Анна Фёдорова - Любовь без памяти
– Хитроумный план, – я потерла кончик носа.
– Да просто достали все, – пожала плечами Лиля, – меня тяготит такое нездоровое внимание. Как зверь в зоопарке, честное слово. Как у вас там с Тимой?
– Ничего.
– Ничего хорошего или ничего плохого?
– Пока непонятно.
Лиля снова погрузилась в свои мысли.
В квартире было чисто светло уютно, звучала танцевальная музыка, на стенах расклеены демотиваторы. Но в этом, казалось бы, счастливом мире не было счастья.
Сестра предложила прогуляться вчетвером: она, Костя, я и Тима. Мне идея понравилась. Парни тоже дали добро. И вот вечером мы встретились в парке.
Я невольно отметила схожесть Кости и Тимура. Издалека их легко спутать, но вблизи…
Тим всегда держит голову высоко поднятой, а Костя наоборот слегка наклоняет вниз, будто он увидел что-то интересное под ногами. У Тимы нос прямой, а у Кости слегка скошен. Тима всегда собран и сосредоточен, а Костя расслаблен. И еще, что меня радует, Тима шире в плечах и шаг у него гораздо уверенней.
– Вы совсем непохожи с Лилей, – заметил Костя.
– Мы двоюродные, – пояснила я.
– Я имею ввиду характер, – Костя пнул камушек, – странно, что вы дружите.
– Если честно, мы сами удивляемся, – доверительно сказала Лиля, парни засмеялись.
– Все это чушь, – заявил Костя, – все разговоры о совместимости. С любым человеком можно найти общий язык. Другое дело, что некоторые люди не хотят ни под кого подстраиваться.
– И кто же из нас не умеет общаться? – изогнула бровь Лиля.
– Надя, – уверенно сказал Костя и добавил, – я не имею в виду ничего плохого. Просто у тебя мягкий характер. Если тебе изначально некомфортно с человеком, ты не станешь пытаться ужиться с ним, потому что “притирка” – это всегда конфликт интересов, а ты избегаешь любых конфликтов.
– Это называется бесхребетность, – сказала я, – но ты все равно не прав. Я могу быть коммуникабельной, когда захочу.
– Да? А что ты скажешь, если…
Я не заметила, как Костя вовлек меня в спор о себе самой. Я утверждала, что обладаю добротой, умением сопереживать, а Костя говорил, что я взбалмошная и “добрая очень умеренно”.
Лиля, как обычно, думала о своем. Тима мрачнел с каждой минутой. Нужно было втянуть его в разговор, но я не могла остановиться. Едва я заканчивала свою мысль, Костя тут же произносил “взрывоопасную” реплику, и я опять яростно отстаивала свою точку зрения.
– Где ты работаешь? – неожиданно спросил Тим.
Костя ответил что-то неопределенное.
– Давно знаком с Лилей?
– Очень давно, – равнодушно ответила Лиля.
– А что? – не вытерпела я.
– Ничего, – ответил Тим и зашагал быстрее.
– А вы давно знакомы с Надей? – спросил Костя.
– Гораздо дольше, чем ты думаешь.
– С детского сада вместе? – улыбнулся Костя.
– Еще раньше, – Тима остановился и притянул меня к себе, – я знаю Надю несколько тысяч лет. И все это время она только моя.
– Вадик говорил, что мы были знакомы в прошлой жизни, – грустно сказала Лиля.
Его имя было под запретом. И то, что запрет нарушила Лиля, выбило меня из колеи. А вот парни ничего не заметили.
– Всегда можно влюбиться в другого, – сказал Костя.
– Всегда можно кому-то сломать нос, – зловеще сказал Тим.
– Кажется, пора по домам, – Лиля взяла Костю под руку, – спокойной ночи, ребятки.
– Так мало погуляли, – разочарованно сказала я.
– Увидимся завтра, – улыбнулся Костя.
Лиля буквально утащила своего друга. Тим проводил их тяжелым взглядом.
– Что-то не так? – спросила я.
– Он мне не нравится.
– И ты запрещаешь мне с ним встречаться, – хихикнула я.
– Именно так.
– Ты что, шутишь?
– Я не разрешаю тебе с ним общаться, – жестко сказал Тим.
– Тогда ты не общайся с Марианной!
– Я не могу бросить ее в беде. И там совсем другая история!
– С каких пор ты указываешь, что мне делать? – я сузила глаза.
– Мне не нравиться, как он на тебя смотрит.
– Ты должен гордиться, что твоя девушка нравится кому-то еще!
– Я должен быть уверен, что моей девушке нравлюсь только я.
Мы посмотрели друг на друга, одновременно развернулись и пошли в разные стороны.
Что я делаю не так? Почему у меня нет спокойствия в личной жизни?
30
Он обиделся. Я просила прощения, заигрывала, устраивала истерику – не помогло. Тим оставался холоден со мной.
Он не ревновал меня так сильно, когда я встречалась со Степой, но стоило мне поговорить с Костей, как я впала в немилость.
