Иероним Ясинский - Далида
– Так до завтра?
– Нет…
– Как, Гриша?
– Милая, я с тобой не расстанусь!..
Соня покраснела от радости и поправила на груди смятую, с разорванной петелькой оборку.
– Это измена, Соня! – продолжал он. – Знаю… Но, значит, я не гожусь на серьёзное дело. Не могу тебя бросить, не могу… Соня, мы повенчаемся… Скорей… Соня, дай руку!
Она протянула ему обе.
– Устрой как-нибудь. От тебя зависит. Скажи отцу, или и без отца… Всё равно. Только скорей… Соня не могу жить без тебя… Прощай! Днём свидимся. Поцелуй же меня, голубочка!
Она подставила ему губы.
– Мы будем счастливы, счастливы, Гришечка! – шептала она в умилении.
Он ушёл.
Жизнь вдруг развернулась перед ним, радужная и сверкающая. Он был полон неги, сладкая лень разливалась по его жилам. Ему хотелось вечного праздника, непрестанного созерцания красоты. Поцелуи и шорох объятий звучали для него как музыка… Волшебным сном казалось ему случившееся, невероятно-блаженным. Очаровательной грёзой рисовалась ему эта ночь. Он шёл и любовался природой, вдыхая влагу прозрачного утра, глядя на небо, где розовым руном рассыпала заря свой бодрящий свет, и где робко зажигались золотые лучи солнца…
Дома он разбудил Гвоздева и объяснил откровенно, какой оборот приняли его дела. Тот долго скрёб за пазухой, чесал лохматую голову и, наконец, на уверение приятеля, что он всегда будет сочувствовать, отвечал, блеснув рыжими глазками, с презрением:
– Так… так… Убирайся ты со своим сочувствием… Мерзец!
Встав и набрав воды в рот, он начал умываться.
Одевшись, он расчесал волосы мужицкой гребёнкой и напился чаю, причём съел целую булку. Он вовсе не обращал внимания на приятеля. Но когда во двор въехала подвода, Гвоздев подошёл к другу и произнёс:
– Не тово?.. Не раздумал?.. Эй, ты?
– Прости меня, не могу…
– Ну, счастливо оставаться!
Они поцеловались. Гвоздев на пороге сказал:
– А я всегда за тебя горой стоял! Хоть уверяли и спорили, что из тебя добра не будет… Хвастун, говорили, краснобай…
Тот молчал.
– Брехал я им на тебя… Дескать золото – не человек… Прощай!
– Прощай. Считай другом.
– Ла-дно, – протянул Гвоздев.
Он взял котомочку, сел в телегу и уехал, не оглянувшись…
Январь 1881 г.
