Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1988 год
— Низовой караван?
— В низовья,— ответил Мецайк, разглядывая необычного гостя в мокрой холщовой рубахе.
Тот обрадованно улыбнулся.
— Вы-то мне и нужны. Прикажи матросам... У меня в лодке мешки с сохатиной. Деревенский сход велел передать.
— А мы что должны? — насторожился Мецайк.
— Вы должны,— хитро сощурился мужик,— привезти, что велено. Нынче землю заимели, а чем ее обрабатывать? Вопрос!
— Все будет. Все! — уверенно ответил Мецайк.— Везем за технику пушнину и лен.
— Вот это так! — обрадовался мужик.— Задарма только не рискуйте. Поимейте в виду — тайга горит. Огонь такой, что ветками да сучьями стреляет, как снарядами.
...До Усть-Енисейского порта, где караван должен был встретиться с моряками, идти предстояло две тысячи километров. Вдоль левого, пологого берега тянулось мелководье, там каравану не пройти. А крутые изгибы правого угрожали судам близким пожаром.
Огонь открылся за очередной излучиной. Пламя бушевало среди деревьев, то взлетая к макушкам рыжим зверем, то прыгая вниз. Треск и гул стояли над тайгой и рекой. Раздались тревожные гудки. Сигналили с парохода «Ангара». Мецайк выбежал из рубки, прижал к глазам бинокль.
— Горят? — спросили рядом.
— Пока не горят, но боятся...— быстро ответил Мецайк.— Включить все насосы. Идем под берег, к огню!
— Достанет нас!..
Мецайк четко повторил:
— Под берег! Пропускаем караван. Всем сигнал: прибавить скорость, следовать прежним курсом!
«Север» замедлил ход, все ближе подбираясь к огню. С его кормы и носа ударили две струи воды.
Главный груз каравана — пушнина — был на барже «Мана». «Север» бортом приблизился к ней и пошел рядом. Пока работают насосы, огню к барже не пробиться.
Так, в струях воды, шли суда вдоль огненной стены. Дым смешивался с паром, солнце не могло пробиться сквозь плотную пелену. Шли в темноте. Только через час впереди посветлело, потянуло прохладой. И Мецайк с благодарностью подумал о крестьянине, предупредившем их о пожаре.
Пожар на реке — опасность преходящая, временная. Но есть и постоянная — Осиновский порог. Если знаменитый Казачинский, между Красноярском и Енисейском, выходит наружу огромными черными валунами-рифами, то здесь каменные глыбы прячутся в воде. Течение стремительное — и секунды не оставляет на раздумья. Поэтому через Осиновский порог обычно проводят по одной барже. Остальные ждут. Такой переход занимает много времени, зато он надежен.
Перед порогом — большая деревня Ворогово. Ее темные бревенчатые дома уже показались на левом берегу. На откосе, как обычно, толпились жители. Но караван шел мимо без остановки, и это вызвало на берегу беспокойство. Несколько человек бросились к лодкам. Они привезли речникам рыбу и рассказали о банде, затаившейся в прибрежной тайге.
Речной караван охраняли тридцать красноармейцев, на каждом пароходе было по пулемету. А сколько бандитов? Этого никто не знал...
Мецайк резонно решил, что банда опаснее порога, и потому утром, как только сошел с реки туман, повел через порог сразу весь караван. Чутко прислушиваясь к плеску волн и ровному биению машины под палубой «Севера», он все же не уловил мгновения, когда пароход зацепил днищем грунт. Корпус задрожал, раздался скрежет, от резкого толчка люди чуть не попадали.
— Стоп! — закричал лоцман.
— Отставить! — перебил его Мецайк.— Полный вперед!
Машина внизу натужно взревела, казалось, пароход вот-вот развалится... Но что-то давало Мецайку уверенность, и он твердил: «Вперед! Вперед!» Палуба под ногами качнулась, исчезла дрожь, гул стих. Берега вновь двинулись, пошли назад.
У островков Кораблик и Барочка суда встретила пулеметная очередь. Но они прибавили скорость и, отстреливаясь, миновали засаду.
К Усть-Енисейскому порту подходили 22 августа на рассвете. Впрочем, порт — это громко сказано. На крутом берегу в зеленой шапке тундровой травы стоял только длинный барак строительного отряда, придавленный к земле мутным небом.
Смутное чувство тревоги толкает людей друг к другу, сбивает их на палубе. Морских пароходов не видно. Прошли они Карское море или застряли в нем?
На берегу возле воды штабеля досок и бревна для причала. Строительство здесь ведется не первый год, да все никак не завершится. Тундровой траве, чтобы расцвести и увянуть, достаточно двух летних месяцев. Для сооружения причала их не хватает.