Едва ли Тим осознавал, почему он так груб со мной. Зато у меня были догадки. Всему виной – Марианна. Костя всего лишь повод, чтобы обидеться на меня. Я не знаю, общаются ли бывшие влюбленные, но, похоже, – да, общаются.
Серега хранит молчание. Правда он уверяет, что на этот раз действительно ничего не знает. Если Тима не делится планами с лучшим другом – дело плохо.
Лилькин план сработал. Родственники больше не достают ее псевдозаботой, а молча завидуют в сторонке.
На седьмой день молчания Тимура я серьезно стала сомневаться, что проживу еще хоть чуточку, если не поговорю с ним. Я решила взять штурмом его квартиру. Пусть сопротивляется, как хочет, но ему придется меня выслушать.
Едва я переступила порог собственной квартиры, как нос к носу столкнулась с Тимуром.
– Малышка, – он крепко обнял меня, – я думал, я сойду с ума.
Я хотела сказать, что люблю его. Я хотела кричать, что ненавижу. Я хотела осыпать его поцелуями. Я хотела его ударить.
Но вместо этого я заплакала.
– Я все расскажу, – Тима прижал мою ладонь к своему сердцу, – ты всегда рядом со мной. Все, что я делаю – делаю ради тебя. Я…
Человек в маске появился словно из ниоткуда. Он оттащил Тима, спустил его по лестнице, нанес несколько сильных ударов. Что-то сказал на ухо и ударил еще раз. Тимур упал, прижимая руки к животу, по его пальцам текла кровь…
31
– Он без сознания, – сказала Лиля, снимая белый халат.
Мама обняла меня. Я стиснула зубы, чтобы сдержать крик.
– Не переживай так, – Лиля присела рядом, – состояние стабильное.
– Стабильно тяжелое, – всхипнула я.
– Главное, что нет ухудшения, – сказала мама.
– Пойдем домой, нет толка здесь сидеть, – добавила Лиля.
– А если Тиме что-нибудь понадобится? – я шмыгнула носом, – я лучше здесь посижу.
– Врач сказал, чтобы ты пришла завтра к обеду. Сегодня тебе здесь нечего делать, – настойчиво сказала Лиля.
– В больнице есть все необходимое, – сказала мама, – тебе нужно отдохнуть. Завтра снова придем.
Меня вывели из больницы. На улице стало немного легче. Страх за Тима притупился.
– Он сильный, – сказала я, – Тима справится. Ему любое дело по плечу.
– Конечно!
– Справится!
Дома меня напоили чаем с мелиссой, и я забылась тревожным сном.
Тима быстро шел на поправку. Он наотрез отказался объяснять происшедшее.
– Тебе ничего не угрожает, – сказал он мне.
– А тебе? Ты думаешь, я за себя беспокоюсь? – нахмурилась я.
– Нет, я так не думаю, – улыбнулся Тим, – но тебе правда не о чем волноваться. Все будет тихо – мирно.
– Кто это был?
– Не знаю.
– Не знаешь?
– Не знаю.
– Это из-за Марианны? – тихо спросила я.
Тима пронзительно взглянул на меня, ничего не ответил.
Это переходит все границы! – я вскочила, – кто она такая, чтобы…
– Надя, сядь, – напряженно сказал Тимур. Я подчинилась.
Тимур закрыл глаза и некоторое время молчал. Я смотрела на его побледневшее лицо, на капельницу, и во мне забурлила ярость.
Марианна ничего не сделала для Тима, но хочет, чтобы он принес себя в жертву. Негодяйка наверняка знала, что распутывать ее грязные делишки опасно. Но ей плевать, что Тимур может пострадать, ее интересует только личная выгода.
– Она не виновата, – сказал Тим.
– Кто виноват?
– Я.
– Ты?
– Не спрашивай ни о чем, – попросил Тим, – пока я ничего не могу тебе рассказать.
– Мне кажется, ты пытаешься ее оправдать, – зло сказала я, – если ты хочешь к ней уйти, я тебя не держу.
– Надя, хватит! – Тима повысил голос, – перестань упрекать меня в том, что когда-то я встречался с Марианной. Это прошлое. Все чувства к ней прошли.
– Поэтому ты лежишь в больнице с ножевым ранением. Потому что помогаешь девушке, которую не любишь. Которая просто попросила о помощи в память вашей былой любви. Если тебе так нравится кого-то спасать, то знай, в нашем городе много вдов и сирот, бездомных кошек, одиноких стариков. Но ты выбрал бывшую любовницу!
– Ты говоришь ерунду! – раздраженно сказал Тим.
– Докажи! Перестань ей помогать.
– Под каблук загоняешь? – грустно улыбнулся Тим.
– Называй как хочешь. Лично я думаю, что проявить уважение к просьбе своей девушки – это нормально. А помогать бывшей – ненормально.
– У нас с тобой разные взгляды на жизнь.
– Лишь бы в любви была взаимность.
Вошла медсестра и сказала, что мне пора уходить. Я поцеловала Тима в щеку и ушла не оглядываясь.
