Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1981 год
Обзор книги Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1981 год
КАРОС — поле золотое
Дорога шла правобережьем Волги — с юга на север, от Астрахани к Волгограду. Гладкая бесконечная асфальтовая лента, сопровождаемая чередой быстро мелькающих столбов линии электропередачи.
Справа и слева от шоссе лежала степь, безостановочно несущаяся у обочин и неподвижная у горизонта. Время от времени поодаль от дороги она взбухала невысокими песчаными буграми со скудной порослью сожженных солнцем трав, с барханной рябью на желтеющих проплешинах. Ветер, которому здесь не было преград, нес из степи полынный запах, гнал по асфальту невесомые шары перекати-поля.
Мигали фарами в сгущающихся сумерках редкие встречные машины и пролетали, взвив мгновенный смерч. Иногда по степи неожиданно рассыпалась отара, в поднятой сотнями копыт пыли смутно маячила фигура чабана на низкорослой лошаденке. И один раз на горизонте, на фоне рдеющей закатной полосы неспешной поступью прошли верблюды — черными силуэтами, цепочкой друг за другом, четкие, как в мультипликации.
Когда спидометр отщелкал двести семидесятый километр от Астрахани, в ночи всплыла гирлянда разноцветных огоньков.
— Приехали,— сказал шофер.— Это и есть Черный Яр.
...Черному Яру около трехсот пятидесяти лет. Бывший острог, бывшая крепость, бывший уездный городок. А ныне крупное село, районный центр. Никакими яркими событиями в истории не отмечен. Кроме, пожалуй, одного: в 1670 году казачья вольница Степана Разина разбила на этих землях войско астраханских воевод.
И все-таки, как мне кажется, Черному Яру забвение не грозит. Вскоре он станет настоящим городом. Здесь, в древней иссохшей кочевой степи, сейчас раскинулся один из основных объектов ударной комсомольской стройки «Главастраханрисстроя» коротко называемый КАРОС. А полностью — Калмыцко-Астраханская рисовая оросительная система.
Когда Доронину вручили диплом об окончании Куйбышевского инженерно-строительного института и направление на работу в Астрахань, он решил выяснить, что его ждет. В библиотеке института Саша нашел «Путеводитель по Астраханской области», а в нем скупую информацию о том, что место будущей работы не курорт!
«Астраханская область расположена в зонах полупустыни и пустыни. Летний зной с губительными горячими суховеями и пыльными бурями, зимние морозы с сильными ветрами резкая смена температур — вот отличительные черты климата низовьев Волги. Летом в отдельные годы температура повышается до +44° зимой понижается до —41°».
Это звучало предостерегающе, но отвлеченно не вызывая никаких конкретных чувств и ощущении,— кому бывает жарко от жары, набранной типографским шрифтом?
Как это выглядит на деле молодой гидростроитель узнал позднее, когда приехал в Черный Яр, где находился один из трестов Главастраханрисстроя, и был назначен мастером двадцать второй передвижной механизированной колонны — ПМК-22.
Жара давила с рассвета до заката сорок градусов в летние месяцы было нормой, а не исключением. Вечерами до исступления доводили несметные полчища комаров и мизерной почти невидной невооруженным глазом мошкары — лица и руки от ее укусов были покрыты волдырями и расчесами.
На участках где работали скреперы и бульдозеры с утра до вечера клубилась желто-коричневая мгла, настолько плотная, что даже яростное солнце сквозь нее светилось бледно и расплывчато. Тонкая глиняная пыль на потных лицах застывала жесткой коркой, неподвижной, как маска, когда человек молчал, и странно трескавшейся, когда он улыбался.
Люди мечтали о дожде и ветре — чтобы хоть чуть прибило въедливую пыль, чтобы хоть несколько минут в воздухе пахло грозовой озонной свежестью, чтобы снесло куда-нибудь к чертям кровососущую ораву гнуса. Саша вглядывался в выцветшую голубизну жаркого, опрокинутого над степью купола и вспоминал астраханский «Путеводитель». «Круглый год здесь резко ощущается недостаток осадков, а испаряется влаги в три-пять раз больше чем выпадает…» Здесь, если уж и бывает ветер то не влагу он несет, а лютый зной и тучи пыли от земли до неба.
Пыльные бури случалось бушевали неделями. Черный буран гулял в степи — обжигающий непроглядный обдирающий кожу мириадами колких песчинок. Работать на участке было невозможно. Стояли час, и два, и три, слушая буйный посвист суховея, тщетно таращили глаза, силясь увидеть сквозь мятущуюся пыль силуэт скрепера, отъехавшего на пять метров в сторону. И возвращались домой, включив средь «бела дня» слепые фары. Разбредались по домикам-вагончикам, содрогавшимся под ударами ветра. В щели снаружи прорывалась пыль и оседала толстым слоем на столах, на книгах, на постелях. Попробовали как-то раз заткнуть все щели — в домике стало душно, как в парной.
