Станислав Говрухин - Тайны мадам Вонг
ние, даже намек на то, что вы не прочь перешагнуть рубикон, и деньги сами потекут к вам. Что я со своими миллионами! Другая, более могущественная и щедрая рука... — Лу осекся, с опаской посмотрел на комиссара.
— Продолжайте Лу,— кивнул комиссар.— Вы знаете, я не выдаю друзей.
— Вы думаете, что воюете с бандой,— китаец перешел на шепот.— А вы воюете с государством! Сегодня оно хозяйничает здесь, в Юго-Восточной Азии, завтра ему будет принадлежать полмира!..
— Вас к телефону,— за спиной китайца неслышно возник слуга.— Мистер Стоун у аппарата.
Лу прошлепал босыми ногами в каюту, дверь которой была напротив. Комиссар услышал его чуть раздраженный голос:
— Алло-у!
Стоун говорил из своего кабинета на верфи. За его спиной сквозь стекло виднелись изящные обводы новой яхты, стоящей на стапелях.
— Доброе утро, сэр!—сказал он.— Я с верфи. Яхта готова. Вы обещали придумать название.
— Название... да, да...— Лу записал что-то в блокноте.— Дайте подумать до вечера. Что еще?
— Фирма предложила новые навигационные приборы. Сплошная электроника.
— Берите.
— Но, сэр, мы и так давно уже перебрали смету.
Комиссар невольно прислушался к разговору. Сюда, на палубу, отчетливо доносилось каждое слово.
— Кто знает о тайнике?— вместо ответа спросил Лу.
— Только инженер, который монтировал оборудование.
Китаец покосился на дверь, понизил голос:
— Надо, чтобы он молчал, Стоун!
— Деньги? Китаец хмыкнул:
— Если нет другого способа, то деньги... Когда Лу снова появился на палубе, комиссара уже не было.
Комиссар вел допрос секретаря мадам Вонг один, без свидетелей. Секретарь, молодой бледный человек без клочка растительности на лице, упорно не хотел отвечать ни на один вопрос. Сидел, опустив глаза в пол, и молчал. Комиссар тяжело обошел вокруг стола, взял его за волосы и задрал лицо кверху. Сказал, глядя прямо в глаза:
— Ты знаешь, что тебя ждет?
Парень тоскливо глядел на комиссара, с трудом разлепил губы:
— Тут — веревка, там — пуля в затылок.
— От твоих дружков тебя защитят стены тюрьмы.
Секретарь покачал головой: . — Вы знаете их. Они пройдут сквозь любую стену...
Комиссар снова обошел стол и сел в свое кресло. Достал из стола папку, вынул и поднес к свету лампы листок с водяными знаками.
— Что это?
Секретарь испуганно отшатнулся от листка.
— Можешь не отвечать. Я тебе сам скажу. Это карта. Вот этот крестик — место, где спрятаны сокровища мадам Вонг. Сокровища, награбленные за сорок лет пиратства в восточных морях!..
Секретарь затравленно озирался по сторонам.
— Я ничего не скажу! Ничего...
— Где это место?
— Нет...
— Это остров? Какой? Ну!
— Я не зна...
— Одно слово! Слышишь, одно слово, и я спасу тебя! Это говорю тебе я, комиссар фон Крумофф!
Клаукк оглянулся, сунул в замок один ключ, второй... Ключ повернулся. Он открыл дверцу автомобиля, сел на сиденье водителя, осмотрелся. Не спеша, методично стал ощупывать каждый сантиметр салона... Вскоре он нашел то, что искал.
Это был миниатюрный фотоаппарат, вмонтированный в зажигалку.
Он вылез из машины, прошел между рядами других автомобилей, поднялся по железной лесенке, вызвал лифт.
Лифт проехал немного и остановился. Клаукк вышел, прошел сверкающим коридором, толкнул тяжелую стеклянную дверь и оказался на палубе океанского лайнера. В лицо пахнул ласковый влажный ветер. Над головой Клаук-ка висело несколько шлюпок, на корме каждой из них надпись: «Т/х «Иван Бунин», Владивосток».
Клаукк прошел палубой, снова сквозь стеклянную дверь попал в богатый коридор люк-совых- кают, постучал в одну из дверей.
Дверь ему открыл низкорослый парень с хитрым, лисьим лицом.
- Ну?—спросил он.
Клаукк утвердительно кивнул и прошел в гостиную. Здесь играли в карты.
Играющих было трое. Кореец в темных очках, маленький, чуть возвышающийся над столом,— мистер Пак. Европеец, одетый в подчеркнуто элегантный белый костюм,—мистер Доул.
И дама. На ней было открытое вечернее платье. Красивые плечи, полная, не потерявшая формы грудь, какое-то неживое, кукольное лицо с тонкими, как на китайской миниатюре, чертами, мало что говорили о возрасте — скорее молода, чем стара.
