Кирилл Андреев - Миры отверженных
Все было не так в этом походе, начиная с самой его цели. Вернее, места Хильдебальда в этой цели. Корабль держал путь, не к самому Риму, а чуть южнее его. Гейзерих, правитель вандалов, не взял его в состав основной группы, которая направлялась к самому Риму, и Хильдебальд в числе других, вошел в группу, отдельных дозорно-разведывательных групп, которых отправили по окрестностям и предместьям, вокруг самого Рима. Но Хильдебальду было плевать на других. Почему именно его не взяли с собой в главную точку высадки? Разве он не достоин быть в первых рядах, рядом с правителем? Почему Гейзерих так поступил именно с ним? Это единственное, что сейчас полностью занимало его ум.
Да и сама погода похоже тоже была с главнокомандующим заодно. Даже ветер казалось, издевался над ним. Только стоило выставить парус, как, намечавшийся, было, порыв ветра снова стихал, и приходилось вновь, садиться на весла.
Гейзерих открыто объявил, что воины могут брать все, что увидят, и что смогут увезти их корабли. Но что с этого толку, и что можно взять с деревенщины в той местности, куда он должен высадиться, в то время как в Риме, хранились настоящие богатства. Но богатства, конечно, тут были совершенно не причем. С каких таких пор, он, Хильдебальд, неизменный спутник всех походов Гейзериха, – оказался в числе отверженных? Чем он заслужил всё это?
Мальчишка Промиус, который сейчас торчал на носу корабля и смотрел вдаль, – тоже был невольной причиной злости капитана. Это был его незаконнорожденный сын от одной из его наложниц. Мальчишка боготворил отца, и хотел быть похожим на него. Хильдебальд держал сына в ежовых рукавицах, с самого раннего детства забрав его от матери, и никогда не показывал ему своего, настоящего к нему расположения, сурово воспитывая его, как воина. Промиус, несмотря на свой десяток лет, был очень крепким, весьма ловким и мускулистым мальчиком, и втайне отец очень гордился им, поскольку по характеру сын очень напоминал ему его самого себя, также выросшего бастардом.
Несмотря на все уговоры близких, не брать еще юнца с собой в поход, Хильдебальд твёрдо решил сделать это. Опасности он в этом не видел никакой, ибо римская армия сейчас после смерти полководца Аэция, главнокомандующего убитого василевса Валентиниана, не представляла вообще никакой угрозы, и вся эта экспедиция представлялась ему всего лишь легкой прогулкой, после которой, они привезут богатые дары домой. Это очень подходящий случай показать сыну, что такое военная операция и при этом, не было, почти никакого риска.
И вот каким сейчас примером, он должен быть для него, после того, как его самого, как последнего никудышного воина, не взяли в головной отряд главнокомандующего? Но опасения отца по этому поводу были напрасными. Промиус был слишком далек от интриг и хитросплетения взаимоотношений в мире взрослых, и он был буквально очарован всей атмосферой происходящего. Он, наконец-то с отцом, в самом настоящем походе, и ему выдали меч, пусть и короткий, специально для мальчика, зато это был настоящий меч из железа, а не тот деревянный, с которым ему позволялось тренироваться дома, в Карфагене. Меч был хоть и железный, но ему дали его не заточенным, что сильно огорчило мальчика. Они что думают, что он не понадобится ему? Ну и какой же он, тогда воин с таким тупым мечом, и Промиус тайком от всех, заточил его самостоятельно с обеих сторон.
В общем, несмотря на все эти маленькие недостатки, самое главное, это то, что он сейчас на корабле, рядом со своим отцом. В руках у него настоящий меч, и впереди их ждет блестящая победа. И он обязательно будет героем, таким же, как и его отец, и вряд ли кто-нибудь, более счастлив в этот момент, чем Промиус. Мальчик вытащил меч и начал атаковать своего невидимого врага и весьма сильно увлекся этим виртуальным поединком, войдя в раж.
Вот в этот момент его и увидел отец, и кликнул своего помощника Трира, худощавого долговязого мужчину лет тридцати пяти, бритого налысо и с тонкими поджатыми губами.
– Помощник, а почему у вас на корабле, люди шатаются без дела?
– Капитан, простите, – но у нас все заняты делом.
– Тогда почему я вижу, что у вас на носу стоит бездельник? Ему что, работы никакой не нашли?
Трир увидев мальчика. Тут же сориентировался. – Вас понял, командир. Сейчас же отправлю его чистить в трюм бочки.
– Ну и чего же вы ждете? – в выжидательном тоне спросил Хильдебальд.
– Понял, командир. Трир замялся, не зная, как обратиться к мальчику, но решил выбрать нечто нейтральное и прокричал. – Эй, на носу, а ну, быстро ко мне.
