Бенито Мерлино - Феллини
В конце мая 1956 года развернулась масштабная подготовка к съемкам, но когда все было практически готово, Феллини узнал, что у его отца инсульт и что он очень плох. Он мчится в Римини к постели умирающего Урбано. Они долго смотрят в глаза друг другу, понимая, что наступил час расставания. Федерико вспоминает себя в матросском костюмчике на коленях отца в душном кинотеатре «Фульгор» облизывающим мороженое в то время, как на экране сменялись расплывчатые изображения. Он вспоминает, как в тумане утра отец покидал дом, чтобы объехать рынки или посетить клиентов, а затем его триумфальные возвращения с подарками для каждого. Его отец скончался 31 мая 1956 года.
Много позже он заставит сказать одного из персонажей «Восьми с половиной»: «Я очень сожалею, что мы так мало говорили друг с другом». Тем самым Федерико признается в том, как ему хотелось бы иметь возможность больше общаться с отцом.
Вернувшись из Римини, Федерико и Джульетта поселились на улице Архимеда, 141, в фешенебельном квартале Рима, недалеко от Тибра. Съемки начались 9 июля 1956 года и завершились 1 октября. Техническая группа, возглавляемая Луиджи Де Лаурентисом, братом Дино, вместе с ближайшими соратниками составляла дружную команду, уже хорошо усвоившую манеру Феллини снимать фильм и привыкшую к его требовательности. В нее входили Альдо Тонти, опытный кинооператор, мастер черно-белого изображения, уже работавший с Феллини над фильмом «Огни варьете». Отелло Мартелли, искусный оператор, мастер по освещению и натурным съемкам. Пьеро Джерарди, декоратор, придумавший построить домик Кабирии без крыши для лучшего освещения интерьера; он также внимательно контролировал все детали костюмов актеров, среди которых был и Риккардо Феллини. А Нино Рота распорядился поставить пианино в проекционном зале и сочинял музыку по мере того, как перед ним проходили кадры; Франко Феррара — дирижер. Высокообразованный и очень компетентный Брунелло Ронди, к чьим советам внимательно прислушивался Федерико, что порой вызывало раздражение хмурого Эннио Флайяно. И, конечно, монтаж, как всегда, осуществлял Лео Катоццо.
Закончив фильм, Федерико решил отправить его на Каннский фестиваль, но для этого необходимо было получить визу цензуры. Комиссия, заседавшая 9 марта 1957 года, согласилась поддержать фильм при условии, что он предназначается для зрителей старше шестнадцати лет. Однако представитель министерства внутренних дел отказался подписаться под этим решением, мотивируя это тем, что фильм, бо́льшая часть которого снята на фоне античных руин в центре столицы, может оставить у зрителя плохое впечатление о Риме.
Феллини был в отчаянии: фильм рисковал не только не быть представленным в Каннах, но также и не попасть на экраны Италии, если только его не заставят вырезать отдельные куски, что, естественно, искалечит картину. Тогда Федерико решил обратиться за помощью к отцу Анджело Арпаду, иезуиту венгерского происхождения, которого итальянцы называли падре Арпа. Феллини подружился с Анджело Арпадом после того, как их познакомил Брунелло Ронди в момент выхода на экраны «Дороги». И падре Арпа выступил в защиту фильма перед «вице-папой», как называли монсеньора Джузеппе Сири, очень влиятельного кардинала, архиепископа Генуи, президента епископальной конференции и движения «Action catholique», очень авторитетного в официальных кругах. В полночь в небольшом зале старого порта, где Федерико установил импозантное кресло с красной подушкой и золотой бахромой, купленное накануне у антиквара, прелат присутствовал при демонстрации фильма. По окончании он воскликнул:
— Бедная Кабирия, мы должны сделать что-нибудь для нее!
Таким образом, фильм ему понравился, а судьба несчастной Кабирии его растрогала. Один телефонный звонок монсеньора, и все уладилось, правда, при «одном странном условии: была вырезана сцена с „мужчиной с мешком“». Эта сцена, где один добрый человек раздает еду и одеяла бездомным нищим Рима, будет использована в фильме «Дневник кинематографиста» в 1968 году. В самом деле, в то время было недопустимо, чтобы высокий прелат позволил заниматься благотворительностью кому-либо еще, кроме специально созданных христианских структур. Короче, к великому удовлетворению Федерико, фильм в конце концов будет отправлен на Каннский кинофестиваль.
«Ночи Кабирии» будут показаны 10 мая 1957 года. В этом году почетным президентом фестиваля был Жан Кокто, выдающийся французский писатель, поэт, художник и кинорежиссер. Президентом жюри — знаменитый писатель Андре Моруа, член Французской академии. Среди членов жюри были Марсель Паньоль, известный французский драматург и кинорежиссер, и Жюль Ромэн, писатель, поэт и драматург, член Французской академии. «Золотая пальмовая ветвь» была присуждена довольно посредственному американскому фильму «Дружеское увещевание» Уильяма Уайлера с Гари Купером. Жюри проигнорировало такие незаурядные фильмы, как «Приговоренный к смерти бежал» Робера Брессона, «Седьмая печать» Ингмара Бергмана и «Канал» Анджея Вайды! Фильм Феллини не прошел незамеченным: премия за лучшую женскую роль была присуждена Джульетте Мазине.