Ее выдавали руки, державшие карты — со вздувшимися венами, морщинистые руки старухи. Она курила темные сигареты, вставленные в длинный серебряный мундштук. Всматриваясь в карты, щурилась от дыма, и тогда ее продолговатые глаза превращались в узкие щели.
Клаукк прошел мимо играющих, сел в кресло за спиной корейца и встретился взглядом с Доулом. Клаукк достал зажигалку-фотоаппарат, щелкнул, прикурил сигарету.
За столом среди игравших возникло оживление.
— Я увеличиваю, мадам,— сказал кореец и подвинул к центру стола несколько столбиков разноцветных фишек и пачку долларов. Доул положил на стол свои карты.
— Попалась сильная карта, Пак?—улыбнулась дама.— Тиоти!—позвала она.
В двери спальни показалась хорошенькая горничная в кимоно. Дама подала ей знак, Тиоти вернулась в спальню и через секунду выкатила столик на колесиках. На столике лежали десять пачек ассигнаций.
— Я поддержу вашу игру, Пак. Здесь десять тысяч английских фунтов стерлингов.
Видно было, как выпрямилась спина корейца. Клаукк встал с кресла и отошел к стене. Из прихожей вышел другой парень и тоже встал за спиной корейца.
— Но у меня нет таких денег, мадам,— сказал кореец.
— Разве?—жестко спросила дама.— Ведь здесь как раз та сумма, которую британская разведка назначила за фотографию мадам Вонг! А теперь откроем карты!
— Но это недоразумение...— вскрикнул кореец. Он хотел встать, но двое отделились от стены, взяли его за руки и усадили в кресло. Деловито обыскали. Клаукк сорвал с его груди золотой медальон, висевший на цепочке, открыл — на стол упала кассета с микропленкой. Клаукк вынул зажигалку-фотоаппарат и тоже бросил на стол. Рывком приподняв корейца, они потащили его в прихожую.
— Это наговор!..— севшим от страха голосом кричал Пак.— Умоляю, не делайте этого, мадам! Проявите пленку-...
Клаукк притворил дверь в гостиную, другой бандит держал Пака, который бился в руках. Темные очки свалились на пол — склеенное веко закрывало пустую глазницу. Клаукк достал из кармана пистолет, сказал почти ласково:
— Ну, чего ты испугался, дурачок? Иди вперед! — И он сильно ткнул дулом под ребро корейцу.
Пак запнулся на полуслове, лицо перекосилось, подогнулись колени, он упал на мягкий ковер прихожей. Клаукк разогнулся с пистолетом в руках — перед дулом торчало острое лезвие ножа. Он вытер лезвие о спину убитого, нажал на кнопку, и стальное жало убралось внутрь. . .
В двенадцать часов ночи в машинном отделении зазвонил телефон. Парень лет двадцати пяти, в белой, чуть испачканной маслом форменной рубашке с короткими рукавами и золотыми лычками на погонах, появился из глубины и пошел по скользкой стальной решетке между двумя рядами двигающихся механизмов.
— Третий механик Сергей Ушаков слушает,— сказал он в трубку.— Понял, бегу!.. Игна-а-т!— крикнул он куда-то в глубину.— Я наверх за радиограммой. Сейчас вернусь!
Миновав три-четыре узких металлических трапа, Сергей появился в коридоре команды, пробежал по нему, несколькими прыжками одолел еще два широких, покрытых дорогим ковром трапа и оказался в просторном вестибюле. В него выходили двери музыкального салона, там царил полумрак, тихо играла музыка, двигались пары. Сергей завистливо покосился в сторону салона и подошел к бюро информации. Там дежурили две симпатичные девушки, одетые в строгую морскую форму, обе — Светы. Одна — высокая, крупная, другая — маленькая.
— Сережа, пляши!— сказала Света-большая.—Дочь!
— Как — дочь?—Сергей смотрел на радиограмму и ничего не понимал.— Каким образом?
— Ты что, маленький?— строго спросила
Света-большая.— Не знаешь, каким образом дети рождаются?
— Но... ей еще носить два месяца...
— Семимесячные тоже бывают,— объяснила Света-маленькая.— Ты разве не знал?
— Понимаешь, я все рассчитал. Девять месяцев, рейс... Как раз к приходу... Теперь уж все, да? Уже ничего не сделаешь?..
Девчонки расхохотались.
— Это не опасно?
— Я семимесячная.— Света-большая поднялась со стула, встала во весь рост.— Посмотри на меня!
— Где док?
— Там, в салоне...
Сергей кинулся в салон. Доктора он увидел сразу. Он сидел рядом с пассажирским помощником за столиком в дальнем углу салона. Оба офицера с тоской слушали излияния фрау Шульц, пожилой немки, представительницы фирмы, фрахтовавшей корабль.
— Я буду просить фирма продлять фрахт. Мой аргумент: комфорт — айн, много дешево — цвай...
