Элизабет Ланди - Тайная жизнь великих композиторов
НЕМНОГИЕ ДОГАДАЛИСЬ БЫ, ЧТО ОБЫЧНЫЙ С ВИДУ СТРАХОВОЙ АГЕНТ ИЗ ФИРМЫ «АЙВЗ И МАЙРИК» ПО НОЧАМ ПИШЕТ МУЗЫКУ, И НЕ КАКУЮ-НИБУДЬ, НО АТОНАЛЬНУЮ.
Джордж женился на Молли (Мэри Элизабет) Пармели, и супруги произвели на свет двух мальчиков — Чарлза Эдварда и Джозефа Мосса. Джордж скоро понял, что юный Чарли разделяет его любовь к музыке. Сам заядлый экспериментатор, Джордж никогда не мешал сыну творить по собственному разумению. Если Чарли брал аккорд, не представимый в классической традиции, Джордж аплодировал его изобретательности. Минуло немного времени, и Чарли уже сочинял музыкальные пьесы, а Джордж исполнял их с одним из его оркестров. В четырнадцать лет Чарли занял место органиста в местной церкви. Подростком Чарли жил на бешеной скорости: он то бежал в школу, то несся на бейсбольный матч, то летел домой поупражняться на фортепиано, а то шагал в церковь на репетицию хора. По традиции мальчики из семьи Айвз заканчивали Йельский университет, и, позанимавшись в частной школе, дабы подправить показатели успеваемости, в 1894 году Чарли поступил в Йель.
Дома, в Данбери, папа Джордж принял судьбоносное решение оставить музыку, поскольку нерегулярные доходы не позволяли оплатить университетское образование двоих сыновей. Джордж устроился на работу в Сберегательный банк Данбери и велел сыну не связываться с музыкой: мол, музыка может быть хобби, но не профессией. Очевидно, молодой Айвз истолковал отцовское наставление по-своему, потому что в университете записался на музыкальный курс, где с изумлением обнаружил, что строгие факультетские традиционалисты совершенно не одобряют эксперименты. Когда Чарли показал профессору Горацио Паркеру одну из своих песен, Паркер обвел кружочком аккордный диссонанс, за которым, против всяких правил, заповеданных великим Бахом, не следовал второй аккорд, разрешающий первый в консонанс. «Это грубейшая ошибка», — отрезал Паркер. Чарли пожаловался на профессора в письме отцу, и Джордж не дрогнул, но в полной мере проявил силу духа. «Скажи Паркеру, — написал он в ответ, — что не всякий диссонанс обязан разрешаться, если он не чувствует к тому расположения». Их переписка вскоре оборвалась. Вместо очередного послания от отца из Данбери пришла горестная весть: Джордж Айвз скончался, сраженный инсультом в сорок девять лет.
ДИССОНАНС ЛЮБИТ ГАРМОНИЮАйвз глубоко переживал смерть отца, но не раскисал, а университетский распорядок дня Чарли был еще напряженнее, чем в школьные годы. Друзья прозвали его Ураганом. Он по-прежнему любил спорт; его тренер говорил, что Чарли мог бы стать чемпионом в спринтерском беге, не проводи он столько времени за пианино. Айвза наперебой зазывали в эксклюзивные университетские братства и клубы, и, несмотря на застенчивость, на вечеринках он был дорогим гостем, поскольку ему ничего не стоило присесть за рояль и сыграть популярную песенку. Друзья и не подозревали, что к музыке Айвз относится очень серьезно.
Закончив университет, Айвз внял совету отца и занялся страховым бизнесом. Вдвоем с приятелем он открыл в Нью-Йорке агентство «Айвз и Майрик» в помещении неподалеку от Уолл-стрит. Смекалистость Айвза по части маркетинга обеспечила предприятию успех, их фирма стала самым процветающим страховым агентством в стране. Айвз разбогател. И однако каждый вечер, вернувшись домой, он сочинял музыку.
В 1905 году Айвз влюбился в девушку, которую звали — вот уж действительно нарочно не придумаешь! — Гармонией. Гармония Твитчелл была дочерью священника из Новой Англии; ее братья вместе с Айвзом учились в университете. Глубоко набожная Гармония, выучившись на медсестру, работала среди городской бедноты. С Айвзом она познакомилась еще в его студенческие годы — и даже была его спутницей на балу учащихся предпоследнего курса, — но чувством друг к другу они воспылали, лишь когда вновь встретились в 1905 году. Чарли и Гармония поженились в июне 1908-го.
