Владимир Карандашев - Йоля или про то, что всё – не так, как на самом деле…
Дед Ёшка был вынужден прекратить процесс созерцания и продолжить поиски выхода из создавшегося положения, а, заодно, из горящего помещения. Откинув подальше от пламени груду сена, он обшарил все углы и щели в надежде обнаружить место, через которое можно выбраться наружу – плохо прибитую доску, например. Не обнаружил. Зато нашёл свой старый бубен и колотушку. Вот парень, «тебе и флаг в руки, и барабан на шею…», а точнее – бубен. Но это – не принципиально. Тем более, что во дворе обстановка накалялась. После какого-то шума и криков, прогремел выстрел.
– Алексей, я не шучу! Не делай глупостей. Лучше отдай билет, – услышал дед Ёшка голос Эммы Петровны. Что отвечал Алексей, трудно было разобрать. Единственно, что было очевидно, он жив, а эта «лярва» пока только пугает. И осталось у неё только четыре патрона.
Так что мы там говорили на счёт «барабана на шею»? Ах, да… Дед Ёшка вспомнил свой недавний сон и предложение Ээзи. Что ж, сон в руку… А бубен куда? Ладно, разберёмся. Надо срочно сделать «бум-бум». Если не Ээзи, так может кто-нибудь другой этот необычный звук услышит. Вот и огонёк тут кстати. Можно бубен подготовить. Только вот с дымом – проблема. Становилось трудно дышать.
Дед Ёшка стал осторожно прогревать свой «барабан», при этом сам начал издавать звуки, называемые горловым пением. Услышав эту «художественную самодеятельность», Эмма Петровна почувствовала какое-то жуткое оцепенение и, что называется, «мороз по коже». Но это она так считала про «мороз». На самом-то деле это были знакомые нам мурашки.
В доме пока сохранялась тишина. За минуту до этого, когда Алексей, открыв окно, пытался выбить ставни, Эмме Петровне пришлось выстрелить в стену для острастки. Судя по звукам, доносящимся из-за двери, хозяйке сделалось плохо и Алексей пытался ей помочь.
– Послушайте, вы! Ольге совсем плохо. Ей нужен врач, – опят послышался возмущённый голос Алексея из-за двери, – Выпустите нас немедленно или хотя бы сообщите в посёлок, что нам нужен врач.
– Алексей, отдайте билет и всё закончится.
– Вот дура, – послышалось из-за двери, – Я же сказал вам, что сжёг его. Хотите, пепел покажу? Почему вы не верите?
– Может я и дура, как вы изволили выразиться, но не до такой степени… Чтобы добровольно отказаться от такой суммы? Это же почти тридцать миллионов… Сжёг он. Не смеши меня. Но я подожду. Я умею ждать. А вот вашему деду ещё недолго осталось.
Тут она явно лукавила: сарай, с дедом Ёшкой внутри, разгораться никак не хотел и только с одного угла изредка обозначал горение небольшими языками пламени при очередном порыве ветра. Алексей об этом догадывался, и это вселяло надежду. Но с другой стороны, мягко говоря, огорчало то, что свой дом-офис он так и не обработал этим спасительным раствором. А Ольге становилось всё хуже. И что у этой шальной Эммы Петровны на уме, оставалось только догадываться.
В какой-то момент от безысходности у Алексея опустились руки. Будь он один, как там – на поляне у Чёртовых ворот, всё было бы гораздо проще. Ну, и денёк! Ну, и семейка. Вот и не верь после этого в приметы и поговорки… (это мы про «пятницу тринадцатого» в тринадцатой главе и про – «муж и жена – одна сатана»…). «А как там сейчас дед Ёшка? Надеюсь, с ним-то хоть всё в порядке? Сарай всё-таки не должен загореться», – опять вспомнил про «старого» друга Алексей.
Как бы в подтверждение этого со стороны сеновала послышались гулкие звуки шаманского бубна. С каждым ударом они становились всё громче и насыщеннее. Эмма Петровна почувствовала, как у неё что-то дребезжит в эпигастральной области при каждом ударе. Её опять охватил ужас, и она ещё раз выстрелила. На этот раз – в сторону сарая. Но неугомонный старик проигнорировал предупреждение. Он всё с большим неивствовством по нарастающей оглашал окрестности необычным пением и боем взбесившегося бубна. «Концерт» продолжался…
43. «Это невозможно описать, это надо видеть…»
На этот раз возвращение Йоли было обставлено по высшему разряду. Мен была непривычно скромна и даже застенчива, плюс ко всему – необычайно предупредительна и заботлива. Йоля даже и подумать не успевал, а оно – вот вам, извольте, «получите, распишитесь…». А ещё в Мен произошла едва уловимая метаморфоза. Йоля пока не мог взять в толк, с чем связана такая перемена. И это его немного настораживало.
