Софья Сегюр - Сестра Грибуйля
Эмили, вошедшая с братом Жоржем в то время, как Грибуйль бьет клетку метлой, смотрит на него с удивлением; подбегает к нему и останавливает.
– Что ты делаешь, Грибуйль? Ты сломаешь мою красивую клетку!
ГРИБУЙЛЬ. – Ах, мадмуазель, мне тут ничего не сделать; она упала, мешает проходу: надо ее укатить.
ЖОРЖ. – Почему ты ее просто не подберешь, вместо того, чтобы гонять метлой?
ГРИБУЙЛЬ. – Я не могу, сударь, я связан словом. Я дважды поклялся.
ЖОРЖ. – Какое слово? В чем ты поклялся?
ГРИБУЙЛЬ. – Это священное слово, сударь! Я дважды поклялся госпоже Дельмис, вашей матушке, моей хозяйке, которая здесь присутствовала, не брать ничего, кроме метлы, перьевой метелки и щетки для натирания полов. И даже насчет щетки сестрице Каролине пришлось выпросить отдельное разрешение: ведь моя добрая сестра огорчится, если я сотру кожу на подошвах, натирая полы без щетки.
Жорж глядит на Эмили, та глядит на Грибуйля; его взбудораженный вид пугает ее, и она выскакивает из комнаты с криком:
– Грибуйль сошел с ума! Каролина, на помощь!
Каролина стремительно вбегает; Грибуйль стоит, опираясь на метлу и снисходительно улыбаясь; Жорж не знает, смеяться ли ему или кричать. Каролина идет прямо к Грибуйлю.
КАРОЛИНА. – Ну, Грибуйль! Что опять случилось? Что ты наделал, чем так напугал мадмуазель Эмили?
ГРИБУЙЛЬ, торжественно . – Ничего, ничего… ничего, говорю тебе. Мадмуазель не поняла, что, будучи связанным словом, я не мог подобрать эту клетку, которую метла уронила на пол.
КАРОЛИНА, с удивлением . – Почему ты не можешь ее поднять?
ГРИБУЙЛЬ. – Но ты же помнишь, что я дважды поклялся ничего не брать, кроме моей…
КАРОЛИНА. – Я знаю, знаю, но ты забыл, бедный братец, что мадам добавила: «Все, что необходимо для работы».
ГРИБУЙЛЬ, ударяя себя по лбу . – А ведь, честное слово, правда!.. Ты мой добрый ангел-хранитель, сестрица!.. Точно же!.. «Все, что необходимо для его работы». Она так и сказала. Ах! Она так и сказала!.. А я-то все не решался поднять эту клетку. Как я глуп! Как я глуп! Ха-ха-ха! Какая забавная глупость! Ха-ха-ха!.. Бедный Грибуйль, да! Ты дурак, друг мой; ты дурак!
Грибуйль разражается хохотом; Жорж не понимает причины такого веселья; Каролина вздыхает, замечает удивление Жоржа и объясняет, что произошло между госпожой Дельмис и Грибуйлем. Жорж в свою очередь смеется и спешит пойти успокоить сестру, заметив ее в садовой аллее.
Каролина грустно говорит Грибуйлю:
– Мой бедный братец, и я попрошу у тебя обещания. Работай всегда со мной; когда тебе надо будет что-то сделать, зови меня, мы будем работать вместе. А в свою очередь и ты будешь помогать, когда мне надо что-то сделать, по кухне или по дому. Таким образом ты никогда не причинишь ущерба и бранить тебя никогда не будут, раз я буду рядом и все объясню вовремя и как надо Ты сделаешь это? Обещаешь?
ГРИБУЙЛЬ. – Да, обещаю, сестрица, моя добрая сестрица. Я вижу, я чувствую, что ты мой добрый ангел на земле. Я хорошо понимаю, что мне недостает разума, что я не такой, как все. Но я постараюсь, заверяю тебя, постараюсь больше не делать глупостей; я так бы хотел чтобы ты была довольна, не ради хозяйки, а ради тебя, тебя, единственной, которую я люблю и которая меня любит.
