Максим Кравчинский - Музыкальные диверсанты
24 мая 1942 года артист выступил с первым сольным концертом в Берлине. Впоследствии его выступления в столице Третьего рейха стали регулярными. Помимо демонстрации различных сценок из популярных пьес он, как сообщала реклама, «перед началом спектакля читал реферат “Искусство и большевики”».
С приближением советских войск «пародист» перебрался в Кенигсберг, а затем в пригород Берлина.
10 мая 1945 года он был убит в Германии «при невыясненных обстоятельствах». Согласно основной версии, сделал это внедренный в РОА в ходе спецоперации советских спецслужб «Ринг», племянник жены Блюменталь-Тамарина Игорь Миклашевский (сын актрисы Августы Миклашевской, последней любви Есенина). Тем, кто интересуется загадками истории, я искренне советую посмотреть документальный фильм телеканала «Звезда» из цикла «Предатели».
Несмотря на задокументированные факты сотрудничества с нацистами, В. А. Блюменталь-Тамарин, как и многие его «сотоварищи», был, согласно статье 5 Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» от 3 сентября 1993 года № 5698-1, реабилитирован. И придраться тут формально не к чему, ведь документ гласит:
«Признаются не содержащими общественной опасности нижеперечисленные деяния и реабилитируются независимо от фактической обоснованности обвинения лица, осужденные за:
а) антисоветскую агитацию и пропаганду; б) распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный или общественный строй».
Но вернемся к судьбам представителей вокального жанра.
Судьбу Ивана Жадана в чем-то повторили и другие известные в СССР оперные певцы.
Артист Ленинградского театра оперы и балеты имени Кирова Николай Константинович Печковский в августе 1941 года отправился в поселок Карташевская — в 55 км от Ленинграда, — чтобы привезти жившую На Даче мать, с которой собирался отправиться в эвакуацию. Через несколько часов после его приезда немцам удалось прорвать фронт, и Картащевская оказалась в тылу врага. Всякая связь с Ленинградом прекратись. Когда надежда на скорое освобождение не оправдалась, а продукты закончились, певец был вынужден находить средства для существования единственно возможным для него способом — пением. Сначала он выступал перед местным населением, затем, когда о его нахождении на оккупированной территории стало известно немецким властям, они включили его в концертную группу, назначили солдатский паек и разрешили официально выступать с концертами.
Один из самых популярных советских артистов 1930-х годов, народный артист РСФСР, кавалер ордена Ленина Н. К Печковский (1896–1966) в годы войны пел для немцев и жителей оккупированных территорий
Печковский гастролировал в Луге, Пскове, Нарве, Таллине, Риге. Выезжал в Вену и Прагу. Пел и в лагерях для советских военнопленных.
Спецкор берлинского «Нового слова» (от 16.09.1942) сообщал о выступлениях в Пскове «крупного деятеля искусства… не пожелавшего оставаться с красной ордой и оставшегося в лагере, ведущих непримиримую борьбу с кремлевским Чингис-Ханом, поработителем России».
«Я рад служить своему народу и его освободителям — германским воинам», — прямо заявил Николай Константинович.
Далее в заметке говорилось, что пока радостный Печковский «неустанно объезжает освобожденные города… стремясь обслужить как можно больший круг русского населения и немецких солдат», советская газета «Ленинградская правда» официально заявила о том, что артист был повешен немцами.
«Эта инсценировка понадобилась большевикам для того, чтобы запугать многих деятелей наук и искусства, готовых при удобном случае бежать из советского “рая”», — заключал автор публикации.
В 1992 году в Петербурге вышла книга мемуаров Печковского. В ней говорится о том, что «всенародная популярность великого артиста не спасла его от сталинской тирании, бросившей без вины виноватого певца в концлагерь». «Так ли это? — задается вопросом Борис Ковалев. [17] — Безусловно, Печковский не сражался с оружием в руках против Красной армии или партизан. Во время выступлений на оккупированной территории в его репертуаре не было ничего антисоветского. Но дивиденды немецкой пропаганде он приносил огромные. Это видно из многочисленных материалов в коллаборационистской и немецкой прессе, освещавших его деятельность.
