Скотт Иэн - МУЖИК. ИСТОРИЯ ТОГО ЧУВАКА ИЗ ANTHRAX
Маркос Сиега снял клип, и мы думали, что все работает на нас… пока не вышла пластинка. Мы поняли, что Elektra в нас не поверили, и со своей стороны попытались сделать все, чтобы изменить их мнение. Я подчеркнул, что наш последний альбом был продан тиражом в семьсот тысяч копий, а Pantera выпустили первоклассный альбом. «Смотрите» — говорил я, «если 15 % нашей аудитории пойдет и купит эту пластинку, то мы продадим сто тысяч копий только в первую неделю. Все, что вам нужно сделать, это минимум раскрутки, чтобы дети узнали, что вышла новая пластинка Anthrax «Stomp 442», и они ее тут же купят!»
Что же сделали Elektra? Чуть меньше, чем ничего. Они сделали то, что обязаны были сделать по контракту, и использовали все средства в своем распоряжении, чтобы найти всякие лазейки в контракте. Они словно хотели, чтобы мы облажались и пытались подорвать нам репутацию. В какой-то степени мы предвидели это и написали несколько песен вроде той же «Riding Shotgun», текст песни которой выражает наше разочарование этой компанией: «Два шага вперед, сто шагов назад». Elektra не потратили ни дайма на радио, и вообще никак не раскручивали альбом. Они словно использовали стиратель памяти из фильма «Люди в Черном», чтобы люди забыли, что мы вообще когда-то были группой. От стотысячных продаж в первую неделю в 1993-ем мы скатились до того, что едва могли продать двадцать пять за первую неделю двумя годами позже. Казалось, что это было просто невозможно и не укладывалось в голове.
Трудно было поверить, что фэны «Sound Of White Noise» слушают Soundgarden, Alice In Chains и Nirvana, и больше не хотят иметь с Anthrax ничего общего. Метал стал менее популярен, но он не был мертв. Pantera продавали кучи пластинок, у Metallica был «Load» и «Reload», и оба альбома неплохо продавались. Elektra просто «потеряли мяч». Более того, они бросили его прямо в канализацию.
Хуже того, нашим поклонникам, казалось, тоже было плевать на нас. Мы выступали на площадках втрое меньше тех, что были в 93-ем и 94-ом, да и те были полупустыми. Полная деморализация. Казалось после того возросшего уровня успеха, что мы приобрели за все эти годы, мы были вынуждены бежать лицом на топор. Стив Барнетт прилетел на шоу в одном клубе под названием Trees, в Дип-Эллум, рядом с Далласом. В зале было шестьсот человек. Он никогда раньше не видел нас живьем, и сказал после концерта: «Парни, вы просто улетны. Мы перевернем этот корабль. Это большой корабль, но вы заслуживаете того, чтобы плыть в другом направлении».
Он согласился, что это безумие, что мы не продаем пластинки и что Elektra наебывают нас как только могут. Можно сказать, они практически закрыли файл Anthrax и бросили его в огонь. Из группы, которая достигала золотого статуса с каждой пластинкой, выпущенной с 1987-го года, мы докатились до группы, которая кое-как продавала сто тысяч пластинок на мейджор-лейбле. Нам пришел конец. И всем было похуй. А потом Стив, тот самый мистер «Мы перевернем этот корабль» Барнетт, получил предложение от Sony стать главой международного отдела. Короче, и этот свалил с корабля. Так что уже никто не стоял на нашей стороне. Никто не хотел бронировать для нас концерты, и никто не хотел нас продвигать. Мы не продавали билетов. Гастроли в поддержку «Stomp 442» были потерей денег. Мир полностью изменился, и по сей день у меня нет ответа, куда подевались шестьсот тысяч человек.
К концу 95-го — началу 96-го моя личная жизнь стала зеркальным отражением моей карьеры. На мне ежемесячно висели огромные суммы, выплачивать которые я больше не мог. Я начал паниковать, потому что видел, что поток моих доходов начал истощаться, и я не знал, что мне теперь делать. Все начало принимать масштабы катастрофы, как и мой брак. Я был ошарашен. Никогда не думал о себе как о богатом человеке. Но много лет подряд у меня было много денег. А потом, когда их не стало, все пошло на унитаз. Я проводил большую часть времени в Нью-Йорке, потому что там я работал с группой. Один Бог знает, чем занималась Дебби в нашем доме на Хантингтон-Бич.
Между нами практически прекратилось общение. Когда я был в Калифорнии, мы жили вместе, но не были партнерами. Мы спали в одной постели, но не занимались сексом. Я думал, что она по-прежнему мой друг. У меня по-прежнему остались к ней чувства. Мне по-прежнему хотелось, чтобы у нас были отношения. Я просто не знал, как их привести в порядок. Я пытался оставаться романтиком и постоянно натыкался на стену с ее стороны. Я пытался заигрывать, а она лишь отвечала: «Не, не, не, я не в настроении». Точно то же самое у меня было с Мардж, и я не мог этого принять, потому что очень не хотел, чтобы и второй мой брак дал трещину. Мозг кричал: «О, Боже! Ты разведешься и во второй раз. Ты лошара! Брак — явно не твоя сильная сторона».
