Себастьян Даншен - Элвис Пресли: Реванш Юга
Поставленные перед фактом, Пресли смирились с положением. Так же будет и два года спустя, когда брат Вернона Вестер женится на младшей сестре Глэдис — Клетт. Молодая чета сначала поселилась в семье мужа, но дом на Оулд-Салтилло-роуд был слишком мал, чтобы вместить всех, а отношения между Джессом Пресли и его снохой обострились настолько, что та перебралась вместе с мужем к своей матери, которая с недавних пор овдовела.
Вернон и Глэдис являли собой типичный пример полусельского пролетариата, широко распространенного на Юге в период между двумя мировыми войнами. Пока Вернон хватался за любую работу, нанимаясь поденно сельхозрабочим, разносчиком или чернорабочим на стройке, Глэдис зарабатывала на жизнь шитьем платьев и фартуков на разных текстильных фабриках от Милл-Тауна до Тьюпело, просиживая за швейной машинкой по двенадцать часов в день шесть дней в неделю. Выдержать это было нелегко, но заработок в размере доллара в день высоко ценился в то время, когда просто-напросто иметь постоянную работу уже считалось победой над судьбой.
Эта стабильность пошатнулась одним летним днем 1934 года, когда Глэдис поняла, что беременна. Вынужденная уйти с работы по требованию врача, она неотступно побуждала мужа найти постоянное место, тем более что ей хотелось иметь собственный дом, чтобы воспитывать ребенка. Поработав какое-то время столяром, Вернон устроился молочником к Орвиллу Бину, местному животноводу. Как всякий порядочный землевладелец с Юга с патерналистскими замашками, Бин получал часть доходов, ссужая деньги своим работникам. Когда Вернон попросил его помочь с покупкой жилья, Бин предоставил ему земельный участок и 180 долларов, чтобы построить небольшой деревянный домишко с крылечком в районе Восточного Тьюпело. Теоретически дом был записан на Пресли, но если присмотреться, то видно, что месячные выплаты едва-едва покрывали проценты с ссуды и сильно походили на квартплату.
Шутган шэкс (shotgun shacks) простреливаемые лачуги — традиционное жилье самых обездоленных южан вне зависимости от цвета кожи называлось так не случайно: построенные из плохо подогнанных досок, они не защищали ни от холода, ни от жары, а сквозняки пронизывали их так же свободно, как пули.
Дом Пресли — 306 по Норт-Салтилло-роуд — одна из таких типичных лачуг, трагичную поэтичность которых передали фотографы времен кризиса — Уолкер Эванс, Доротея Ланж и Юдора Уэлти. Поставленная на сваях, чтобы не смыло грязевым потоком во время сильного дождя (частая беда в этих краях), она была размером восемь на четыре метра и состояла всего из двух квадратных помещений — комнаты и кухни, разделенных печной трубой. Из мебели имелись только железная кровать, стол, несколько стульев и дощатый буфет. Водопровода не было, воду качали насосом на улице, рядом с туалетной кабинкой. Впоследствии, когда в рамках «нового курса», провозглашенного президентом Рузвельтом, в долине реки Теннесси начались крупные строительные работы, в дом провели электричество: по потолку проложили провод, с которого свисала лампочка, а в стену вделали розетку чисто символического назначения: у Пресли не было ни одного электроприбора.
Тем временем при свете керосиновых ламп Глэдис Пресли собиралась рожать. Схватки начались вечером в понедельник 7 января 1935 года. За врачом посылать не стали, чтобы сэкономить пятнадцать долларов, но мать Вернона, соседку и местную акушерку призвали на помощь, пока будущий отец ожидал в соседней комнате. Только в середине ночи все-таки решились обратиться к доктору Ханту, потому что роды оказались трудными. Причина была проста: Глэдис ждала близнецов, но первый из них уже умер, когда явился на свет 8 января, около четырех часов утра, на полчаса раньше своего брата.
Закон Божий не позволяет хоронить дитя без имени, и Пресли решили назвать старшего из близнецов Джессом в честь деда по отцовской линии и дали ему второе имя — Гарон; в тот же день его положили в крошечный гробик, купленный на деньги родни, и на следующее утро похоронили на небольшом кладбище в Прайсвилле, в нескольких километрах от Восточного Тьюпело.
Зато второй близнец был живехонек, родители дали ему имя Элвис Арон: Арон, библейское имя, позаимствованное у друга семьи, было созвучно «Гарону», а «Элвис» было второе имя Вернона. Происхождение этого мало распространенного имени не вполне ясно; иногда его связывают с Элвином — старосаксонским словом, означающим «благородный друг», но, скорее всего, Элвис происходит от Альвиса — персонажа скандинавской мифологии, посватавшегося к дочери Тора и обращенного в камень рассерженным богом. Чтобы понять, каким образом зять скандинавского божества обрел последователей на Дальнем Юге первой половины XX века, придется распутывать клубок миграционных маршрутов между Европой и Америкой.