Гармония забеременела почти мгновенно, но затем у нее случился выкидыш со столь тяжелыми осложнениями, что врачам пришлось удалить ей матку. Для супругов это был страшный удар, они мечтали о большой семье. В 1915 году Айвз с женой пригласили бедную нью-йоркскую семью провести лето в их коттедже в Коннектикуте. Одна из дочерей постояльцев — Эдит (в возрасте чуть больше года) — постоянно болела. Девочка прохворала все лето, и госпожа Айвз предложила ее родителям оставить Эди в деревне, где дипломированная медсестра Гармония могла бы ее выходить. Неизбежное случилось: Чарлз и его жена полюбили белокурую малышку. Они решили удочерить ее — не самая простая затея, если учесть, что оба родителя Эдит были живы и здоровы. Однако у Айвза имелось достаточно денег, чтобы уладить любой конфликт. Впоследствии семья Эдит регулярно вымогала у Айвза звонкую монету.
ИДТИ СВОИМ ПУТЕМ, А ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ… — ПО БАРАБАНУ!Годы шли, но мало кто слышал музыку, написанную Айвзом. Поскольку следовать ему было нечему, кроме собственных наклонностей, каждый аспект сочинительства он трактовал весьма своеобразно. Его созвучия довели бы Гайдна до инфаркта, а от его ритмов Брамса хватила бы кондрашка. Айвз не понимал, по какой причине оркестр должен играть в одном ключе — или даже придерживаться единого ритма. В творчестве Айвза одна группа инструментов может играть в ритме марша, а другая исполнять вальс; для некоторых его оркестровых произведений даже требуется не один дирижер.
Излюбленным приемом Айвза было включать в свои произведения популярные песни и мелодии — этакая ранняя версия хип-хопа. Он цитировал церковные гимны («Ближе, Господь, к Тебе», «В чудесном будущем»), марши (часто написанные Джоном Филиппом Сузой[40]) и широко известные мотивы («Индейка в соломе», «Лондонский мост падает»), порою одна мелодия вторгалась в другую или звучала поверх другой. Кроме того, Айвз обладал, так сказать, музыкальным чувством юмора. Он любил создавать музыкальные эффекты, «перепевающие» реальный мир. В «Деревенском маршевом оркестре», написанном в честь любительских духовых оркестров, некий незадачливый трубач играет на два такта дольше, чем его товарищи. «Четвертое июля», одна из частей Пятой симфонии («Праздничные дни») Айвза, заканчивается фейерверком, от которого загорается ратуша, а в песне «Беглая лошадь на Главной улице» музыкальными средствами изображено именно то, о чем говорится в названии, — беглая лошадь и улица. Время от времени Айвз показывал свои работы профессиональным музыкантам, но в лучшем случае натыкался на искреннее непонимание.
МУЗЫКА ПОЧТОЙПервая мировая война пробудила в композиторе политическую активность. Он присоединился к кампании за принятие конституционной поправки, которая превратила бы Соединенные Штаты в прямую демократию, когда вопрос о вступлении страны в любой военный конфликт решался бы всенародным голосованием. (На этом пути активисты далеко не продвинулись.) Затем Айвз решил, что война требует его прямого участия, и в свои сорок четыре года завербовался на полгода в армию в качестве водителя машины скорой помощи.
Он уже собирался отбыть во Францию на театр военных действий, когда поразительная интенсивность, с которой Айвз проживал каждый миг своей жизни, внезапно дала рикошет. Он свалился с обширным инфарктом. Близкое знакомство со смертью изменило Айвза. Он понял, что в любой момент может отправиться на тот свет, и поэтому в оставшийся ограниченный срок он должен решить две самые важные задачи в своей жизни: обеспечить финансовую безопасность семьи (естественный приоритет для торговца страховками) и сделать так, чтобы его музыку наконец услышали.
Первая задача трудностей не представляла. Айвз уже сколотил изрядное состояние, а в 1920-е годы его приумножил. Однако вторая задача была не столь проста. Начнем с того, что Айвз решительно не желал подлизываться к музыкальным обществам классической музыки и оркестрам, добиваясь их одобрения; этих официальных музыкальных деятелей он величал не иначе как «егозливыми обабившимися слабаками». Айвз был твердо убежден, что музыка должна стать более американской, более мужественной, а музыкальными обществами часто заправляли светские женщины и изнеженные мужчины, — на такого сорта публику Айвз вовсе не рвался произвести впечатление. Мачо Айвз до того разбушевался, что заклеймил мелодичную, исполненную гармонии музыку Мендельсона, Дебюсси и Равеля эпитетом «девчачья». «Шарахаться от диссонанса — разве это по-мужски?» — вопрошал он.
И как же Айвз решил задачу? Он понес свою музыку прямиком в народ. Напечатал партитуры за свой счет и отправил их по почте композиторам-модернистам, дирижерам, склонным к авантюрам, и сочувствующим критикам. Эта тактика сработала. Постепенно Айвзом заинтересовались немногочисленные поклонники современной музыки, и пусть не сразу и с большим трудом, но он все же добился исполнения своих произведений в концертном зале. Отклики были по большей части негативные — хотя наиболее прозорливые слушатели в полной мере оценили уникальный, чисто американский стиль композитора.