Я пытался. Между 1994-ым и 1997-ым, когда мы были женаты, я ни разу ей не изменял. Я по-прежнему тусил, просто больше ни с кем не спал. Я уже проебал один брак из-за своих измен, и не собирался идти снова по той же дорожке. Я любил Дебби, и хотел ей это доказать. Но к концу 95-го — началу 96-го, когда «Stomp» умер, мой брак тоже был на последнем издыхании.
Я смотрел на свои ежемесячные затраты в размере восьми тысяч баксов. Пластинка уже провалилась, и я подумал: «Хмм… у меня есть деньги в банке, но надолго их не хватит».
В начале 1996-го мы все находились в состоянии беспокойства и тревоги, потому что не знали, что происходит с нашей карьерой. Вне зависимости от решения Elektra, они должны были выделить нам 1,6 миллиона долларов на третий альбом, и неважно, было у них желание выпускать или нет, поэтому мы знали, что деньги будут. Часть из них нам нужно было потратить на запись новой пластинки, но должны были остаться кое-какие деньги, чтобы обеспечить доход и это приносило хоть какое-то облегчение.
Тем не менее, это была бесплодная победа, потому что моя личная жизнь была жалкой, а жизнь в группе такой же говенной. Я жалел себя, и мне это было дико неприятно. Я всегда буду видеть свет в конце тоннеля. Несмотря на кое-какие агрессивные тексты, я далеко не пессимист. Я всегда видел стакан наполовину полным, даже в 1996-ом, когда эта линия на стакане была почти незаметной. В какой-то момент у меня отобрали членскую карточку American Express, зарегистрированную на группу, потому что я пользовался ею для оплаты своих личных нужд. Я не воровал, наоборот, у меня были все намерения отдать все до копейки. Мне просто не хотелось залезать в долги на своих кредитках. Поэтому я пользовался AmEx, прекрасно понимая, что наш бизнес-менеджер в конце месяца получит счет, увидит оплату за ресторан, которая явно не имела ничего общего с затратами группы, и скажет: «Ты нам должен, тебе придется выписать чек».
Каждый месяц я спрашивал: «Разве нам не поступит никаких денег на нужды группы?» И он отвечал: «Нет». И мне приходилось выписывать чек. Потом проходил следующий месяц, и снова на карточке появлялась парочка обедов. В конце концов мне позвонил Чарли.
«Это самый тяжелый звонок, который мне приходилось делать в своей жизни» — сказал он.
«Что такое?»
«Тебе нужно перестать пользоваться AmEx. Мы ее блокируем, потому что ты злоупотребляешь ею, и это обходится нам в копеечку. Мы не несем ответственности за это. Эти затраты не имеют отношения к группе».
Мне было очень неловко. «Чувак, прости» — начал объяснять я. «Я начал терять контроль, потому что у меня появились эти затраты, а я не знаю, что будет в следующем месяце».
«Я понимаю» — ответил он. «Но ты больше не можешь так вести себя и дальше. Мы блокируем твою карту, и тебе придется расплатиться за то, что ты задолжал, когда поступят деньги».
С меня взыскали все, что я задолжал, и на этом вопрос был решен, но мне никогда не было так стыдно. Я чувствовал себя одним из тех политиков, которых ловят на том, что они используют по нецелевому значению деньги на предвыборную кампанию. Ну, если уж на то пошло, то хотя бы не отстранили от должности.
ГЛАВА 25
БРАТИШКА, ДАЙМА НЕ НАЙДЕТСЯ?[36]
1996-ой выдался на редкость паршивым годом. Elektra не интересовала наша очередная пластинка, и они заплатили кучу денег лишь бы поскорее от нас избавиться. Они даже разрешили нам оставить у себя мастер-копии «Sound Of White Noise» и «Stomp 442», что служит лишним доказательством того, сколько веры у них было в эти пластинки как значимые диски в своем каталоге. К тому моменту у группы накопилось немало долгов и неоплаченных счетов, поэтому львиная доля поступивших денег была просто поглощена выплатами, а остальное мы разделили между собой. Ну, у нас хотя бы было ЭТО. Но Elektra больше не заботил Anthrax, а это было очень тяжело принять. Теперь мы были вынуждены заключать новый контракт на запись. Нашими новыми менеджерами стали Уолтер О'Брайен и Энди Гулд. Эти парни работали с Pantera и White Zombie, двумя популярнейшими метал-группами того времени. Заполучить их было непросто и мы находились буквально на грани отчаяния. На встрече с Уолтером в Нью-Йорке я сказал ему так: «Я здесь, чтобы попросить тебя стать нашим менеджером. Ты должен был быть нашим менеджером последние десять лет».
