Виталий Калгин - Виктор Цой. Последний герой современного мифа
В 1991 году Марьяна в соавторстве с Александром Житинским написала книгу о Цое, которая разошлась огромным тиражом в 500 тысяч экземпляров…
В 1999 году в сорокалетием возрасте она окончила факультет востоковедения Петербургского университета, освоила японский язык, с нуля выучила английский, занималась живописью… В 2002 году она организовала «КИНОпробы» – проект, в котором почти все рок-музыканты перепели песни «КИНО». Чуть позже – концерт, посвященный 40-летию Виктора Цоя.
Инна Николаевна Голубева:
Что касается переводов с японского, то Марьяна их не делала, просто научилась рисовать иероглифы и выучила язык. Переводы у нее не получались. Ее привлекал Восток. Мужчины восточной внешности… «Рикошет» всегда говорил ей, что она Цоя любила больше, чем его… Последние пару лет я ее не узнавала. Подтянутая, строгая женщина, она садилась и по шесть-семь часов рисовала японский алфавит[736].
Близкие говорили, что Марьяна точно знала, когда умрет. Незадолго до своей кончины она прошептала: «Мне осталось три дня». После чего и слегла. У нее отекли руки и ноги, она потеряла сознание. Насколько известно, три дня она пролежала в коме. Близкие – сын Александр, мама Инна Николаевна и муж – неотлучно находились рядом. Они не сомневались, что жить Марьяне осталось немного. Странно, что никто из них в тот момент не обратился за помощью к врачам. Впрочем, может быть, это и впрямь было бесполезно. Конечно, все были готовы к ее смерти, но надеялись на лучшее, на чудо.
Юрий Каспарян:
С Марьяшей я помирился, собственно… Мы решили все вопросы. Встречались в последние Марьяшины дни…[737]
Инна Николаевна Голубева:
Марьяна уходила тяжело, конечно… Лежала вся холодная-холодная…
Я все время ей стихи читала, сказки, байки рассказывала какие-то, истории… Держала ее за руку, прижимала к сердцу… Рука была ледяная, я говорила ей, говорила и даже не знаю, слышала она меня или уже не слышала. Не знаю… Одна рука у нее была очень горячая, я дотронулась – чуть не обожглась.
А вторая ледяная… Уже не было никаких хосписов, никаких врачей, они уже не приезжали. Она мне сказала сразу: «Мама, у меня одна просьба – пожалуйста, не дай мне умереть на больничной койке. Я хочу дома». И вот так, на руках, я ее и держала. «Рикошет» спал в отдельной комнате, он не мог ничего этого видеть. Я бегала в аптеку за обезболивающим, он только уколы ей делал и уходил сразу же. Она ни с кем уже не разговаривала. Никого видеть не хотела. Только говорила какие-то странные фразы… Тогда же и собака наша погибла – ее машина сбила. Лушка ее звали. Ей делали операции, но ничего не помогло – она лежала у Марьяши на кровати, смотрела человеческими глазами и умирала… Марьяна говорила: «Лушка, подожди, не умирай, вместе умрем». А я говорила Марьяше: «Ты не умирай, по правилам моя очередь». А она: «Мама, извини, как-то на этот раз не получится…» И она умерла дома. Незадолго до этого я пригласила священника, Марьяна все всем простила, но Виктора нет. Он так и остался непрощенным[738].
Вечером 27 июня 2005 года на 47-м году жизни после тяжелой и продолжительной болезни Марианна Игоревна Цой – яркая, самобытная натура, безусловный талант и сильная личность – ушла из жизни.
Марьяна так и не дождалась того момента, когда установят памятник Виктору Цою, который в очередной раз обещали открыть к дню его рождения 21 июня… Она умерла в своей большой трехкомнатной квартире в центре Петербурга. Когда ее сердце остановилось, мать категорически отказывалась отдавать тело дочери в морг. И большого труда стоило ее уговорить на это. Инна Николаевна все время плакала и ни с кем не разговаривала…
Похороны Марианны Цой состоялись 29 июня на Богословском кладбище, рядом с могилой Виктора Цоя. Проведение похорон взял на себя Ленинградский рок-клуб. В последний путь Марьяну Цой провожали человек триста, в том числе бывшие музыканты группы «КИНО» Юрий Каспарян и Алексей Рыбин. Были Алик Тимошенко, Юрий Шевчук и группа «ДДТ», Андрей Тропилло, музыканты «Аквариума», шоумен Олег Гаркуша, Олег Грабко, Сева Гаккелъ, певица Наталья Пивоварова, группа «Tequülajazz» пришла на кладбище в полном составе… И конечно, родственники: мама Марьяны, Инна Николаевна, родители Виктора – Роберт Максимович и Валентина Васильевна, их внук и сын Марьяны – 20-летний Александр Цой, второй, гражданский муж Марьяны – известный питерский панк и рок-музыкант Александр Аксенов «Рикошет». Маленькая церквушка на Богословском кладбище, где проходило отпевание, не могла вместить всех желающих.
