Павел Кадочников - Оставайтесь молодыми
Вроде бы окончательно решил именно об этом сейчас и рассказать ребятам. Но снова останавливает сомнение: «А удобно ли, скромно ли с моей стороны: столько добрых слов сказать в один вечер о стоящем рядом с тобой человеке, хотя и вполне заслуживающем, этого?»
Мысли эти мгновенно пролетают под задушевное исполнение ребятами песни? «Ты река ль, моя, реченька». Слушаю, вместе с ними в душе подпеваю и размышляю: «О какой речке поется? О Неве? Речке Бикбардинке? О Москве-реке? Или, может быть, народ вот так, любя всем сердцем, величает реченькой свою красавицу Волгу?»
В памяти тут же оживает все, что видел давно и недавно на берегах великой русской реки.
«А может, и рассказать мне ребятам сейчас лучше всего об этом, о своей недавней поездке в Волгоград? Но уместен ли такой рассказ в веселый праздничный день?»
Делюсь этими своими мыслями и сомнениями с Василием Васильевичем Меркурьевым. Он наклоняется ко мне и быстро, скороговоркой властно шепчет на ухо:
— Об этом надо говорить!
Принимаю окончательное решение.
— Дорогие ребята! Наша славная «Пионерия»! — обращаюсь к школьникам, когда они закончили петь и мне предоставили слово. — От всего сердца спасибо вам за радость, наслаждение слушать настоящее хоровое пение… хоровое искусство!
А ваша песня «Ты река ль, моя реченька» напомнила мне Волгу и великое людское море скорби у мемориала Победы на Малаховой кургане.
«Стоять насмерть!» Как сейчас вижу эту надпись. «Стоять насмерть, за нами земли нет!»
В зале мемориала я видел убеленную седилей старушку и мужчину в ватнике. Они стояли на коленях перед списком погибших!
Чье имя они нашли в этом списке? Может, сына. А может быть, брата?..
Не успеваю закончить свой рассказ. Его завершают ребята. Руководитель хора поднимает руку, и звучит песня, посвященная матерям погибших героев.
Смолкают детские голоса. Наступает напряженная тишина.
На глазах у Василия Васильевича и Ирины Всеволодовны слезы.
Меркурьев, вытирает платком глаза, взволнованно смотрит на школьников, на сына, на руководителя хора и тихо, очень тихо говорит:
— Спасибо, пионерия! Спасибо, комсомол!..
От всей души и я повторяю эти слова благодарности нашей доброй завтрашней смене.
Как актер и режиссер я обязан постоянно тренировать свою эмоциональную память, бережно хранить, как в драгоценной шкатулке, все, что потом может помочь сыграть ту или иную роль, поставить кинокартину.
Сейчас, много времени спустя, думая о встрече с «Пионерией», прихожу к выводу, что эмоциональная память сохранила мне тепло человеческих сердец.
Глубоко верю в то, что ребята из хора навсегда сохранили в душе любовь к своему родному Подмосковью, Москве, Волгограду, к нашей великой матери-Родине. Верю, что чистоту и добрый свет песен «Пионерии» они сохранят в себе на всю жизнь.
С любовью к природе
С любовью к природе
Не могу без волнения думать о природе, видя, как нуждается она в нашей защите, в поиске путей ее сохранения и возрождения.
Размышления эти мои будут предельно откровенны и самокритичны. Не обойтись здесь без глубоких эмоций. Но без человеческих эмоций никогда не было, нет и быть не может человеческого искания истины.
А как тут не вспомнить изречения древних? Каких «древних»? Не ведаю. Как драгоценное наследство передал мне это мудрое изречение народа дед. Где и от кого он это слышал? Очевидно, и сам он ответить на этот вопрос не мог. Достоверно одно, что не прочел, а слышал: ведь он не то что писать и читать — крестик с трудом выводил вместо своей подписи.
Но изречение, сказанное им, не просто звук. В нем — глубочайшее содержание: «Человек, не способный умилиться перед природой и в восторге уронить слезу, созерцая красоту ее, есть полчеловека».
В данном случае слова «умилиться», «умиление» не следует понимать, как слова сентиментальные. Мне думается, что человек, глубоко чувствующий и понимающий красоту, остановившись перед скульптурой Родена «Вечная весна», невольно замрет. И чем дольше он будет любоваться творением рук человеческих, создавших «Природу», тем глубже и острее почувствует происходящее и нем духовное очищение.