В Италии все стали восторгаться талантом Джульетты, забыв недавнее прохладное отношение к ней и критику в ее адрес. А осенью в Венеции фильм получит четыре «Серебряные ленты»: Федерико (лучшая режиссура), Джульетта (лучшая актриса), Франка Марци (лучшая женская роль второго плана) и Дино Де Лаурентис (лучший продюсер). Фильм выйдет на экраны в октябре 1957 года и принесет очень хороший доход.
Во время съемок фильма Федерико проявил себя очень властным и несговорчивым по отношению к Джульетте, так как хотел, чтобы Кабирия была более слабохарактерной, более комичной, более похожей на Джельсомину. А Джульетта чувствовала ее как трагикомический образ, жертву своей наивности, доброты, но одновременно жизнерадостную оптимистку, которая, несмотря на все несчастья, не теряет надежды. Мазина всегда говорила, что роль Кабирии — ее лучшая роль в кино.
26 марта 1958 года Джульетта Мазина едет в Голливуд, но без Федерико. Она получит из рук актрисы Даны Уинтер и Фреда Астера, через год после награды за «Дорогу», статуэтку «Оскара» за лучший иностранный фильм.
В 1959 году по фильму «Ночи Кабирии» Нейл Симон поставил на Бродвее мюзикл под названием «Сладкое милосердие», режиссером и хореографом которого был Боб Фосс. Десять лет спустя, в 1969 году, Боб Фосс сам снимет фильм на основе этой постановки, сделав первые шаги как режиссер кино.
В ходе того же 1957 года Джульетта и Франка Марии снимаются в комедии «Фортунелла», над сценарием которой работали Федерико, Эннио Флайяно и Туллио Пинелли для своего друга Эдуардо Де Филиппо. Джульетта играет роль старьевщицы на блошином рынке Рима, убежденной в том, что она — дочь принца. Она живет с проходимцем (Альберто Сорди), который не колеблясь оговорил ее, чтобы посадить в тюрьму вместо себя. При выходе из тюрьмы она узнает, что любовник нашел себе другую, а принц доказал невероятность ее родства с ним. Разочарованная и огорченная, она бросает все, присоединяется к труппе бродячих артистов и будет играть роли принцесс.
Именно для этого фильма Нино Рота сочинил знаменитую мелодию «Фортунелла», которая затем снова прозвучит в «Крестном отце». А Нино Рота будет удостоен за нее премии «Оскар» в 1974 году.
Это был также последний сценарий, который Федерико писал для другого режиссера.
ФЕДЕРИКО И ЕГО ЖЕНЩИНЫ
Федерико Феллини, как и многие итальянцы, был фанатиком женщин. Как и его «маменькины сынки», он мог говорить о них беспрестанно. И как многие мужчины — разумеется, чтобы быть уверенным в своей способности соблазнять, — любил окружать себя красивыми женщинами, бывать с ними в обществе, заигрывать с ними, создавать впечатление, что их отношения необыкновенны и уникальны. Он позволял им — молодым или не очень — верить, что они являются важной частью его жизни. Но как только отношения рисковали приобрести более серьезный характер, он сбегал с проворством кота, недовольного, что ущемляют его привычки.
Можно было подумать, что он опасался оказаться «не на высоте», если бы отношения закончились любовной связью, что он убегал, пытаясь защитить себя от кошмара, какой-то тревоги, которая преследовала его. Если верить бестактным заявлениям его друга, журналиста Серджо Дзаволи, это могло быть вызвано травмой, пережитой Федерико в восемнадцатилетнем возрасте в одном из борделей Флоренции, когда его сексуальное «посвящение» прошло не очень удачно…
Ловеласом Федерико был больше на словах, чем на деле, скорее хвастая, чем изменяя; он никогда, ни на мгновение не помышлял оставить свою жену. Лучшим свидетельством этого являются пятьдесят лет их брака. Потому что помимо любви и преданности Джульетта была его убежищем, гаванью, куда он всегда мог вернуться и бросить якорь, а еще потому, что она представляла собой загадку. «Вот в чем сила Джульетты: в ее загадочности», — свидетельствовал Бернардино Дзаппони. А падре Арпа добавлял: «Джульетта была не просто его опорой, она была также его дыханием». Конечно, она должна была тысячу раз испытывать ревность из-за измен своего мужа, подлинных или мнимых, о чем не упускали случая сообщить добрые друзья и скандальная пресса, но не позволяла себе показать это. Впрочем, даже если Федерико не мог обуздать свой темперамент, он всегда оставался очень сдержанным даже с самыми близкими друзьями, и известны только две его довольно серьезные внебрачные связи.
