Рей Рид - БЕГИ!
сразу же, то Джо не могла найти себе места. Ворочалась, меняла позу, наклон и положение
головы, но ощущения, что она готова к отдыху не было. Ее корежило, что же Зачистка
сделает с сестрой, домом. Что они оставят в память о ее детстве? Мысли, словно песчаная
буря, заполонили собой все, затмили сон и чисто физические потребности. Сопение Грега
ее только раздражало, ведь завтра он будет бодр и полон сил, а она – словно ходячий
мертвец. А это значит – проблема, лишний груз, тянущий в пропасть.
Мертвец…
Им она и будет, если не будет сил бороться.
– Проклятье!
Тихо перебесившись, Джо вылезла из расщелины. Бездомные люди спали,
обнявшись и привалившись друг к другу. Здесь их всегда было много, мост дает какую-
никакую крышу над головой, особенно во время дождя. Кое-где разбросаны матрацы и
толстые одеяла, на которых спят, в большинстве своем, женщины и дети. Сердце у Джо
сжалось. Она не могла долго смотреть на людей, которые ничего не значат для Зоны Б, как
и не могла ничем помочь.
Буря мыслей в голове стала плотнее, она застилала собой все, затмевала. Джо
думала о Сильвии и, когда мозг уже готов был вскипеть, девушка залезла в расщелину,
схватила рюкзак. Уходя, она оставила Грегу ту самую бутылку с посланием, что отдал
Рамиль. Она положила ее под здоровую руку бывшего драгдилера. В конце концов, за это
послание Грег с лихвой заплатил. Джо взглянула на Грега, словно он что-то значил для
нее. Наверное, так бы она посмотрела на Родни, будь он жив и будь он рядом. И правда,
пусть Грег и говнюк, но за последний день они прошли столько испытаний, сколько на
всю оставшуюся жизнь хватит. И ведь не бросил, не подставил. Возможно, из него
получился бы отличный друг, но знает ли он об этом? Джо улыбнулась и мысленно
попрощалась с ним, хотя и не собиралась этого делать. Сдаваться Джо не привыкла, как и
сидеть, сложа руки.
Над ней стоял потрепанный временем мост, который ничем теперь не служил,
кроме, как арки. Не смотря на то, что бездомные облюбовали это место, о расщелине
знают немногие. Ее не видно снаружи, но внутри достаточно места, чтобы прилечь, пусть
и в три погибели. На глаза попался камень, и Джо быстро написала несколько слов для
Грега. Конечно, не факт, что он заметит надпись прежде, чем сотрет ее, но чем черт не
шутит?!
Медленно пробираясь по улице, Джо постоянно осматривалась по сторонам. Рука
кровоточила, и повязка давно уже намокла. Будь она сейчас на развалинах Ульев, крысы
тут же бы почуяли ее запах. Рабочие Зоны Б давно разбрелись по домам и сейчас отдыхали
после тяжелого, кровавого дня. Ночь бережно укутала континент своим прохладным
одеялом, и лишь бездомные, жавшиеся друг к другу от холода, нарушали тишину. Джо
прижалась к стене одного из ветхих домов Гнезда, по ту сторону плакал младенец. До
ушей доносилась тихая колыбельная, напеваемая уставшим, сонным голосом матери.
Тяжело дыша, Джо пригнулась и медленно пошла вдоль бунгало. До ее дома
оставалось еще три пролета и две жилых хижины. Время шло. Рука ныла от боли, но на
нее Джо не обращала никакого внимания, за исключением моментов всплесков и
дискомфорта при движении.
Она не спала вторую ночь, силы быстро покидали. А в момент, когда половина
населения Зоны Б охотятся на них, словно голодные стервятники, нужно держать себя в
форме. Этим днем погибло много людей, а завтра умрет еще больше. Грег и Джо оказались
в центре заварухи, из которой, кажется, и выхода нет. Джо снова не могла сомкнуть глаза в
эту ночь, поэтому, оставив Грега в трещине под мостом, отправилась домой. Им нужны
были талоны и какая-то одежда. Да что скрывать, впервые за несколько лет Джо
волновалась о сестре. Что они с ней сделали? Жива ли она? Конечно, на Сильвии давно
поставлен крест, но так скоро рыжеволосая сестра не готова была остаться одна. Совсем
одна.
Джо преодолела расстояние между первыми двумя домами. Она бежала так быстро,
что поскользнулась и вылетела вперед ногами, прямо под окна, у которых в обнимку
сидели двое бездомных. Женщины это были или мужчины – в темноте не разглядеть, к
тому же их головы были повязаны тряпками, а тела плотно обернуты покрывалами. Джо,
тут же вскочила на ноги и скрылась за углом. Бездомные спали, а когда открыли глаза от
чваканья грязи, уже никого не было, лишь свежие следы, которые в темноте было не
разглядеть. Да и не волновали они их вовсе. Джо, прижавшись к стене, пыталась
размеренно дышать и унять дрожь в теле. Она кусала нижнюю губу, превозмогая боль в
руке, что взорвалась нетерпеливым вулканом. По локтю, под тканью комбинезона, потекла
теплая кровь – рана раскрылась.