Вот этот священный момент внутреннего трепета, восторга, наслаждения прекрасным, когда наш мозг и сердце не осквернены злобой, завистью, долами суетными и подчас никчемными, и надо понимать в данном случае как смысл слова «умиление».
Связь же между природой и подлинным искусством постоянна и неразрывна. Природа — величайший художник — вместе с П. П. Бажовым сотворила «Малахитовую шкатулку». Левитан и природа создали бессмертное полотно «Над вечным покоем».
Стоит ли ругать природу, если надсадно стонет ветер и бушует Нева? Не она ли, природа, напела великому Пушкину музыку его вечной поэмы:
Над омраченным Петроградом
Дышал ноябрь осенним хладом.
Плеская шумною волной
В края своей ограды стройной,
Нева металась, как больной
В своей постеле беспокойной.
Не ставлю сейчас цель проникнуть в философскую сущность слияния человека, природы и искусства. Мной как художником, артистом, владеет эмоциональное восприятие природы. В какое время года человек более всего способен воспринимать красоту, зависит от него самого.
Вряд ли следует доказывать, что лютый мороз щедро дарит изумительные рисунки вологодским кружевницам, а их вдохновенное мастерство прославлено во всем мире!
Что прекраснее? Ясный полог бледно-голубого неба или многоцветие предгрозовых туч? Прозрачный день, напоенный ароматом трав, или полночь?
Певец русской природы Фет писал:
Полнощный свет, ты — тот же день.
Белей лишь блеск, чернее тень,
Лишь тоньше запах сочных трав,
И как же горько бывает человеку, не только художнику по профессии, просто человеку, когда вот этот самый воздух, о котором пишет поэт, безжалостно отравлен самим человеком!
Мы, люди, в сущности, являемся наивысшим творением природы. Но как же зачастую мы безжалостны и беспощадны к ней!
Мы вырубаем прекрасные рощи, засоряем поля и леса, отравляем реки и озера. И даже океаны!
Разве это не правда? Может быть, что просто мои злобный выпад против разумнейшего из живых, населяющих нашу Землю, против самого «царя природы» — человека?
Не трудно при желании насчитать не одну сотню благих призывов в защиту природы. Можно в доказательство сказанного вытащить из архивов для всеобщего обозрения судебные дела над браконьерами. Легко сделать множество выставок, состоящих только из карикатур, жестко, остро, иногда очень талантливо высмеивающих «царей» природы, «пользующихся» ее дарами.
Сколько усилий тратит человек на ожесточенную борьбу с самим собой!
Множество туристов со всех концов земного шара едут в нашу страну познакомиться с нашей жизнью. Они зримо убеждаются во многих добрых делах, видят достижения советских людей.
Редкая группа туристов не посетит один из замечательных городов мира — Ленинград.
Ознакомившись с городом-героем, городом-музеем, зарубежные гости посетят и паши пригороды — Петродворец, Павловск, Пушкин…
Но вряд ли кто из туристов посетит Всеволожский район. А ведь до Колтуш, где находится Институт физиологии имени И. П. Павлова, всего-навсего двадцать шесть километров.
Когда академика Ивана Петровича Павлова спросили, для чего ему понадобилась вышка на крыше института, он ответил:
— Я очень люблю смотреть вдаль!..
Думается, в этом ответе ученого заложен глубокий смысл. В часы отдыха или тяжелых раздумий он поднимался на свою вышку — и перед его взором разворачивалась изысканнейшая красота русской природы. Уходящее вдаль многоцветие холмов и заросших кудрявым орешником холмиков, полянок, украшенных коврами полевых цветов, островки белоснежных берез. А еще дальше, у горизонта, на необозримом пространстве синеет лес. Он, с березами, соснами, елями, тянется до самого Ладожского озера, прозрачного, как первая весенняя капля дождя.
Давно ли эти леса были заселены их законными хозяевами? Семейства лосей, могучих и статных, не изменивших своего вида со времени каменного века, приходили на водопой к Коркинскому озеру. Было это совсем недавно.
Неожиданным взлетом выводки тетеревов пугали усердных грибников. По весне в этих лесах: пели свои тихие волшебные песни глухари, принадлежащие к древнейшему роду пернатых.
Вечером, перед заходом солнца, через полянки либо по опушкам и просекам, тянули вальдшнепы.
Сегодня — с болью в сердце! — читаю лишь в старом охотничьем справочнике: «В распадах между холмами и в низинках между поселком Колтуши и деревьями Хязельки, Канисты и Кирполье в великом множестве имеются дупельные засыпки, а также бекасы. На холмах близ деревни Канисты водятся серые куропатки».
