Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1987 год
Обзор книги Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1987 год
Уходящие за горизонт
— И вас, значит, соймы наши заинтересовали! — воскликнул Николай Григорьевич Калачев, председатель колхоза в Устриках, когда я поведал ему о цели своего приезда.
— Раньше-то будто их и не замечали,— продолжал он доверительно,— а теперь соймы вроде достопримечательности какой стали. Не только наши туристы, иностранцы едут на них посмотреть. Не так давно был здесь профессор из ФРГ. А годом ранее,— вспоминал председатель,— трое американцев заявились, журналисты из какого-то географического журнала. Экспедиция у них была по тем местам, где пролегали древние торговые пути. Очень удивились, когда на Ильмене наших рыбаков повстречали на соймах. Уйму пленки извели, а когда прощались, сказали, что соймы — это чудо, это живые памятники.
— Да уж верно подметили,— кивнул я,— и специалисты уверяют,.что соймы построены по тем же «лекалам», по которым в этих местах еще в XII веке делали свои суда славяне. Восемь столетий с тех пор прошло, сколько всего на земле изменилось, а соймы бороздят воды Ильменя, работают, помогая людям.
— Я вот тут книжечку написал,— председатель неожиданно повернул разговор, как мне показалось, совсем на другое.— Товарищи из Лениздата обратились ко мне с просьбой рассказать о работе, о колхозе... Знаете, как она будет называться?..— Николай Григорьевич вприщур взглянул на меня и тихо произнес: — «Соймы уходят под радугу».
...О том, что на Ильмене все еще бегают старинные русские парусники, я узнал случайно. И поначалу, признаться, этому не поверил: помнилась заметка, вычитанная в солидном справочнике, где говорилось, что соймы сохранялись на наших северных реках лишь до начала XX века. Но пришедший в редакцию художник — а он был еще и яхтсменом — уверял, что на Ильмене видел соймы два-три года назад его товарищ Марк Баринов. И в доказательство показал его рисунки. На них изображалось в разных проекциях довольно вместительное деревянное судно — тринадцать метров длиной, три с половиной шириной, с выдвижным деревянным килем, двумя прямыми парусами, вынесенными вперед.
Неужели и в самом деле новгородская сойма?
О Марке Баринове я уже слышал: этот морской офицер в отставке помог сотрудникам Государственного музея-заповедника А. С. Пушкина в селе Михайловском, когда потребовалось водрузить колокола на старую отреставрированную церковь. Знал я и о том, что он в последние годы шефствовал над ребятами из клуба «Встреча с будущим». Баринов раздобыл морскую весельную шлюпку, которая и габаритами и весом соответствовала типу древнего судна, на котором ходили древние водоходы, и на ней вместе с ребятами не раз пытался отыскать волоки наших пращуров.
Во время одного из таких походов и повстречали они на Ильмене соймы. Два парусных судна медленно двигались им навстречу, и на палубах не было видно ни одного человека. Не удержались от удивления, закричали:
— «Летучий голландец»!
Тут рыбаки и вышли из кубриков.
Оказалось — отдыхали. Поставили рули на «автопилоты», придуманные в далекой древности, и соймы сами, как хорошо выдрессированные лошади, подстегиваемые лишь ветром, тащили за собой рыболовную сеть.
Загорелись тогда ребята мыслью именно на сойме одолеть весь путь по рекам и озерам, которым хаживали когда-то из Балтийского моря в Черное. Сразу стало ясно, что сойма пригодна для этого как нельзя лучше. У нее небольшая осадка, позволявшая подниматься к верховьям рек, а для плаваний по обширным акваториям под парусом имелся выдвижной киль. Идея понравилась и Баринову. Да не всегда задуманное сбывается: шефа морского клуба не стало...
Лишь по осени довелось мне приехать в Новгород. Уже ударили холода, стали морозными ночи — время вроде бы и не для посещений рыбацких деревень. Но... постоял у мощных стен Детинца, полюбовался куполами Софийского собора, поглядел на Волхов, на Юрьев монастырь — и не утерпел. Ильмень-то совсем рядом, а на юго-западном его берегу, неподалеку от Старой Руссы, и находилось село Устрики: порт приписки сойм. Думалось, если не увижу под парусами — наверняка не ходят они в эту пору на рыбалку,— то хоть полюбуюсь на них на берегу. Но оказалось, что стылая осенняя пора, когда гуляют над озером штормовые ветры, и есть самое наилучшее время для работы сойм...
— Потому и назвал я так свою книжку,— сокрушенно разводит руками председатель в ответ на мой недоуменный вопрос.— Что уходят наши соймы, уходят...