Кончина Джесса Гарона нанесла глубокую рану супругам Пресли, которые неукоснительно чтили его память, регулярно посещая кладбище и возлагая цветы на его безымянную могилку, часто вместе с Элвисом, которому пришлось считаться с отсутствующим братом всю свою жизнь. Самое сильное потрясение испытала Глэдис, отличавшаяся неустойчивой психикой (в ее семье с давних пор была склонность к депрессии). Несмотря на все усилия, ей так и не удастся родить других детей, в середине следующего десятилетия у нее будет два выкидыша. Чтобы как-то утешиться, она заявляла всем и каждому, что «умерший близнец отдает свои силы выжившему», и всегда ждала чего-то большего от единственного сына, которого окружила обожанием и чрезмерно опекала.
Соседи и друзья отзывались о Глэдис Пресли как о вечно встревоженной «наседке», старающейся забрать выводок под свое крыло, и Элвис сам это сознавал: «Мама никогда не спускала с меня глаз, мне даже не разрешалось пойти поиграть с приятелями у ручья по соседству с домом, так что я иногда сбегал. В наказание мама била меня, и я был уверен, что она меня не любит». Было совсем наоборот, но неоднозначность отношений между матерью и сыном еще усилилась из-за гнетущей тревоги женщины, одержимой мыслью об умершем сыне. Выказывая эгоизм в отношениях с Элвисом, Глэдис держалась до крайности строго с этим ребенком, которого считала восьмым чудом света.
Желание внушить ему хорошие манеры, чтобы он поднялся по социальной лестнице, удесятерялось под презрительными взглядами, которые местная мелкая буржуазия бросала на «белое отребье» из Восточного Тьюпело. Несмотря на Великую депрессию и бедняцкое происхождение, несмотря на собственную тягу к алкоголю и бытовому насилию, Глэдис Пресли собиралась сделать своего сына образцом благопристойности и учтивости, требуя, чтобы он обращался ко всем не скупясь на «мэм» и «сэр», ведь в этом и заключается легендарная южная учтивость и понятие о социальной иерархии, вдолбленное старой аристократией Юга низшим классам. Как охотно повторяет доктор Хант, когда дает в Тьюпело уроки Закона Божьего по утрам в воскресенье, вежливость — лучшее искупление бедности.
Слова хорошие, но кризис все не кончается, и учтивость — плохое средство от холода и голода. Сколько бы Пресли ни создавали себе репутацию достойной семьи, регулярно посещая баптистскую церковь Восточного Тьюпело, вокруг них нарастали проблемы, начиная с того, что мать и бабка Глэдис умерли одна за другой. Миссис Смит оставила после себя двух несовершеннолетних детей: Клетту, шестнадцатилетнюю девушку, вышедшую замуж за Вестера, брата Вернона, и Джонни, тринадцатилетнего мальчика, заботу о котором пришлось взять на себя старшим родственникам.
Несколько месяцев спустя, утром 5 апреля 1936 года, когда Элвису был год и три месяца, на Тьюпело обрушился торнадо такой силы, что впору было поверить проповедникам, сулившим Армагеддон тем из своих прихожан, которые перестали жить в страхе перед Господом. В считаные минуты ураган снес несколько десятков домов, оставив после себя больше двух сотен жертв. Восточный Тьюпело он обошел стороной, но это бедствие прозвучало предупреждением для Пресли, которым едва удавалось сводить концы с концами.
Глэдис не удалось вернуться обратно на швейную фабрику, пришлось браться за поденную работу на хлопковых полях, нося с собой ребенка, чтобы хоть чем-то дополнить скудный заработок мужа, не склонного к труду.
Самым драматическим моментом этой эпохи лишений стал ноябрь 1937 года, когда «Тьюпело джорнэл» объявил об аресте Вернона Пресли, уличенного в подделке чека с жалованьем, выданного его хозяином Орвиллом Бином. По воспоминаниям очевидцев, подделка принесла пару десятков долларов, не больше сорока. Это был жест отчаяния со стороны человека, пустившегося в сомнительное предприятие вместе с двумя сообщниками, чтобы купить хлопок и разделить его между тремя семьями. И все же на семью Пресли легло клеймо позора. После нескольких месяцев предварительного заключения Вернона приговорили к трем годам тюрьмы и отправили в Парчман, на ферму для исправительных работ в самом центре Дельты, где самые отбросы «белого отребья» жили вместе с неграми-заключенными, составлявшими большинство, в атмосфере ежедневного насилия, словно в концлагере.