Мецайк на шлюпке отправился на берег.
— Что с моря слышно?
— А ничего,— ответили ему.— Что может быть слышно? Телеграфа-то у нас нет...
Вечером Мецайк созвал капитанов.
— Что будем делать? Моряков не видно. Связи нет. Сколько ждать — неизвестно. Да и ждать ли?..— Он умолк, оставляя людям возможность обдумать его слова.
— Надо вернуться в Дудинское и ждать там. Там есть телеграф,— раздались нестройные голоса.
Мецайк шевельнул бровями, обвел взглядом капитанов и спокойно сказал:
— А если наоборот: все остаются здесь, включаются в строительство причала, ремонтируют трапы и сходни для грузовых работ. А я на «Ангаре» отправляюсь на Диксон.
Он снова замолчал, ожидая возражений. Их не было, и Мецайк продолжил:
— Выясню обстановку. Дам знать, что мы здесь. Возможно, моряки уже на Диксоне, но не могут выйти на енисейский фарватер. Мы их проводим. В Дудинское возвращаться нет смысла: сожжем топливо и снова придем сюда.
Через несколько дней Мецайк привез с Диксона весть: моряки в пути, скоро будут на Енисее, их проведут гидрографы.
Однако прошло еще несколько дней. Только 5 сентября на горизонте Усть-Енисейского порта показались первые пароходы: «Соловей Будимирович» и «Маймакса».
Речники радовались, но Мецайк был мрачен. Его опытный глаз сразу отметил: ватерлиния на пароходах значительно выше уровня воды. Выходит, трюмы не загружены?
Загремели якорные цепи.
— Поехали к морякам,— пригласил Мецайк своих капитанов. Через несколько минут вахтенный встретил их у борта и провел в кают-компанию «Соловья».
Здесь речников уже ждал высокий хмурый человек. Это был капитан. Пока обменивались приветствиями, в кают-компанию быстро вошел широкий, плотно сбитый моряк в кожаной тужурке.
— Захаров,— окинув взглядом речников, представился он.— Комиссар парохода.
— Долгонько, однако, вы возились,— сказал Мецайк, все еще не решаясь впрямую задать вопрос о сельхозмашинах.— Мы уже две недели здесь. На Диксон специально ходили, чтобы узнать, где вы.
Захаров не обиделся.
— Не наша вина, товарищи. Ждали транспорта из Англии. Только зря ждали. В последний момент англичане отказались торговать с нами. Пришлось идти порожняком.
— Вы что?! — взорвался Мецайк.— Мы привезли пушнину, лен...
Перед глазами его стояли мужики на берегу Енисейска, лодка с сохатиной... Захаров вновь развел руками.
— Лен мы заберем, а пушнину берегите до следующего раза.
— Как людям объяснить, что произошло? — с тоской спросил кто-то из енисейских капитанов.— Выходит, напрасны наши труды?
Но Мецайк уже взял себя в руки.
— При любых условиях не напрасны,— строго заметил он.— Теперь все убедились: плавание на Енисей морем вполне возможно.
Енисейцы быстро перегрузили на морские суда лен и 8 сентября отправились в обратный путь. Успешно прошла погрузка и на Оби: более десяти морских пароходов заполнили трюмы зерном. Трудным было для речников возвращение домой. На подходе к деревням вновь видели они на берегу людей, приветственно машущих руками. Но суда проходили мимо...
Как никто другой, Мецайк понимал: навигация малоуспешна. Но если смотреть шире, с позиций будущего, было очевидным: советские моряки могут ходить по Северному морскому пути. Перевозки по этой трассе должны стать регулярными, не то что до революции, когда они носили случайный характер и зависели от отдельных предпринимателей.
1 октября 1920 года «Соловей Будимирович» возвратился в Архангельск. Спустя два дня начали подходить пароходы, взявшие груз на Оби.
В тот же день вечером на заседании Совета Труда и Обороны, которое вел Владимир Ильич Ленин, состоялся разговор о вывозе продовольствия из Сибири. А уже в 1921 году в устьях сибирских рек начались регулярные товарообменные операции. Активно участвовал в них и «Соловей Будимирович», переименованный в ледокольный пароход «Малыгин». Спустя некоторое время Советской России был возвращен ледокол «Святогор», получивший название «Красин».
Сейчас навигация на западном участке Северного морского пути, на Оби и Енисее, круглогодичная. С 1985 года в ней участвует и ледокол «Капитан Мецайк».
Леонид Щипко
Красноярск — Москва — Архангельск
Лыжня через океан