С этими словами Грибуйль обнял Каролину и поцеловал ей руки.
КАРОЛИНА. – Все хорошо, дружок; я принимаю твое обещание и знаю, что ты его не нарушишь. Давай закончим вдвоем убирать гостиную, а потом пройдем на кухню, и ты мне поможешь приготовить обед и помыть посуду.
XV. Бедный Жако
Каролина и Грибуйль быстро закончили уборку и перешли в столовую, чтобы накрыть стол для обеда. Только они постелили скатерть, как Каролина услышала зов госпожи Дельмис.
ГРИБУЙЛЬ. – Ты пойдешь к ней, Каролина?
КАРОЛИНА. – Конечно. Хозяйке надо одеться и причесаться, поэтому она меня и зовет.
ГРИБУЙЛЬ. – А мне что тогда делать? Я же пообещал ничего не делать без тебя.
КАРОЛИНА. – Когда можно; но нельзя же так всегда!..
ГРИБУЙЛЬ. – Значит, иногда можно нарушить обещание, сказав себе: «Нельзя же так всегда»?
КАРОЛИНА. – Да… и… нет… Надо посмотреть, подумать… и сделать, как лучше.
ГРИБУЙЛЬ. – А если лучше не получится? Вот смотри, я всегда стараюсь как лучше, а мне каждый раз говорят, что это плохо. Когда я поставил попугая посередине стола, это наверняка было очень хорошо. А видишь, что вышло! Получилось, как будто я сделал глупость.
– Каролина, Каролина, где же вы? – кричала г-жа Дельмис.
КАРОЛИНА. – Иду, сударыня; иду. Ставь приборы, Грибуйль, и, главное, не разбей ничего.
Каролина убежала; Грибуйль проводил ее взглядом.
ГРИБУЙЛЬ. – Конечно, я буду стараться сделать как лучше: но скажут ли, что вышло хорошо?
– Грибуйль! Ха-ха-ха! Грибуйль дурак! Полоумный Грибуйль! Ха-ха-ха! – произнес громкий голос из-за портьеры.
ГРИБУЙЛЬ. – Что такое? Кто говорит про Грибуйля?
ПОПУГАЙ. – Жако! Бедный Жако! Грибуйль его побил!
ГРИБУЙЛЬ. – А! Это ты! Лгун! Вор! Разбойник в перьях! А! Ты здесь… и мы одни! Ну, берегись: теперь – кто кого, клеветник! Предатель!
Грибуйль кинулся к окну и тут же обнаружил попугая, который прыгал по портьере, помогая себе клювом и когтями. Увидев подбежавшего врага, Жако скорее поскакал вверх с воплем: «Ха-ха-ха! Грибуйль идиот!».
Новое оскорбление так ожесточило Грибуйля что он, вне себя, кинулся на попугая, но ухватил только хвост, и несколько перьев остались в его руках. Он снова прыгнул на портьеру, по которой бедный Жако метался в диком ужасе, продолжая кричать: «На помощь! Грибуйль! Жако! Грибуйль его побил! Бедный Жако!»
На этот раз Грибуйль лучше рассчитал натиск: одной рукой вцепившись в портьеру, другой ухватил Жако поперек тела и сильным рывком сорвал его от шторы.
– Вот ты и попался, мерзкий клеветник, негодяй, ябеда! – произнес Грибуйль, с ненавистью глядя на попугая. – А-а-а! Надеешься, что все обойдется словами? Так сейчас получишь достойное наказание, подлец! Вот тебе! Так! Так!
И Грибуйль, сопровождая слова действием, обрушил на спину и голову Жако град ударов кулака; бедное животное кричало изо всех сил:
– Бедный Жако! Грибуйль его побил!
– А! Зовешь хозяев! А! Опять хочешь, чтобы мне попало! Ну-ка, покричи теперь, покричи!
С этими словами Грибуйль сжал горло врага, продолжавшего барахтаться и повторять полузадушенным голосом: «На помощь! Бедный Жако!.. Бе…ный… Жа…»
Ему не удалось произнести последний звук; голос прервался, клюв и глаза широко раскрылись, крылья обвисли, и руки Грибуйля продолжали сжимать трупик.
