Мария Залесская - Ференц Лист
Свойственные Антонио Сальери бескорыстие, великодушие, благотворительность впоследствии найдут наиболее полное воплощение именно в его ученике Ференце Листе. Пример всех этих исключительных качеств он получил, можно сказать, еще в детстве от двух своих наставников — Карла Черни и Антонио Сальери.
Как и Черни, Сальери сразу же принял живейшее участие в судьбе одаренного ребенка. 25 августа, спустя всего месяц после начала занятий с Листом, он даже написал князю Николаусу II Эстерхази:
«Вена, август 25, 1822.
Ваше Высочество!
Смиреннейший нижеподписавшийся смеет обращаться к Вашему Высочеству с огромной просьбой. Когда я случайно услышал мальчика Франческо Листа, который играл с листа и импровизировал на фортепьяно, я был настолько поражен, что мне показалось, будто я сплю и вижу сон. Я узнал после разговора и самых искренних поздравлений его отцу, что тот находится на службе у Вашего Высочества и что он получил разрешение оставаться в Вене в течение года, чтобы его сын обучался языкам и особенно совершенствовал игру на инструменте под руководством лучших мастеров в этой области. Его отец также информировал меня, что уже нашел всех учителей, но нуждается в наставнике по изучению генерал-баса[76] и композиции. Когда я заметил, что он хотел бы попросить меня позаниматься с его сыном, я тут же предложил свои услуги с великим удовольствием, из чистой дружбы, как я уже в течение многих лет поступал в отношении бедных учеников. Начиная с середины прошлого месяца отец приводит своего сына в мой дом три раза в неделю. Мальчик делает ошеломляющие успехи в сольфеджировании и пении, в генерал-басе и в чтении партитур различной сложности — трех дисциплинах, которым я обучаю его на своих занятиях, чтобы подготовить его к сочинению и выработать хороший вкус. В жаркие дни мальчик в сопровождении отца всегда приходит около одиннадцати в мой дом вспотевшим и разгоряченным. Наконец я узнал, что они живут в Мариахильфе (Mariahilf, ныне 6-й район Вены к юго-западу от центра. — М. З.). Я посетовал его отцу, что в плохую погоду такое путешествие может оказаться опасным для хрупкого здоровья его сына и что совершенно необходимо, чтобы он поскорее нашел жилье в самом городе. Отец отвечал, что обращался к Вашему Высочеству с подобной просьбой, но ответа пока не получил. Позже он проинформировал меня, что Ваше Высочество получил его прошение. Не смею больше докучать Вашему Высочеству этим письмом, целью которого является и моя горячая просьба в добавление к представленной Вам петиции. И я обещаю Вашему Высочеству удвоить свои усилия и заставить мальчика приходить ко мне каждый день, потому что я вижу в нем Богом данный музыкальный талант, заслуживающий всяческого внимания.
Смиренно прошу прощения за взятую на себя смелость; для меня большая честь обратиться лично к Вашему Высочеству. Остаюсь покорнейшим и вернейшим Вашим слугой
Антонио Сальери, капельмейстер Венского императорского двора»[77].
Возможно, именно это письмо 72-летнего мастера сыграло главную роль в решении «квартирного вопроса» Листов. В октябре 1822 года семья переехала в центр Вены, на улицу Кругерштрассе (Krugerstraße), дом 1047, где заняла квартиру на втором этаже. Сальери сдержал слово: Ференц стал приходить к нему каждый день. «Он был так великодушен, что в 1822–1823 годах преподавал мне не искусство сочинения, которому в сущности нельзя обучить, а употребление различных ключей и принятых в его время способов изложения партитур»[78], — писал Лист впоследствии. И вскоре ученик смог представить на суд учителя свое первое произведение — хорал Tantum ergo, который, к сожалению, не сохранился.
Поэтому «официальным» листовским опусом № 1 считается «Вариация на вальс А. Диабелли» (Variationen über einen Walzer von Diabelli). Кроме того, это сочинение — первая опубликованная работа одиннадцатилетнего музыканта, помещенная в общий сборник среди произведений Шуберта, Гуммеля, Черни, Мошелеса, Бетховена и других светил музыкального Олимпа того времени. Для Листа это была огромная честь.