«Проклятье!» – Ругнулась Джо. Ее сердце билось настолько сильно, что, казалось,
вот-вот кто-нибудь услышит. Она уже была готова ринуться вперед при приближающейся
опасности. Черт, Джо готова была достать нож-бабочку и защищаться. Умирать она была
не готова. Нет, черт, умирать – нет.
Когда бездомные перестали шуршать своими покрывалами, и послышалось тихое
сопение, Джо продолжила путь.
Обойдя дом с другой стороны, она рисковала наткнуться на хозяев, но в
сегодняшнем мире бездомные куда опаснее тех, у кого есть какой-никакой кров, хоть что-
то, что еще ценно. Джо юркнула под крыльцо, а затем рванула к следующему дому. Она
осмотрелась. Прислушалась. Дальше был ее дом. Что в нем? Кто в нем? Жива ли Сильвия
– вопросы, что мучали ее. Джо понятия не имела, к чему может прийти и что делать
дальше. Она думала лишь о том, что обязана знать, даже если знание будет стоить ей
жизни. Тогда она умрет здесь, в своем доме, рядом с сестрой. Здесь, где родители
обнимали их на ночь и укладывали в одну постель. Здесь, где царила любовь и счастье, где
отец учил вырезать ножом по дереву. Где мать рассказывала тихим голосом сказки. Но
сперва им придется изрядно попотеть, чтобы стереть ее с долбанного клочка земли.
На улице все так же тихо. Время от времени с разных сторон доносятся чихание и
кашель, но это даже на руку. Так Джо хотя бы примерно может определить безопасное
расстояние вокруг. Теперь она не спешила. Боялась. Страх не сумел сковать ее крепкими
оковами, но стеснить движения – да. Это ему все еще было под силу. Каждый шаг, что
приближал к боковой стене дома, был осторожен, словно эта ветхая хижина может
взорваться, если что-то пойдет не так. Она приставляла одну ногу к другой и
осматривалась, но улицы были по-прежнему пусты. Еще шаг. И еще. Тело пробивала
дрожь, мурашки пробежались по коже, а открытая рана взорвалась противной болью. Рука
висела, словно лишенная жизни, лишь подергиваясь от движений девушки. Даже избитое
лицо в ссадинах на лбу, щеке и разбитой, чуть припухшей губой дало о себе знать.
Джо прильнула спиной к стене, будто хотела слиться с ней воедино. Прислушалась.
В доме стояла тишина. Ни шуршаний, ни ругани Сильвии, а уж она-то постоянно ворчала
или громогласно мучилась от ломки. Сердце Джо в страхе затрепетало. Стены были
тонкими, почти картонными и услышать можно многое.
Было бы что…
Когда она подошла к двери, владеть своим телом в полной мере было тяжело. И все
же Джо заставила себя взять нож-бабочку, быть готовой.
Надавив на дверь, та быстро распахнулась, сперва, открыв мир дома, а затем
закрывая его. Джо выставила руку с ножом, останавливая дверь, и вошла внутрь. Ничего,
абсолютно ничего не изменилось за время ее отсутствия. Тем утром, когда она уходила в
поля на работу, Сильвия швырнула в Джо тарелку. Та, ударившись о косяк, разлетелась в
дребезги. Осколки так и валялись рядом со входом. На столе лежал кусок недоеденного,
уже черствого хлеба, рядом стояла чашка, из которой пила Джо. В доме температура была
такой же, как и на улице – Сильвия не топила печь. Мешок с крупой, не тронутый, стоял
на месте. Джо прошла дальше, к комнате сестры, и толкнула дверь. Сильвии не было и
там, но матрац был перевернут и изорван, кровать тоже лежала на боку. Ящики тумбочки
выброшены на пол. Перья из изорванной подушки усыпали маленькую комнатушку,
подобно снегу. Старые, изношенные трусы разбросаны по полу. Джо давно не заходила в
эту комнату, а ведь когда-то они с сестрой делили ее на двоих. Очень давно, казалось, в
другой жизни, на стене, напротив окна, висел их рисунок, на котором была изображена вся
семья. Сейчас его нет, как нет и семьи.
Обстановка комнаты Джо не удивила. Сильвия всегда искала ВОП или талоны,
мучаясь от ломки, уверенная, что сестра специально прячет от нее дозу, не желая
делиться. В такие дни Сильвия рвала и метала. Буквально.
Прикрыв дверь, Джо прошла к своей комнате. Она почувствовала, что на душе
становится спокойно, дрожь отступает, как и отступает страх. А на смену приходит
