Виталий Калгин - Виктор Цой. Последний герой современного мифа
Вместе с Цоем Марьяна проживет несколько лет. Они будут зимой и летом гулять по улочкам Ленинграда, ютиться в коммунальной квартире у Майка Науменко, ездить с семьей Гребенщиковых – Борисом и Людмилой – на пляж, там они будут купаться голышом, петь, пить и еще раз петь… Вдвоем, на поездах, «зайцами», они будут добираться до солнечного Крыма…
Я вижу, как волны смывают следы на песке,
Я слышу, как ветер поет свою странную песню,
Я слышу, как струны деревьев играют ее,
Музыку волн, музыку ветра.
Эту песню Цой написал как раз о том времени. Времени, когда они вдвоем с Марьяной целыми днями плескались в море, загорали под щедрым крымским солнцем, порой засыпая прямо на пляже. Деньги быстро подошли к концу, но для них это не было проблемой. Будучи очень хорошими пловцами, они ныряли за мидиями, жарили их на костре, вылавливали бутылки и сдавали, чтобы выручить хоть какие-нибудь копейки. Инна Николаевна, мама Марьяны, рассказывала, что впоследствии Марьяна даже запах мидий не выносила…
Алексей Рыбин:
Витька теперь всюду ходил с Марьяшей… Марьяша хоть ни на каком инструменте и не играла, но Витька сказал, что она третий полноценный член нашей группы – гример, костюмер и художник. Я не протестовал против такого расклада, – Витьке она явно нравилась, общий имидж не портила, а наоборот, помогала его поддерживать и не командовала, что вообще-то свойственно слабому полу[684].
Алексей Вишня:
После того как Марьяна появилась в группе в качестве, не знаю кого, гримера, что ли, делить все пришлось на троих… Представьте себе, как сложно делить мизерные суммы! Однако, оглядываясь назад, я понимаю, что труд Марьяны был недооценен[685].
После разрыва с Рыбиным (как считают Вишня, Левковский и Житинский, к этому разрыву привела именно Марьяна) Цой из «гримеров» записал ее в «администраторы» группы. Но, как видно из ее же слов, это было в большей степени игрой, чем подлинным администрированием.
Марьяна Цой:
– Но быть директором рок-группы – это ведь не женская работа?
– Вообще-то действительно не женская. Но я в этом смысле уже как наркоман. И к этой среде меня Витя приучил. Он мой крестный отец с точки зрения рок-музыки. Мне от нее долго теперь не избавиться…
Я работала администратором в цирке, мне светило место замзава постановочной частью, у меня были свои планы и идеи, но Цой смешал мне все карты. И так я, собственно, в музыке и оказалась[686].
Инна Николаевна Голубева:
Я ее водила в детстве в филармонию, в театры, слушать музыку. А ей всегда хотелось только одного – свободы, свободы, свободы. Рвала все тенеты… Только потом, много лет спустя, она призналась мне: «Мама, как я тебя ненавидела тогда, когда ты меня по филармониям таскала». А я-то так старалась… Я же воспитана на таких вот концертах и на такой музыке, я как должна была воспринимать рок-н-ролл? Вопрос. Наверное, должна бы вообще не воспринимать. Но меня Марьяна приучала, она мне там «Rolling Stones» ставила, еще что-то там… Я не знаю всех названий, но в то время какие-то пластинки крутились…
Я и Сашу, конечно, когда подрос, в Эрмитаж пыталась водить. Роберт Максимович тоже очень Сашку любит, забирал его всегда, возил в музеи. Как-то собрались, тут «Рикошет» вылезает и говорит: «Инна Николаевна, оставьте свои интеллигентские штучки». – «А в чем дело?» – «Ему баба нужна, а вы ему – Эрмитаж, Эрмитаж…» Сашка развернулся, ушел к себе, я тоже промолчала, «Рикошет» ушел, упал к себе в нору… В общем, простенько так и со вкусом… «Рикошет» же был очень начитанный человек и всегда мне говорил: «Вот вы думаете, что рок-н-ролл шпана там, а панки – это вообще подонки». Я говорю: «Да». А ведь все они мальчики из очень интеллигентных семей. На самом деле. Панов, «Рикошет», «Скандал» со своим папой-академиком. Но они сгорают очень быстро, эти ребята… Сначала все они хипповали. Потом панки пошли всякие, и главное – у всех проблемы с родителями. Вот не понимают они. Взрослые на них смотрят глазами совершенно чужими. Одна подруга Марьяне говорила: «Как бы я хотела жить с твоей мамой, а не со своей». А Марьяна ей: «Это еще надо заслужить!» Ходила – гордилась.