Николай Григорьевич родом из этих мест. Здесь, в Устриках, родился его отец, он сам, вырос его сын, появились внуки. Председательствует он уже более двадцати лет. Колхоз за эти годы расширился, окреп, стал миллионером. И названием своей книги, как вскоре выяснилось, автор, конечно же, хотел подчеркнуть и то, что старая трудная жизнь тоже уходит. Раньше, особенно в послевоенные годы, в колхозе не хватало машин, тракторов, а теперь современная техника пришла и на поля, на фермы. И рыбу нынче ловят больше неводами, которые таскают мощные озерные катера-буксиры. В последние годы приобретает популярность электролов: рыба сама сплывается к электрическому стержню, знай черпай сачком. Председателю, казалось бы, только радоваться таким переменам, но в его рассказе явно сквозили и грустные нотки.
Девяностопятилетний отец председателя, служивший солдатом в первую мировую, воевавший потом за революцию, сохранивший ясность ума и в столь почтенном возрасте, нет-нет да и вспомнит вдруг, что «раньше на Ильмене парусников было, как комаров в пасмурный день». Теперь же их совсем почти не осталось.
— И в годы моей юности,— припоминал председатель,— сойм оставалось не так уж мало. В четырех колхозах занимались добычей рыбы 132 парусника. Целый флот! Только в нашем хозяйстве, когда я начал председательствовать в пятьдесят девятом году, было их шестьдесят четыре. Работают соймы в паре, так, значит, тридцать две плавные двойки, как сказали бы рыбаки.
Теперь же в колхозе, рассказывал Николай Григорьевич, всего лишь восемь судов. Половина простаивает, на промысел выходят четыре. Две двойки! И прав дед, что на Ильмене совсем редким стал парус. Соймы уже нигде больше не строят, а если учесть, что срок их службы в среднем семь лет, то вскоре и эти, последние, будут списаны. Совсем не останется сойм на Ильмене. А следовательно, и закончится их век.
— Можно сказать, вам повезло,— усмехнулся председатель,— сделаете, увы, последний репортаж о работе сойм.
Повезло! От такого признания кошки заскребли на душе. Я должен был узнать, в чем лее причина такого отношения к парусникам. Но Николай Григорьевич торопился. В Заильменье началась уборка льна, и дел у него было невпроворот. По совету Калачева отправился на берег искать рыбозавод, куда в скором времени должны были подойти с промысла соймы.
Рыбозавод — оштукатуренное приземистое здание, напоминавшее сарай и продуктовый магазин одновременно,— я определил по груде ящиков, сваленных рядом. Из раскрытой двери исходил густой рыбий аромат. Среди женщин в фартуках сразу же разглядел мужчину в сапогах, синем ватнике и кепке. С Евгением Александровичем Новоселовым мне и советовал побеседовать председатель. Новоселов был его заместителем по рыбодобыче, он же и командовал соймами.
Поздоровались. И только тогда я обратил внимание на рыбу, что перекладывалась из ящиков на ленту транспортера. По стране я поездил немало, рыб видел всяких, но никогда и думать не мог, что в Ильмене водятся такие: щуки — не меньше метра, не уступали им в солидности и судаки. А лещи — с хорошую тарелку. Ни живца, ни плохонькой рыбешки. И когда я спросил, как же такую рыбу отлавливают, Новоселов не без гордости ответил:
— Плавными двойками.
— Соймами? — на всякий случай уточнил я.
— А без них такой рыбы не возьмешь...
Из дальнейшего разговора выяснилось, что соймы с экологической точки зрения самые удобные для работы на озере суда. Используя силу ветра, они не загрязняют ни акватории, ни воздуха газом и отработанными маслами, как, скажем, дизельные буксиры. Но главное преимущество их в том, что сети, которые они таскают за собой, рассчитаны на рыбу в основном крупных размеров. В них молодь не попадает. А неводами, электроловом улавливается вместе с крупной рыбой много молодняка. Его, правда, выпускают обратно, да не вся молодь после этого выживает. Конечно, уловы «плавных двоек» по объему годовой добычи уступают неводникам, зато по качеству их добыча куда ценнее.
— Почему же тогда соймы уходят? — задал я Новоселову мучивший меня вопрос.
— Кадры! В этом все дело,— тряхнул головой рыбак.
Я не понял, и он это увидел. Махнул рукой, и мы вышли на берег.
Неподалеку сидели нахохлившиеся чайки. Ветер разгулялся, гоня на отмель пенные волны. С невысокого обрыва, как с капитанского мостика, открывался вид на неспокойный Ильмень. Вдали я разглядел четыре парусника.