А началось всё с того, что еще в 1820 году ученик Гайдна, австрийский композитор Антон Диабелли (Diabelli; 1781–1858) обратился к пятидесяти композиторам (сделать это ему было очень просто, поскольку он являлся совладельцем музыкального издательства «Диабелли и К°», где печаталось большинство ведущих композиторов того времени) с предложением написать по одной вариации на сочиненный им вальс. Бетховен, тоже получивший приглашение, написал на вальс Диабелли не одну, а 33 вариации (ор. 120). Таким образом, плодом коллективного труда стало издание в 1823 году двухтомника «Отечественный союз музыкантов» (Vaterländischer Künstlerverein), первый том которого включал вариации Бетховена, а второй — пятидесяти других композиторов, расположенные в алфавитном порядке фамилий авторов. Под 24-м номером значилось: «Лист Франц, мальчик 11 лет, родился в Венгрии».
В этом произведении еще очень мало самобытного; чувствуется ярко выраженное влияние Черни. На данном этапе Лист — пока «крепкий ученик», старательный и целеустремленный. При этом его музыкальные идеалы уже давали о себе знать.
В конце 1822 года в Вену приехал на гастроли знаменитый венгерский скрипач Янош Бихари (Bihari; 1764–1827). Виртуоз, руководитель и дирижер цыганского ансамбля (в него входили еще четыре скрипача и один цимбалист), дававшего успешные концерты в Пеште и в других европейских столицах, он выступал еще и как импровизатор. Его яркий эмоциональный талант в свое время был высоко оценен Бетховеном. Бихари не имел музыкального образования и даже не знал нот; мелодии записывали за ним другие музыканты, благодаря чему и сохранились до нашего времени 84 сочинения, среди которых произведения в жанре вербункош[79], одним из родоначальников которого он считается. Но самое главное — именно Бихари тогда приписывалось создание знаменитого «Ракоци-марша»[80]. Впоследствии Лист в своей книге «Цыгане и их музыка в Венгрии» вспоминал о своем детском впечатлении от выступления цыгана-скрипача: «Сладкие мелодии его волшебной скрипки вливались нектаром в наши очарованные уши». Концерты Бихари стали для Листа «глотком Венгрии», пробудившим осознанное чувство любви к родине, которое отныне не покидало его никогда.
В столь важном для Листа 1822 году состоялось еще одно знаменательное событие: 1 декабря прошло его первое публичное выступление в знаменитом Венском зале земельных представителей (Landständischer Saal, или Landhaussaal, находится в 1-м районе Вены по адресу: Херренгассе (Herrengasse), дом 13). Кроме юного музыканта в концерте участвовала великая певица Каролина Унгер (Unger, Ungher; 1803–1877), которая уже через полтора года приняла участие в первом исполнении Девятой симфонии Бетховена, а в 1841-м стала первой исполнительницей «Лорелеи» самого Листа. Кстати, она совершенствовалась в вокальном искусстве у того же Антонио Сальери, о котором вспоминала с неизменной теплотой. Забегая вперед приведем характеристику, данную Унгер Листом в 1838 году: «Фрейлейн Унгер, одаренная глубоким чувством, достойным внимания умом и силой воли, благодаря которой она сумела сохранить себя от перенапряжения, развилась в результате непрерывных основательных занятий как лучший драматический талант… Всегда искренняя, всегда благородная и возвышенная, она проникнута содержанием своей роли; и когда она… ломает ледяную преграду, воздвигнутую между ней и зрителями пошлостями глупого текста или бесцветной музыки, то там, где едва казалось возможным быть более чем терпимой, она становится величественной, и там, где другим едва удавалось сгладить нелепость слов и музыки, она трогает сильнейшим образом… Голос у Унгер большого объема, чистый и гибкий… она с легкостью овладевает любой ролью. Она столь же хорошо знает репертуар комический, как и трагический, и всесторонность ее таланта столь же замечательна, как и его глубина»[81].
Успех концерта был предопределен. Лист, кстати, представил слушателям и собственные импровизации на задаваемые публикой темы. Мальчик стал настоящей «сенсацией года» и получил лестное прозвище «маленький Геркулес». Пожалуй, именно с этого момента Лист по-настоящему стал знаменитостью.
Начало 1823 года ознаменовалось для Листа восторженной рецензией в лейпцигской газете «Альгемайне дойче Музикцайтунг» (Allgemeine deutsche Musikzeitung — «Всеобщая немецкая музыкальная газета»): «Опять перед нами юный виртуоз, который спустился к нам с небес и вызвал огромное восхищение. То, что преподносит публике мальчик, учитывая его возраст, граничит с невероятностью. Человек не понимает физическую возможность этого. И при этом — богатство чувств, выразительность, тончайшая нюансировка. Говорят, что он любую вещь играет с листа и столь же опытен в чтении партитур»[82]. Таким образом, слава «нового Моцарта» перешагнула пределы Вены. Однако юный пианист был не намерен останавливаться на достигнутом и продолжал усиленно заниматься с Черни и Сальери.