Вместе с продовольственным пайком Печковский получал за каждое свое выступление крупные денежные гонорары, благосклонно принимал различные знаки внимания от немецких офицеров. Когда ему сообщили, что приставленный к нему нацистами для решения бытовых проблем часовой мастер Костюшко является агентом СД, он со смехом ответил: "Что мне от того, что он из СД, благо поит и кормит, а до остального мне дела нет”.
Заслуженный артист РСФСР (1939), балетный танцор, партнер Галины Улановой Михаил Андреевич Дудко (1902–1981). Фото из журнала «Новый путь». Рига, 1943
<…> В “Воспоминаниях оперного артиста” написано, что “певец вел себя независимо, бесстрашно. Однажды в Гатчине, придя на концерту он увидел объявление: “Вход только для немцев”. Печковский заявил, что в таком случае петь не станет. Никакие угрозы на него не подействовали, и начальству пришлось объявление снять.
На концерте смогли присутствовать все желающие'”.
Многочисленные показания простых гатчинцев, которые они дали следователям Ленинградского УНКГБ после изгнания оккупантов, говорят об обратном. Нечастые конфликты артиста с немцами были связаны с тем, что последний выражал недовольство по поводу “маленькой платы за выступления”…»
Осенью 1944 года, будучи в Риге, Печковский добровольно сдался советской контрразведке. Суд приговорил его к 10 годам лагерей. После освобождения продолжил карьеру. Ездил по периферийным театрам. Последние годы жизни провел в Москве.
Одновременно с Николаем Константиновичем не по собственной воле оказался вовлечен в индустрию нацистской пропаганды популярный тогда артист балета Михаил Андреевич Дудко. Он был назначен балетмейстером и художественным руководителем концертно-балетной группы.
Труппа состояла из 15 человек: поэта, музыканта, акробатов, конферансье для русских зрителей, конферансье для немцев, немецкого фокусника и импровизатора для немцев.
В программу входили танцы и другие номера: исполнение музыкальных произведений, арий из классических русских опер и немецких романсов, художественное чтение произведений Михаила Зощенко.
«Большинство эстрадных номеров не носило политического характера. Но отдел немецкой пропаганды, которому ансамбль подчинялся, максимально использовал его в своих целях. Арестованный советскими органами государственной безопасности Михаил Дудко показал, что, выступая неоднократно перед немецкими солдатами как в тыловой, так и в боевой обстановке, артисты его труппы тем самым оказывали желательное для германского командования воздействие на моральное состояние немецких солдат. Немцы неоднократно организовывали выступления руководимого им коллектива и перед так называемыми “добровольцами” — солдатами РОА, оказывая таким образом нужное руководству вермахта и нацистским пропагандистским службам воздействие на их моральное состояние. Дудко признавал, что, “демонстрируя свое искусство перед гражданским населением, мы тем самым служили интересам немецкой пропаганды, так как создавали видимость того, будто немцы не препятствуют развитию русского искусства. Я сознаю и то, что немцы использовали факт моей службы в отделе пропаганды в своих агитационных целях. Они неоднократно подчеркивали то обстоятельство, что я, бывший советский ленинградский артист театра оперы и балета, заслуженный артист-орденоносец, перешел к ним на службу”.
Борис Романович Гмыря (1903–1969)
…Ни Печковскому, ни Дудко не нужно было лично заниматься профашистской пропагандой. За них это успешно делали их конферансье. Каждое выступление артистов начинаюсь с благодарственного слова вождю Германии Адольфу Гитлеру “за возрожденное исконно русское, национальное искусство”.
За свои выступления артисты получали зарплату. Дудко — 1000рублей за выступление, Печковский — до 2500 за часовой концерт. Рядовые актеры имели по 300рублей в месяц. Кроме того, они получали продукты питания как солдаты вермахта.
В суточный паек входило: хлеба — 500 граммов, мяса — 35 граммов, крупы — 50 граммов, сахара — 25 граммов, сигарет — три штуки; один раз в месяц — 0,25 литра водки…»[29]
Как и Печковский, по окончании войны Дудко был приговорен к длительному сроку заключения по статье ♦Измена Родине».
