Дитер Болен - Ничего кроме правды
«Слушайте, фрау Фарраг, мы же должны что–то делать!» — позвонил я её матери. Мне верилось, что она перейдёт на мою сторону, когда узнает о постоянной жажде доченьки. Она бы сумела справиться с девчонкой. Как бы не так! У Нади мамочкины гены!
«Ну, я не знаю — говорила она, надув щёки и выпустив с шумом воздух, — Надя взрослая. И я, собственно, не хочу вмешиваться». Её бы куда больше взволновало, если бы я рассказал, что в Тасмании тапиры находятся под угрозой уничтожения, и ей нужно отправляться спасать их.
11 ГЛАВА
Boys, Boys, Boys или двойная Сабриночка
Я не могу объяснить это. С женщинами по имени Сабрина я схожусь на удивление легко. У них я пользуюсь бешеной популярностью. Эта любовь ко мне у них в генах.
Возьмём, к примеру, итальянку Сабрину. Мега секс–символ, со своим хитом 1987 года «Boys, Boys, Boys». В клипе, снятом на песню, она трясла своими сиськами как морж, так что вода в бассейне волновалась. Как–то раз ко мне зашёл Томас Штейн из BMG-Ariola и сказал: «Слушай, мы тут думали, не спеться ли нам с этой Сабриной», что означало: они собирались подписать с дамочкой эксклюзивный контракт. За три года девушка получила бы 900 000 марок.
Мне было поручено встретить Сабрину в аэропорту Гамбурга и основательно проверить её. Она ворвалась в мой офис — все серебряные побрякушки сбились налево, одета столь экстремально, что я подумал: «Господи, что же происходит?»
Мы отправились в «Il Gardino» на Ульменштрассе. К сожалению, её тупой менеджер вечно торчал с нами за столом. Потом она сказала: «Мне нужно в туалет!», а я: «О'кей, тогда я тоже схожу!», и мы оставили менеджера наедине с его тунцовой пиццей. Перед «уголком философии» я её и сцапал, при этом подметив: «А в этом что–то есть!» Двадцать минут спустя мы вновь сидели за столом.
Поздно вечером мы совершили ещё одну поездку — в отель «Интерконти». Тогда–то всё и стало принимать подозрительные формы. У Сабрины был плюшевый мишка, которого она всегда возила с собой, и который стоял теперь на ночном столике в её номере. Едва мы вошли в номер, как она, будто маленькая девочка, бросилась к игрушке. Она его обнимала, прижимала к сердцу, гладила. А я всё время думал только: «Алло! Я ведь тоже здесь!» Мне пришлось потратить полтора часа, прежде чем удалось занять место мишки. В конце концов она пригласила меня: «Поехали ко мне в Геную!»
Она забрала меня из аэропорта на такси. «Bello? Caro?» — щебетала она. «На обратном пути мы возьмём «Феррари»?» То, что звучало как просьба, было в действительности приказом. BMW‑3, который я арендовал, показался ей чересчур убогим, чтобы раскатывать на нём.
Из окон её дома, что лежал на взгорье, открывался просто невероятный вид на гавань. Светило солнце. Несколько милых лодочек маячило на горизонте. Сперва состоялась экскурсия по квартире. Сабриночка очень гордилась внутренним убранством своего жилища. Мне оно показалось безвкусным: слишком мрачно, тёмная мебель, тёмные гардины, совсем не похоже на дом у моря. В конце концов мы устроились на балконе. Я смотрел поверх бегоний–хреноний и наслаждался прекрасной панорамой.
Оказалось, что Сабрина обожала, когда её оскорбляли во время секса. Сильнее всего её возбуждали фразы типа: «Огого! Ну погоди, грязная шлюха! Щас я тебе вмажу!» После первого перепихона на балконе мой словарный запас издох. Если бы Сабрина владела немецким, всё бы было нормально, но мне приходилось вмазывать по–английски. Я тайком позвонил Энди и пожаловался: «Слушай, вы отправили меня сюда, мне нужно заключить эту сделку… Мне сейчас же нужны новые ругательства на английском… пришлите по факсу… или скажите по телефону.» Я немедленно получил три страницы, исписанные мелким почерком.
Я вернулся в гостиную, где стоял телевизор с огромным экраном; Сабрина вставила одну за другой кассеты в видеомагнитофон. Мы смотрели записи каких–то старых выступлений, где она в 823 раз пела «Boys, Boys, Boys». Сабрина в Англии, Сабрина в южной Греции, Сабрина в горах среди елей, мягко говоря, в каждой дырке затычка. А так как она пела одну и ту же песню, я думал, у меня мозг лопнет. И вся обслуга вокруг неё, общим количеством 7 штук, начиная от горничных и шофёра и заканчивая менеджерами всё время орали: «Круто ты двигаешься! Круто ты поёшь!» Круто то. Круто это.