И так далее… И пошел, пожалуйста, рок-н-ролл. А потом и панк-рок еще. А это вообще…[687]
По «Точке отсчета» можно сказать, что Марьяна была для Виктора не столько «администратором», сколько соратницей. Во всяком случае, она пишет, что ходила с ним на многие концерты, что он втянул ее в мир рок-музыки, перевернул всю ее жизнь, – она ушла с перспективной работы, отказалась от поступления в художественное училище. Так что тут на самом деле еще большой вопрос – кто кому диктовал свою волю: Марьяна Цою или он Марьяне. Несомненно только одно: она, как и ВТ, как Майк, Айзеншпис и многие другие люди, сталкивавшиеся с Виктором по жизни, увидела его настоящий талант и внутреннюю силу и поэтому поощряла его на пути рок-музыканта.
И поэтому он ценил ее в то время, пока они жили вместе. Марьяна действительно помогла Цою в обретении веры в себя, была его соратницей, поддерживала, жила его интересами. Собственно, это все, что требовалось от жены (если отвлечься от быта). И именно такое поведение вызывает уважение и говорит о том, что Марьяна сыграла положительную роль в жизни Цоя.
Виктор и Марьяна поженились лишь через два года после знакомства, в феврале 1984 года.
Виктор Цой и Марьяна. Фото из архива Марьяны Цой
«Мы были бедны как церковные крысы, – вспоминала впоследствии сама Марьяна. – Снимали комнату в коммуналке, питались чем бог пошлет. Даже приличную свадьбу не смогли сыграть. Вместо свадебного платья я надела белый пиджачок и светленькую юбочку в полоску»[688].
На свадьбу пришел весь «бомонд» ленинградского андеграунда… А в июле 1985 года в семье Цоя родился сын. Имя ребенку выбирали очень долго. Виктор очень хотел, чтобы имя хорошо сочеталось с необычной фамилией. Полтора месяца мальчик был безымянным и, по воспоминаниям Марьяны, звался Жучком. Как-то вечером Виктор сказал жене: «Послушай, а может быть, Тимур?»
«Этим заявлением он вывел меня из себя, – говорила Марьяна. – Тогда я поставила Вите условие: „Если ты сейчас же не соглашаешься на Александра, завтра я иду в загс и регистрирую его Христофором“. Виктору пришлось уступить, так сын стал Александром»[689].
Марьяна Цой:
– Марьяна, у вас хоть раз не возникло желание сказать: «Дорогой, заканчивай заниматься ерундой – ребенку есть нечего»?
– Цой был не таким человеком, которому можно было это сказать.
У Вити было единственное желание – заниматься музыкой. Бросить ее он не мог. Но такая уж у нас, жен рок-музыкантов, карма. Хотели бы жить другой жизнью – выходили бы за кого-то другого… И потом, когда у нас родился Александр, уже пошли какие-то деньги, стало проще[690].
Житинский часто говорил, что Марьяна считала, что Цоя сделала она. Но вот интервью Марьяны, где она говорит о Цое как о независимом человеке, противоречит этому: «Я проживу еще 50 лет и не сделаю ничего. А этот мальчишка умер в 28 лет, а его до сих пор слушает вся страна».
– Вы же сказали: было нечто, что сразу выделяло Цоя среди остальных. Не восточная внешность, а что-то, что сразу давало понять: это не совсем обычный 19-летний парень…
– Да, но это словами очень трудно объяснить. Просто было видно, что этот юноша – уже мужчина. Человек с собственным мнением, с собственным порядком жизни. У меня были какие-то знакомые художники, которые, как сопли, вокруг меня мотались, и им можно было навязать свое мнение, желание. Но с этим молодым человеком такой номер не проходил[691].
Из интерьвью Марьяны Цой:
– А чем вы сейчас занимаетесь?
– Я – муза. Выращиваю гениев. Цой, конечно, родился звездой, но я его вырастила. Вслед за Цоем у меня появился «Рикошет». Мне дай кого угодно, и я из него сделаю поэта. Хотя, кроме «Рикошета», мне сейчас никто не нужен[692].
Теперь поговорим о том, как Марьяна влияла на творческую составляющую, то есть на песни Цоя.
«Музой» Марьяна действительно была. Только, конечно же, не в прямом смысле этого слова. И Марьяна это прекрасно знала, поэтому и упомянула, что «он уже родился звездой». Виктору отнюдь не нужна была муза. Ему нужно было только одно – понимание. Вдохновение у него было сугубо внутреннее. И это было явно видно по нему. И этот факт очень важно знать и понимать. Ведь, как известно, любого творческого человека «ломает», когда окружающие его совсем не понимают. Хотя в начале отношений песни Виктора периода «Начальника Камчатки» рождались при Марьяне, и в одной из песен («Акробаты» с альбома «Начальник Камчатки») посвящение Марьяне проскальзывает очень явно. Тогда Марьяна понимала его, как никто.
Из интервью Марьяны Цой:
