Бенито Мерлино - Феллини
Фильм снимали в сентябре 1951 года на улицах Рима и на пляже Фреджены, курортного местечка в сорока километрах от столицы. Первый день съемок начался неудачно. Хотя Федерико выехал на рассвете, прибыл он с опозданием. По дороге он проколол колесо своего «фиата», сам не смог поменять колесо и очень нервничал. На счастье, мимо проезжал сицилийский грузовой автомобиль, водитель остановился и помог Федерико установить запасное колесо. Он поехал дальше, волнуясь, словно студент перед экзаменом. Он даже бормотал молитву, но и это не принесло облегчения.
Его первые распоряжения актерам и техникам были несколько неуверенными. Он не соблюдал плана работы, установленного директором картины Энцо Провенцале, и часто спорил с ним. Этот первый день, посвященный съемкам сцены на барке, оказался катастрофическим. Одной из причин было сильное волнение на море. Федерико никак не удавалось поймать в кадр барку, которую волны бросали из стороны в сторону, и она ежеминутно уходила за рамку.
— А завтра? — спросили его.
— Завтра я сделаю то, что мы не сделали сегодня, — спокойно ответил Федерико, — мы снимем сцену в море… на пляже.
— Ни в коем случае! — воскликнул директор картины.
— А я, напротив, думаю, что это можно сделать… — ответил Феллини.
Много позже он признавался: «Я совершенно не был уверен, но это ничуть не поколебало моего абсолютно необоснованного спокойствия».
На следующий день, как и предвидел Федерико, сцена была снята на песке: барка с актерами стояла на берегу, а впечатление было такое, будто она в открытом море. Провенцале предпочел покинуть место съемки и продолжал работать на расстоянии, используя своего помощника как посредника. А Федерико стал решительно руководить съемкой, стоя за камерой и выкрикивая приказы через мегафон:
— Мотор!
— Хлопушка!
— Действие!
Далее съемки стали проходить в непосредственной и веселой атмосфере, какая обычно царит среди отдыхающих. Вскоре, в феврале 1952 года, был закончен монтаж картины, которую хотели представить для участия в отборе итальянских фильмов на кинофестиваль в Каннах в апреле. Три фильма были уже отобраны: «Два гроша надежды» Ренато Кастеллани[46], «Шинель» Альберто Латтуада по новелле Гоголя, «Умберто Д.» Витторио Де Сика. Четвертый фильм выбирали из двух: «Белый шейх» Феллини и «Полицейские и воры» Стено и Моничелли с Тото и Альдо Фабрици. В Канны решили отправить фильм «Полицейские и воры», который получит приз за лучший сценарий, а Гран-при будут удостоены фильмы «Два гроша надежды» и «Отелло» Орсона Уэллса, исполнившего также главную роль. А «Белый шейх» был представлен на Венецианском фестивале в сентябре, в один день с фильмами «Логово разбойников» Пьетро Джерми и «Европа 51» Росселлини. Публика встретила фильм Феллини очень тепло, зрители смеялись и аплодировали, но пресса в своих оценках не была единодушна. Киножурнал «Бьянко и Неро» представил две противоположные оценки критиков. Один из них считал, что «фильм декадентский, отличается грубым вкусом и банальной композицией», в то время как другой заявил, что «Феллини проявил себя как состоявшийся режиссер, создав фильм целиком в своем стиле».
В коммерческом плане «Белый шейх» оказался убыточным. Частично в этом виноват продюсер Луиджи Ровере, хотя он будет говорить: «Мы сделали прекрасный фильм, опережающий время лет на пять». И Федерико знал, что это правда. Он приобрел опыт, стал более уверенным в себе. Он знает, что сделал хороший фильм, даже если его иногда упрекали в том, что он не вмешивается в политику в стране, где кино склоняется все больше и больше к левым силам. Иногда его даже рассматривали как реакционера. А Роберто Росселлини болезненно реагирует на то, что его ученик становится полноправным кинематографистом. Федерико не соглашается с замечаниями Роберто по некоторым сценам в фильме, в частности сцене, снятой на песке, и у Роберто создается впечатление, что Федерико не нуждается больше в его советах. Он бросает ему с раздражением:
— Если на полотне Рафаэля появляется пыль, ее обязательно нужно сдуть, не так ли?
Недовольство Росселлини длится недолго. На следующий год Роберто, заболев, просит Федерико снять вместо него финальную сцену его фильма «Где же свобода?». Это история парикмахера, отсидевшего в тюрьме двадцать лет за убийство любовника своей жены и освобожденного за хорошее поведение. Но столкнувшись на воле с жестокостью и несправедливостью, он стремится снова вернуться в тюрьму. В роли парикмахера — гениальный комик Тото[47], вызывающий всеобщее восхищение. Федерико был очарован им и всегда мечтал работать с этим замечательным актером. Тото, родом из Неаполя, на самом деле по рождению был Антонио де Куртиз Гальярди Дюкас Комнено ди Бизанцио, действительно королевских кровей. Он происходил из семьи Комнэне, которая дала шесть императоров Византии. В 1946 году неаполитанский суд восстановил полное имя Тото: его королевское высочество Антонио Флавио Гриффо Фокас Непомучено Дукас Комнено Порфирогенито Гальярди де Куртиз Византийский, герцог Палатинский, рыцарь Священной Римской империи, наместник Равеннский, граф Македонский и Иллирийский, князь Константинопольский, Киликийский, Фессалийский, Понтийский, Молдавский, Дарданийский и Пелопоннесский, герцог Кипрский и Эпирский, герцог и граф Дривастский и Дураццский. Прежде чем дать команду «мотор» и услышать «хлопушку», Федерико, очень смущаясь, говорил ему:
— Князь, вот что мы могли бы сделать… Князь, пожалуйста, пройдите туда, вперед…
— Конечно, но вы можете называть меня Антонио, — отвечал Тото, выпучив глаза и вращая ими, словно шарами, чтобы разрядить атмосферу.
В последующие годы Феллини и Росселлини продолжат ценить друг друга, восхищаться друг другом, но с некоторой долей соперничества. Федерико будет свидетелем сложных взаимоотношений своего друга с Ингрид Бергман, их сцен ревности, их развода, его путешествия в Индию, его нового брака, его рассуждений об упадке кинематографа, его теорий о телевидении как дидактическом инструменте, его исторических фильмов. Роберто тоже будет внимательно следить за творчеством Федерико, постоянно повторяя, что он заблуждается, что он сбился с пути. Он совершенно не одобрит «Сладкую жизнь». Исторические фильмы Росселлини не интересуют Федерико, а для Роберто фильмы Феллини — это лишь маленькие фантазии, не представляющие интереса. Но когда 4 июня 1977 года Росселлини умер, Федерико, несмотря на их расхождения во взглядах, почувствует себя неизмеримо одиноким, словно осиротевшим.
В ОБЪЕКТИВЕ НИНО РОТА
В отличие от многих композиторов Нино Рота не посещает студии, где монтируют фильмы. Более того, он не сидит в просмотровых залах, где неоднократно пересматривают фильм, для которого он будет писать музыку. Если Федерико, по его собственному признанию, не является горячим поклонником музыки — музыка делает его слишком меланхоличным, — то Нино Рота не более увлекается кино: оно его усыпляет. Он предпочитает, чтобы Федерико пересказывал ему свой фильм, чтобы он описывал ему сцены, объяснял чувства героев и эмоции, которые он хотел бы вызвать у зрителей. Нино настолько же молчалив, насколько говорлив Федерико. Он сидит за пианино, позволяя пальцам перебирать клавиши, слушая или переставая слушать своего неистощимого друга. Он напевает вполголоса, импровизирует, и в какой-то момент возникает мелодия, которая будет воздействовать на фильм, словно алхимия, и отпечатается в памяти каждого зрителя.
Нино Рота, родившийся в Милане 3 декабря 1911 года, был вундеркиндом. Его дед по материнской линии, Джованни Ринальди (1840–1895), талантливый пианист и композитор, которого называли итальянским Шопеном, был широко известен в Европе. Бабушка по материнской линии также была пианисткой. И его мать, Эрнеста Ринальди, тоже пианистка, естественно, использовала все возможности, чтобы обеспечить сына самыми лучшими преподавателями музыки и композиции. Он обучался в консерватории Милана и в Академии Санта-Чечилия в Риме. Его преподавателями были самые выдающиеся мэтры эпохи: Ильдебрандо Пиццетти, затем Альфредо Казелла, бывший ученик Фора, друг Дебюсси, Равеля и Стравинского. В двенадцать лет Нино написал свое первое классическое произведение — ораторию «Детство святого Иоанна Крестителя». Она исполнялась на концертах в Милане и во Франции с 1923 года. Когда ему было около двадцати лет, друг семьи, выдающийся дирижер Артуро Тосканини, вдохновил его поехать в США, чтобы обучаться искусству дирижера. Получив стипендию, 1930–1932 годы он провел в Кертисовском институте Филадельфии, где обучался композиции у Розарио Скалеро и у Фрица Райнера, выдающегося дирижера венгерского происхождения. Вернувшись в Италию, он в 1933 году пишет свою первую музыку к фильму «Поезд третьего класса», довольно посредственной картине Рафаэлло Матараццо. С 1942 года, продолжая сочинять классические произведения — оперы, балеты, камерную музыку, пьесы для оркестра, — он начинает работать для кино. Он написал музыку примерно для ста шестидесяти фильмов и телевизионных сериалов, многие из его сочинений исполняются до сих пор по всему миру.