Таковы уж эти итальянцы: нам всем пришлось топать в церковь, потому что Сабрине непременно захотелось пойти помолиться. Она поставила огромную белую свечу, потом мы снова поехали домой и смотрели на Геную с балкона. Как то между двумя выходами на балкон она заявила, что спит с самым важным человеком в мире музыки. А ещё, будто бы кроме него она спит с самым важным человеком Италии. С таким, влиятельным. А я только думал: «Хм! Хм! Надеюсь, она не перепутает, кто из них кто».
На другой день мы с Сабриной пошли в студию, я поставил демо–запись и дал ей в руки текст, чтобы она спела. Наш с Луисом лозунг: «Ради песни можно разбиться в лепёшку!», но Сабрина ничего такого не хотела. К тому же её свита клакеров бесконечно трендела: «О, Сабрина, это классно, о, Сабрина, твой голос великолепен!». Может, они хотели сказать: великолепно фальшивишь.
Мне действительно нелегко было принять решение. Я боролся с собой. На третий день своего пребывания там я позвонил в BMG и сказал: «На вашем месте я бы не стал заключать с ней контракт».
Бум! Бум! Борис! — Сабрина!
С Сабриной Зельтур мы встретились в декабре 2001 в подвале гамбургского «Vier Jahreszeiten» («4 времени года»), куда журнал «Гала» 2 раза в год приглашает видных людей на вручение дурацких кубков. Она подослала своего менеджера, потому что очень хотела со мной познакомиться.
«Да, — объяснил он — там у стены сидит Сабрина, она заняла тебе место.»
Я пошёл в указанном направлении, уселся возле неё, стараясь быть милым и галантным: «Очаровательное знакомство!»
А она ответила: «Дитер, знаешь, ты нам очень симпатичен, мне и Мозесу П. Потому что ты один из тех, кто всегда говорит правду.»
Она была исключительно мила и сексуальна и по–настоящему понравилась мне. Мы поболтали немного о том и об этом. И в то же время она самым таинственным образом не менее трёх раз успела сбегать в туалет со своей подругой Джаззи из «Tic Tac Toe». Я не верю, что мочевой пузырь может так часто требовать к себе внимания. Она же больше времени торчала в туалете, чем на стуле. Мне тоже приспичило, к тому же я чертовски любопытен. Мы и встретились перед «уголком философии». Одного взгляда, одного слова, одного прикосновения было достаточно, чтобы мы принялись тискать друг друга. Мы даже не потрудились спрятаться среди пальто в гардеробе, хотя в любую секунду мог появиться какой–нибудь дотошный репортёр. Так мы и простояли не меньше пяти минут.
Мы вернулись на вечеринку, и Сабрина мне сказала: «Пошли, давай свалим отсюда! Эти, из «Галы», заплатили мне 7000 марок за то, чтобы я приехала. И ещё я получила номер в отеле и шофёра. Но здесь помереть со скуки можно». Был обычный понедельник, а значит, не так уж много мест, где можно поразвлечься. А она всё спрашивала: «Ну, чем ещё можно заняться?»
Я вместо ответа спросил: «А чего тебе хочется?»
А она: «Чего–нибудь безумного».
Я предложил: «Есть ещё «Dollhouse», мужской и женский стриптиз. Тебе нравится такое?»
Идея ей показалась стоящей: «Да, давай отправимся туда.
Я встал, чтобы забрать весь свои шмотки, чему Сабрина удивилась и спросила с упрёком: «У тебя что, нет никого, кто таскал бы твои тряпки?» Я в ответ заметил: «Нет, у меня обе руки в порядке, так что я и сам могу это сделать». Она послала за пальто своего менеджера. Я сказал: «Ладно, я тоже заберу куртку».
Мужик принёс пальто Сабрины, и я сказал: «Ну, поехали на моей машине, я довезу тебя до «Dollhouse». И вновь она была в шоке: «Что ты за человек, если сам водишь машину? Может, у тебя ещё и водителя нет?»
Я отдал свой Феррари Маттиасу, моему приятелю, он должен был ехать следом, а сам сел к Сабрине. До Реппербана мы доехали минут за 20. В машине воняло, как в притоне курильщиков гашиша. Шофёр едва мог видеть дорогу сквозь клубы дыма.
В «Dollhouse» мы уселись в углу справа, откуда раздавали указания стриптизёрам обеих полов; Сабрина засовывала им всем деньги в набедренные повязки. Каждый раз, когда летела на пол одна из деталей одежды, Сабрина демонстративно хваталась за голову, будто никогда раньше не видела ничего подобного. И потом смотрела всё внимательней. Это при том, что «Dollhouse» ещё более благопристойное заведение, чем его собратья на Майорке — там чаще всего мелькают голые попки. Но Сабрина выглядела невероятно прелестно в своей наигранной робости. Бемби — ничто по сравнению с ней.
Где–то в два мы решили отправиться к ней в отель «Hyat» на Мёнкебергштрассе. И чтобы никто ничего не заподозрил, она поехала на своей машине с шофёром. А мы с Маттиасом на Феррари последовали за ними с отрывом в 20 минут. К сожалению, я не записал номер её мобильного. «Эй, позвоните Зельтур! — сказал я мужику у стойки — И дайте мне потом трубку!»