Инна Николаевна Голубева:
После похорон я пластом лежала. Практически ослепла. У меня, конечно, катаракта была, но тут я просто перестала видеть. Потом перестала ходить.
В общем, отходила я тяжело от всего. Марьяна всегда говорила: «Тебя чувство юмора спасает, иначе бы давно уже что-нибудь случилось». Самое странное для меня то, что они все молодыми уходят, а я неизвестно для чего живу на этом свете. Это до сих пор загадка. Наверное, для того, чтобы рассказывать правду. Я даже начала писать книгу, немножечко написала о Вите… То, что вот наше с ним. Дошла до Марьяны, и все. Не могу писать. Начинаю какие-то сказки сочинять. Не получается.
Однажды ко мне приехала одна девочка, журналистка из Москвы. Долго меня умоляла, звонила и прочее… В итоге я согласилась, они пришли – эта девочка с блокнотиком и парень с камерой. Заходят, поняли, что все нормально, говорят: «Мы с телеканала, Домашний“, делаем цикл передач про тещу…» Я переспрашиваю: «Про что?» – «Про тещу. Трудно ли было быть тещей Виктора Цоя? Тещей гения?» Вот такой вопрос был. Я говорю: «Деточка, ты понимаешь в русском языке?» – «Ой, конечно, я окончила то, се…» Я ей опять: «Все эти ваши тещи, зяти, невестки, шурины и прочее пришло из деревни. В городах такого не было. А в Петербурге тем более. Теща могла быть у дворника, но не у дворянина. Вы когда-нибудь слышали, милочка, или читали где-нибудь, может быть, писали – теща Пушкина?» – «Нет», – говорит. Я ей: «Вот именно. А вы хотите, чтобы я с этой позиции неизвестно кого вам что-то рассказывала».
Они еще про семью пытались спросить: «Если бы Витя живой был, то и Марьяна бы не умерла?» Ну что за вопрос? Ну детский сад. «Вы бы хотели, чтобы Витя вернулся?» А мне-то каким это боком? Мне вообще все равно.
Я вообще не из той компании… Они мне: «Вы же очевидец!» А я им: «Ну какой я очевидец? Я соучастник!»…
Это у Марьяны было терпение невозможное. А мне звонят из издательства и спрашивают: «Нет ли у вас каких-либо новых фотографий?» Ну какие фотографии? Давно все умерли! Недавно вот звонят с канала «Россия» и говорят: «Инна Николаевна, мы приглашаем вас на обсуждение книги. Один человек интересный написал книгу про вашу дочь и назвал ее „Марианна“». Я сразу начинаю крутить хвостом по полу от всего этого. «Может быть, Саше будет интересно?» А Сашка, знаете, какой? Это, конечно, да… Вырос вот.
Ему совершенно невозможно что-то сказать. Он – Цой. Настоящий. Тот никого не слушал и молчал. Скажет слово, и все. И этот точно такой же.
Когда Виктора не стало, Марьяна с Наташей немножко общались, но совсем немного. Я могу сказать, что вот когда Сашка был в Москве, к Марьяне приехала Саша Кинчева и говорит: «Приходила к нам Наталия Разлогова, я ей сказала, что Саша в Москве, она попросила передать, чтобы Саша ей позвонил, может быть, нужна ее помощь…» У Марьяны сразу шок, она под потолок: «Что она сказала??? Хватит с нее и одного Цоя, второго не отдам!» Так и не допустила никаких общений. Один раз Наташа была у нас после смерти Цоя в Питере здесь, да… Это правда. Мы ее пригласили. Ну и по телефону она общалась с Марьяной иногда… Я же ее не пускала довольно долго. Она долбила меня почти год: «Инна Николаевна, может быть, вы переменили свое отношение?» Нет, говорю, дорогая… Но у нее характер, конечно. Она меня, как железо, ковала, ковала и выковала. Договорились о том, что она приедет. А накануне ее приезда я узнаю, что книгу тут написали, зовут меня обсуждать неизвестно что, и я так рассердилась, что звоню ей и говорю: «Наталья, не приезжайте, я не хочу ни о чем разговаривать и видеть ничего не хочу, все отменяется». Она сразу: «Что случилось?» Рассказываю ей. Наталья, конечно, сразу как бультерьер вцепилась: раз, говорит, так – надо всем доказать обратное. А я ей говорю: «Никогда никому ничего не докажешь. Слышит только тот, кто хочет слышать». Но, в общем, приехала она, пришла к нам. Они с Сашей хоть пообщались. Она же его с детства не видела. Все было очень нежно. Наташа все Сашку там завлекала работой у Эрнста. При встрече они про это поговорили и о чем-то договорились. Он сразу – вот, я поеду, значит, туда-сюда… А я ему: «Вот, я же тебе сколько раз говорила – позвони Наталье!» Пока звезды не встали – он не договорился…[739]
Уходя из жизни, Марьяна оставила матери и сыну несколько своих картин. Про одну из них, изображающую символического ангела, Марьяна сказала, что это ангел-хранитель и он будет охранять дорогих ей людей после того, как ее не станет…