В этих вагончиках им приходилось жить пять дней в неделю. Их ПМК базировалась в селе Солодники в ста двадцати километрах от объекта, и там же жили все рабочие и инженеры. Старый автобус ковылял два-три часа в один конец — каждый день не наездишься. Дома бывали только в выходные.
Жена встречала Сашу с дочкой на руках и со слезами в голосе говорила:
— Катенька, квартирантик наш приехал.
Он понимал жену — ведь все хозяйство, вплоть до сугубо мужских дел, лежало на ее плечах. Много ли успевал он сделать за два дня? В субботу хоть немного отоспаться да сбегать в баню, отпарить въевшуюся в кожу пыль, а в воскресенье снова сборы на неделю. Два дня, короткие, как два часа. А зачастую и двух дней не выпадало. Прошлой зимой работали почти без выходных — нужно было помочь скотоводам.
Полупустыня к западу от нижней Волги издревле служит естественным пастбищем. В ней и сейчас, как в море островки, разбросаны «скотоводческие точки» (маленький домик чабана, сарай, овечья кошара), принадлежащие колхозам и совхозам. Здешняя зима крепка морозами, но малоснежна сильные ветры гонят снег и не дают ему слежаться. Степь пестрит черными прогалинами, где до весны находится в достатке подножный корм — сухие травы, «сено на корню», источник жизни для зимующих отар.
В прошлую зиму степь до горизонта светилась ровной мертвой белизной. Сто лет невиданные щедрые метели покрыли пастбища метровым слоем снега, наглухо замели дороги к «точкам», остановили транспорт, подвозивший чабанам корм для овец, продовольствие и топливо. Распоряжением райкома автомашины, скреперы, бульдозеры со строительства КАРОСа были в срочном порядке переброшены на расчистку дорог и подвозку кормов в голодающие отары.
Буран свирепствовал расчищенную утром колею к вечеру напрочь заносило снегом, к утру не видно было той, что пробивали с вечера. Работа шла круглыми сутками, ночью при тусклом свете фар. Спали урывками в чабанских домиках или в кабинах тракторов под рев моторов. Сколько Доронин не был дома, он не помнит. Погода спутала привычный календарь, перемешала воскресенья с четвергами. Но, заглянув домой однажды ночью не выдержал, пообещал жене.
— Ладно, поступим по закону. Три года после института отработаю, и баста. Уедем в Куйбышев, к родителям.
«Газик» притормозил у полевого стана двадцать второго ПМК. Шофер открыл дверцу кабины, крикнул копавшимся в моторе трактора рабочим:
— Парни, Доронина не видели?
— Доронин в поле,— прозвучал ответ.
В поле. Так говорят обычно о колхозниках — о хлеборобах и овощеводах о полеводах и комбайнерах. О строителях принято говорить на участке на корпусе, на плотине, на створе
Но на КАРОСе говорят строитель в поле. И даже лагерь, образованный фанерными вагончиками, зовут не лагерем не временным поселком, а полевым станом, как у колхозной полеводческой бригады. Может быть, потому, что строят здесь не город, не завод, не гидростанцию и не железную дорогу. Здесь строят поле.
Стройка огромна восемь тысяч гектаров только первая ее очередь. На половине территории работа уже закончена, объекты приняты заказчиком. Что же построено? Именно поле и построено.
Поле КАРОСа начинается на воде — на одной из проток дельты Волги, где пришвартованы к причалу две баржи, в трюмах которых смонтированы двенадцать могучих насосов. Это так называемая ГНС — головная насосная станция КАРОСа. Работая на полной мощности, ГНС может перекачивать фантастическое количество воды — около полутора миллионов кубометров в час. Цифра дает представление о масштабах строительства.
По двенадцати трубам большого диаметра вода из Волги поднимается на высоту берегового откоса и низвергается в магистральный канал, прямой, как синяя линейка, разрезающая рыжую степь на два гигантских полукруга.
Здесь обжитая часть КАРОСа — канал введен в эксплуатацию несколько лет назад. Его суглинистые берега уже успели зарасти травой, пышной от близости воды. Над водой со сварливыми криками мечутся чайки, время от времени им удается поживиться мелкой рыбешкой, расплодившейся в канале. А из травы с тяжеловесной грациозностью взлетают цапли.