За «праздничным обедом», который, впрочем, разочаровал бы «нижних соседей» своей незамысловатостью, наш герой-десантник предварительно поделился самыми общими впечатлениями от увиденного и проделанной работе. Мен не перебивала и не давила (что за дела?). А вот «на десерт» Йоля распалился не на шутку и принялся энергично смаковать подробности. Мен превратилась в воплощение Внимания и Покорности. Йоля блаженствовал.
Подробностей оказалось много – Йоля был в ударе, а потому «праздничный обед» плавно перетёк в «романтический ужин». Также плавно «голубки» переместились из трапезной в опочивальню. Йоля тут перестал эмоционально жестикулировать, а уже что-то нежное «ворковал» на ушко своей подруге. Правда, это «ушко» посоперничало бы своими размерами с чайным блюдцем. Но вы же понимаете – всё относительно…
Герой-любовник уже воображал себе всякие «невинные» шалости. Подруга не возражала…
И тут! И тут – это тревожное «бум-бум». Как же не вовремя. Правда, этот раздражитель сейчас звучал гораздо тише, чем обычно, но, именно, с каким-то тревожным оттенком. А вообще, в такое позднее время этим пока ещё никто не баловал…
Следует немного пояснить про эти «бум-бум». При кажущейся отстранённости и изолированности тех параллельных мест обитания, в одном из которых соплеменники Йоли жили постоянно, а в другом набирались впечатлений, не только случайные птицы оказывались способными проникать туда-сюда-обратно, но и некоторые звуки. Если на все прочие случайные шумы, доносившиеся оттуда, никогда не обращал особого внимания, как на те «облака», то на это характерное «бум-бум» очень даже обращали… Уж больно тембр у этих звуков – какой-то въедливо-специфический. Как у того соседского перфоратора за стеной. А всё, говорят, из-за пресловутого инфразвука. Благодаря ему, окаянному, эти звуки шаманского бубна достаточно легко проникали не только через толстые стены и лесные массивы, но и, как показывала практика, просачивались через параллельные барьеры бытия, да так, что доставали «верхних людей-соседей» до тех самых кишок. Ну, кому это понравится?
При возникновении очередного такого шума, чтобы не терпеть дальше это безобразие, приходилось перемещаться (кто находился поближе) к соответствующей точке перехода и наводить порядок на той стороне. В принципе, вполне хватало простого появления на земле кого-то из «верхних людей». А местные как будто этого и добивались. Они тут же падали на колени, начинали чего-то бормотать. Но в эту штуковину больше не колотили. И на том спасибо! Этим всё, как правило, и заканчивалось до следующего подобного случая.
«Так-так, – начал мысленно анализировать Йоля, – Что мне до этих «бум-бум» («Я ни от кого звонка не жду», – подумали бы мы на его месте). Сейчас кто-нибудь самый ответственный сходит туда, шуганёт неугомонных и всё опять успокоится».
«Милый, – вмешалась в ход его мыслей прекрасная Мен, – А помнишь, ты обещал этому забавному из местных, который с «гремучей» палкой ходит, помочь, если понадобится? Может это он?». «Конечно, дорогая, как я сам не догадался. Наверное, что-то опять нехорошее стряслось. Просто так и в такое время он не стал бы беспокоить». «Вот и я про то…». «Я тогда потороплюсь?». «Конечно, милый, поторопись…».
Примерно такой диалог состоялся между нашими героями. При этом чувств и эмоций выплеснулось в избытке, а слов и звуков не прозвучало вовсе.
Ещё последняя пятка Йоли не успела сверкнуть за ближайшим поворотом, как Мен, стряхнув амурные грёзы, тоже засобиралась: «Что же я, опять пропущу всё самое интересное? И за Йолей надо присмотреть. Умотался он не в меру. Не ровён час, опять сбрушит чего-нибудь. Да и взгляд у него последнее время какой-то подозрительный, туманно-задумчивый бывает. Умотался ли? ». Правда, свои последние подозрения она благоразумно отбросила. Ведь сама каждый раз его и агитировала на очередной подвиг. Её сейчас больше заботили подозрения про самою себя…
Йоля десантировался на ближайшую к хутору площадку, и никого из местных, кто бы мог так «шуметь», поблизости не обнаружил. Впрочем, это – не удивительно. Звук-то был совсем слабый. Если проверять другие ближайшие места переходов, где обычно происходило подобное нарушение спокойствия, то на это уйдёт уйма времени. Можно было бы сгонять на ту самую поляну, где он последний раз оставил своего подопечного. Но когда сегодня он услышал это слабое «бум-бум», то звук исходил явно не от туда. Уж это Йоля мог точно определить. Неужели «шумят» с хутора?
Действительно, как в подтверждение этого со стороны хутора опять забухало, да так, что Йолю аж передёрнуло. И он поспешил в том направлении. И неизвестно, чего ради. То ли действительно кому-то помочь, то ли для того, что бы поскорее прекратить это «безобразие». Но тут послышался резкий хлопок, и «бухать» перестало.
