошибаетесь?
— Возможно, водораздел Конго еще древней, — продолжал геолог. — Но я не люблю преувеличений. К сожалению, колониальное управление не интересуется строением Земли. Что мы знаем о древнейших породах? Все заросло и заброшено. И что я здесь найду — неизвестно. А вот вы, господин Брюггенсен, действительно напали на геологическую редкость!
— О чем вы? — насторожился Тиль.
— Позвольте объяснить. В древнейшие времена — тогда, когда происходило образование Гондваны, возникли темные каменные породы: например, габбро. Главную роль играли при этом оливины, названные так потому, что они черно-зеленые, как спелые маслины. А особой формой их был кимберлит...
— Это как-то связано с Кимберли? — перебил фламандец.
— Конечно! Кимберлит — основная, материнская порода южноафриканских алмазов.
— Гарсон, счет! — закричал Тиль и встал. — Эх, молодой человек, призвав на помощь науку, пытаетесь выведать, где я открыл кимберлит! Передайте своим хозяевам, что Тиль скрытен, как дважды запаянный гроб. Рассказываете про Гондвану, а сами хотите выведать, где я наткнулся на кимберлит. Нигде, господин, нигде! В первый раз слышу и о Гондване и о кимберлите!
Тиль быстро пошел к выходу, но, не дойдя до двери, вернулся.
— Возможно, я не прав, Жан Янзен, — пробурчал он. — И я охотно помог бы честному человеку найти этот проклятый кимберлит. Считайте себя с этой минуты моим личным геологом и поезжайте со мной. Не пожалеете... Но если вы меня обманули, лучше не подписывайте контракта... На земле Гондваны громадные крокодилы, и мы едем туда.
Ложась спать, Тиль спросил Баантумичо:
— Что скажешь об этом молодом человеке, не умеющем пить шампанское?
— Хорошая душа в глазах, никакой силы в руках.
Еще один настоящий друг
Довольный прогулкой, Тиль возвращался домой. На веранде бунгало стоял встревоженный мичолунги и кричал Тилю:
— Господин, господин, здесь госпожа Эльза Вандермолен! Она все плачет, плачет...
Эльза Вандермолен была женой его лучшего друга — Гендрика, возделывающего маниоку неподалеку от Манолы. Везло ему больше, чем Тилю. И когда последний разорился, Гендрик предложил Брюггенсену пять тысяч бельга — все свои деньги, хотя у него на руках было четверо детей и жена.
— Эльза! Веселая и храбрая Эльза! — Тиль взбежал по лестнице и, войдя в затемненную комнату, сначала ничего не мог разобрать.
— Тиль, наконец-то!.. Гендрик, прежде чем навеки закрыл глаза, сказал: «Иди к Тилю». И вот я пришла...
— Эльза... — Только теперь Тиль разглядел черное платье и залитое слезами худенькое лицо. — Эльза, успокойся...
— У меня ничего нет,— устало произнесла Эльза. — Гендрик умер. Продала все и заплатила в пансион за детей. Хватило только на год. Как жить дальше?
Тиля поразила смерть друга: «Умер Гендрик, который голыми руками мог с корнем вырывать масличные пальмы... Проклятая болезнь!.. Как часто я завидовал приветливому дому Гендрика, где с утра до вечера звенел детский смех!»
— Дай мне работу, чтоб малышам не пришлось просить милостыню.
Я проработала четыре дня у кабатчика Хаттерса и вот услышала о тебе...
— Ты что, с ума сошла? Не знаешь разве, что за мерзкий кабак у Хаттерса! — разозлился Тиль.
— Знаю, но когда надо заботиться о четверых детях, да еще в Леокине, приходится прятать гордость в карман.
— Ну что ж, Эльза, если тебя устроит должность экономки в моем доме, считай себя принятой на работу.
— Я согласна, — кивнула Эльза.— Но я пойду с тобой в экспедицию, о которой все говорят в Леокине. И если сбудется хоть десятая часть болтовни, то я обеспечу Питера, Хеннера, Марику и Клауса.
— Послушай, Эльза, не сделай только глупости — не выходи за меня замуж.
Эльза подошла к Тилю и положила натруженные руки на его плечи.
— Знаешь, дорогой, от дружбы очень трудно перейти к любви. Нет, отчима у детей не будет. А ты убедишься, что женщина, испытавшая все тяжести жизни в Конго, не будет для тебя обузой в походе.
Экспедиция Тиля отбыла так внезапно, что желающие присоединиться даже не успели подготовиться. Тиль законтрактовал быстроходный моторный катер и отправился вверх по Касаи. Беннисон и Барклей покинули Леокин вслед за ним.
Любопытным репортерам, жаждущим новостей, Тиль перед отплытием сказал:
— Мне нужна перемена климата. Все остальное — глупость. Во время прошлых скитаний я действительно нашел алмазы и продал их. Спросите Беннисона. Но теперь я прощаюсь с Конго и покупаю домик в Остенде.
Конечно, никто ему не верил. Билеты на пароходы, идущие в Порт-Франки, были раскуплены на много недель вперед. Те, кто отправился в болота Киви-Киви при первых известиях об алмазах и успел вернуться ни с чем, вновь обрели надежду: раздобывали деньги и заключали новые контракты с рабочими. Уж где-нибудь они зацепятся за след этого хитреца Брюггенсена!
А тот обещал мотористу большое вознаграждение, если катер быстро придет в Порт-Франки.
— Вдвое быстрее, чем пароход? Нет, ребята, мы должны добраться туда за треть этого времени. Полный вперед! Не жалейте смазки и горючего.
Эльза, одетая по-мужски, в высокие сапоги, брезентовые брюки и наглухо закрытую рубашку, задумчиво смотрела на быстро меняющуюся панораму цветущего тропического леса.
— Бельгийское Конго простирается на два с половиной миллиона квадратных километров, в нем двенадцать миллионов жителей, то есть лишь пять человек на один квадратный километр. И все-таки люди не могут прожить. Ведь из этой земли можно было бы извлечь в сто раз больше, чем она дает сейчас!
— Только не маниока, — с комическим ужасом сказал Тиль.
— Нет, почему маниока, Тиль! Я на нашей плантации выращивала те же овощи и фрукты, что и дома в Хейсте. Сначала это мне не удавалось. Муравьи и термиты растаскивали посаженные семена. Пришлось Гендрику бороться с ними. Потом, когда я научилась правильно обрабатывать здешнюю красную почву, все пошло великолепно. Вот только попугаи съедали зеленую кукурузу. Взгляни кругом — сколько земли! Нужно ее обработать как следует, и миллионы людей могли бы найти здесь счастье, если бы только господа капиталисты не мешали... Ну, вот хоть моя судьба. После смерти Гендрика они не оставили меня в покое — проценты в банк не заплатила и убирайся с земли, облитой нашим потом и кровью.