Мальчик, краем уха, услышал какой-то звук и обернулся. Увидев грозное лицо отца и его помощника, Промиус понял, что ему не послышалось, и он тут же, мигом, оказался, возле них. Отец демонстративно отвернулся, своим видом показывая, что его тут нет.
Трир сделал грозное лицо.– А ну, бегом вниз, в трюм. Там найдешь Ольдиха. Поступишь в его распоряжение. Тебе всё понятно? Мальчишка послушно кивнул.
– Тогда бегом исполнять.
Промиус, видя хмурого отца, понял, что лучше ничего не переспрашивать и делать то, что ему приказали. Хотя мальчишка даже был рад, что попал в подчинение к Ольдиху, добродушному увальню средних лет. Ольдих работал при доме Хильдебальда, в качестве помощника по дому. Там помочь, там принести, там починить, в общем, работа при доме, всегда найдется.
У Хильдебальда он был еще со времен взятия Гейзерихом Карфагена в 439 году и с тех пор всегда и везде, был непременным атрибутом среды обитания своего хозяина.
А с тех пор, когда появился на свет Промиус, на Ольдиха возложили также и ответственность няньки-сторожа мальчика и увалень скорее был этому рад, чем недоволен. Наконец-то, можно было увильнуть от тяжелой работы, всегда сославшись на то, что занят своим подопечным. Да и по правде сказать, ему действительно нравился этот мальчишка, и он сам, очень привязался к Промиусу.
Промиус отвечал на эту заботу крепкой дружбой, и если бы кто-нибудь, спросил бы мальчика, – кто его лучший друг, то ответ был бы всегда неизменным, – Ольдих. Настолько крепко мальчик прикипел к толстяку. Ольдих был непременным спутником во всех играх и начинаниях своего опекуна, и, будучи постоянным противником Промиуса в мальчишеских битвах, всегда щадил его самолюбие, поддаваясь ему в этих «схватках».
А еще у Ольдиха, как у друга, было одно прекрасное качество – он умел слушать. Вернее, он почти никогда не перебивал своего собеседника, стараясь не выпячивать себя, и лишний раз не лез в конфликты, если только дело, не касалось хорошего угощения и выпивки. Вот тут лучше бы никому не становиться на его пути. Все это знали, и это было объектом постоянных шуток и нападок на него, а Ольдих был слишком добродушен, чтобы обижаться за это на других. Вот под командование такого субъекта, и попал сейчас Промиус.
Спустившись вниз, мальчик, проходя мимо гребцов, сидящих на веслах, увидел их не слишком добрые взгляды, но не придал этому, никакого значения, ведь и смех и весёлое настроение никогда не были спутниками этого тяжелого каторжного труда, и он прошел дальше, вглубь кормы.
К его удивлению, он застал друга, непривычно ворчливым, и сразу решил начать с шутливого предположения о том, что он знает, почему Ольдих сегодня такой злой. А это всё потому, что он не получил достойный его кусок мяса, который он заслужил своей беззаветной и преданной работой.
– Я бы на твоем месте, не очень бы и веселился, – Ольдих даже не улыбнулся на его шутку. – Ты видел своего отца? Видел, в каком он сейчас состоянии?
Мальчик прекратил улыбаться, и недоумённо посмотрел на друга. – Да, но я думаю, что он злой, потому что третьи сутки нет ветра, и вся команда, очень устала.
Ольдих горестно покачал головой, и жестом показал, чтобы мальчик подошел к нему поближе и заговорил шепотом. – Тут дело совсем в другом. Команда очень недовольна тем, что мы идем по другому маршруту, и, оказывается, мы прибываем не в сам, Рим, а в какую-то глухую деревню. А в Риме, говорят несметно богатств и золота – не то, что в том захолустье, куда мы высадимся. Оттого и команда очень злая, и хочет ослушаться приказа и отправиться к основным силам в Рим, потому что там и будет основной «праздник».
– А папа об этом не знает? Надо же ему сказать об этом. Промиус вскочил, и хотел было уже бежать наверх, но Ольдих схватил его за руку. – Ты куда?
– Наверх, к отцу. Надо же спешить, – уставился на него мальчик.
– Сейчас нельзя. Все всё сразу поймут. Дождись сначала ночи. Потом пойдешь к отцу и всё ему скажешь. Никто и не заподозрит тебя, если ты захочешь на ночь пожелать отцу спокойной ночи.
– Я уже не маленький. Я – воин, и сплю там, где спят все воины, – обиделся Промиус.
– Ладно-ладно, большой уже. Только тогда послушай своего друга. Ты же не хочешь подставить своего отца?
– Не, не хочу, – покорно согласился мальчик, не в силах противостоять грузу доводов.