Заметив наконец, что попугай неподвижен, Грибуйль отшвырнул его.
– Убирайся! И больше так не поступай; видишь теперь, что не ты тут самый главный!
Жако не двигался.
– Гляди-ка! Теперь мертвым прикидывается! Уберешься ли ты отсюда, мерзкое животное!
Грибуйль пнул его ногой.
– Так! Что это он? Что с ним? Не шевелится… Неужели… Гм-гм! Неужели я чересчур сильно его сдавил?… Раз он больше не шевелится, словно мертвый. ( Грибуйль опускается на колени и кричит попугаю на ухо ). Ладно, Жако!.. Хватит глупостей!.. Будем друзьями, согласен! Жако, подними голову!.. Говорю же тебе, нечего больше бояться! ( Грибуйль вскакивает, с испугом глядя на попугая и стиснув руки ). Я думаю… боюсь… как бы он не умер, как мама… Он отправится к ней и скажет, что это я его убил… О! Он это скажет!.. Он такой злой! И мама ему поверит, раз меня там не будет, чтобы ей объяснить… Ах! Да… Но когда я тоже умру и приду к маме, то много чего ей порасскажу такого, что не доставит удовольствия Жако… Но что же теперь делать? Они все закричат, что это я… А потом хозяйка как разозлится! Как разозлится! Лишь бы она не прогнала Каролину!.. Ах! Боже мой! Каролина, бедная сестрица! Что делать? Что делать? Ах! Идея! Хозяин мой друг: пойду спрошу у него совета.
И Грибуйль, запинав бедного Жако подальше за портьеру, побежал к Дельмису.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – Что такое, Грибуйль? У тебя такой испуганный вид.
ГРИБУЙЛЬ. – Есть из-за чего, сударь! Если бы вы знали, что со мной произошло… Но я больше не боюсь, потому что месье мой друг; он за меня заступится.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – Перед кем надо за тебя заступаться, бедный мальчик? Это опять мадмуазель Роза или госпожа Пирон?
ГРИБУЙЛЬ. – Ах, сударь! тут дело потруднее, это мадам.
– Хо-хо! это… куда труднее, – сказал г-н Дельмис, принимая серьезный вид. – Рассказывай, что случилось.
ГРИБУЙЛЬ. – Вот что, сударь. Я, стало быть, накрывал на стол, и тут слышу голос, ох! ну и голос! Если бы месье его услышал, то ему бы этого хватило, как мне!
Г-Н ДЕЛЬМИС. – И что же произносил этот ужасный голос?
ГРИБУЙЛЬ. – Что он произносил? Оскорбления! Самые гнусные слова!
Г-Н ДЕЛЬМИС. – И что же это оказалось?
ГРИБУЙЛЬ. – Сейчас увидите. Я, стало быть, оглядываюсь – и что же обнаруживаю? Жако, этот чертов Жако, накинулся на меня с оскорблениями; и все скакал да скакал! ух, как он торопился… Потому что это подлое животное, сударь; я всегда знал, что оно подлое!.. Ну вот, он скачет вверх по портьере. Я прыгаю за ним; хватаю за хвост; дергаю так сильно, что даже перья в руке остаются… Этот негодяй все скачет себе дальше, осыпая меня глупостями… Клянусь честью! Я теряю соображение, прыгаю изо всех сил и хватаю мерзавца поперек тела… Не дается! Тогда я его ухватываю покрепче, дергаю и отдираю от портьеры… Можете представить мою ярость. Я начинаю лупить его что было сил. Негодяй кричит: «На помощь!» Я сжимаю ему шею! ( г-н Дельмис делает движение ). Послушайте, сударь; не мог же я позволить, чтобы мадам с Каролиной услышали вопли этой гадины! итак, я сжимаю еще сильнее и продолжаю его лупить! И он, чтобы поиздеваться надо мной, не придумал ничего лучше, как перестать шевелиться и замолчать.
