Елена Руденко - «После рождества»
— Не беспокойтесь, мадам, мне не привыкать, — улыбнулся студент. — Моя фамилия Робеспьер.
— Вы дворянин? — задал женский голос резкий вопрос.
Макс обернулся и увидел красивую даму, сидящую рядом с герцогом. У нее были бархатистые карие глаза. Тонкие черные брови придавали лицу величественное выражение. Густые каштановые волосы были убраны в высокую прическу, несколько вьющихся прядей из которой, волнами спускались на плечи.
«Типичная аристократка, — отметил про себя Макс. — Наверняка, невеста герцога».
Женщина явно заметила, что студент изучает ее внешность, и улыбнулась.
«Какой невзрачный юноша, — подумала она. — Но, наверное, умный. Хотя, в наше время такие люди вызывают усмешку или, в лучшем случае, сострадание».
— Вы дворянин? — повторила она.
Макс после некоторого колебания кивнул.
— Дорогая, — обратилась к ней тетя. — Какая разница!?
— Для меня очень большая, мадам! — важно заметила дама.
— А для меня никакой, — сказала тетя. — Ой! Я забыла вас представить. Графиня Сен — Роман, невеста моего племянника. А это виконт де Карне.
Виконт, молодой человек старше Макса, но моложе герцога поднялся со своего места и, поклонившись, поцеловал Мадлен руку. Он сделал это с холодной учтивостью, которая удивила Робеспьера.
— Гм, обычно не так целуют ручку Мадлен. — Пробормотал Макс, которого такое пренебрежение к девушке чуть ли не оскорбило. — Или виконт влюблен в другую, или его женщины не интересуют.
— Наш доктор месье Буасси, — представила тетя пожилого человека. — Кстати, он живет с нами в замке и является моим личным врачом. Он отлучался по важному делу — кто–то заболел в деревне. К сожалению, доктор освободился только к ужину.
Доктор вежливо кивнул присутствующим.
— А это наш сельский учитель месье Шваль — представила тетушка рыжего конопатого молодого человека в очках, в малиновом пиджаке и с синяком под глазом. — Дети его очень любят, не так ли?
— Да, да, конечно, — ответил тот, краснея и теребя скатерть.
В зал вошли Луиза и лакей Робер.
— Мадам… то есть тетушка… мадам Дюпон интересуется подавать ли ужин, — робко произнесла девушка.
— Да, да, конечно! Робер, подавайте, — кивнула тетя, — Луиза, дитя, поужинайте с нами.
— Нет, нет, сударыня!
— Почему? — удивилась Мадлен. — Кухарки наготовили много, на всех хватит.
— Делайте, что вам говорят! — властно велел герцог.
— Никаких возражений! — добавила тетя.
Луиза опустила глаза и произнесла.
— Хорошо.
— Безобразие, — прошипела экономка, когда Робер сообщил ей о решении хозяйки. — Эту нахлебницу уже за общий стол посадили, скоро она нами командовать начнет, чтоб ей! А вы что встали? — Прикрикнула она на лакеев. — Сказано вам было, несите ужин!
Ужин начался. Тетушка что–то оживленно рассказывала присутствующим. Увы, ее рассказы, как заметил Макс, слушали только доктор и Мадлен. Герцог ухаживал за невестой, искоса поглядывая на бедную Луизу, которая не могла оторвать от них глаз, наполнявшихся слезами. Сидящий рядом с ней учитель с каждой минутой покраснел все больше. Он то бросал на нее украдкой робкие взгляды, то, заикаясь, предлагал ей салфетку, которой только что–то вытирался сам. Из–за этой оказии он краснел еще больше и принимался, громко чавкая, набивать рот содержимым тарелки вместе с той несчастной салфеткой включительно, или вытирал руки об скатерть. Затем он начинал швыркать носом, время от времени вытирая его рукавом. Виконт де Карне бросал полные ненависти взгляды на герцога и полные любви на графиню, которая этого не замечала. Все эти нюансы не только не ускользнули от внимательного Макса, но и быстро стали раздражать.
— Никогда не видел столько влюбленных идиотов в одной комнате, пять штук. Нет, я себя не посчитал, шесть. Ну, их к черту! — проворчал он и принялся за десерт.
После ужина виконт вызвался проводить графиню до дома, что вызвало одобрение гостеприимной хозяйки. Они молча выехали из замка. Виконт не мог отвести взгляда от молодой наездницы, он любовался ее осанкой, умением держаться в седле, тонкой талией. Карне не мог произнести ни слова. Они проехали в молчании полдороги, графиня, чтобы начать беседу, спросила:
— Похолодало, не так ли?
— Да, — отвечал виконт. — Не очень подходящая погода для поездки верхом.
— Вы правы, но я привыкла.
— Я тоже.
— Вы так пристально рассматриваете мою лошадь…
— Нет, вас, графиня.
Она рассмеялась.
— Как вам мой жених? — спросила она, поправляя шляпку на растрепавшихся каштановых волосах.
— Я его мало знаю, говорят, он хороший человек, — произнес Карне бесстрастно, но она почувствовала, что эта фраза далась ему с большим трудом.
— Понятно. Кстати, что–то вы последнее время ко мне редко заходите. Позабыли нашу детскую дружбу?
— Нет, что вы! Просто вы так изменились.
— Вы тоже виконт. Кстати, как вы находите поступок, который сегодня совершила старушка?
— Вы имеете в виду то, что она усадила с нами за стол служанку? Я считаю, что это благородно с ее стороны.
На красивом лице графини появилась усмешка.
— Я так не считаю, — сказала она. — Я, представительница древнего рода и вдова Сен — Роман, не намерена сидеть за одним столом со всяким сбродом. Ладно, сельский учитель, но уборщица, это слишком!
— Графиня, — сказал виконт. — По–моему, вы ревнуете герцога к ней?
— Что!? Я не настолько глупа! Он на эту нищенку даже не глянет! — от гнева графиня не находила слов. — Как у вас язык повернулся, такое сказать!?… Я — знатная дама! Он не идиот, чтобы… променять меня на это убожество!.. Не провожайте меня дальше!
Графиня ударила лошадь хлыстиком, которая, встав на дыбы, молнией сорвалась с места. Виконт долго глядел вслед удаляющейся графине.
Глава 6. Вечерние рассказы
— Макс! — закричала Мадлен, прыгая на кровать к студенту. — Хорошо, что вы не спите!
— Не сплю, — ответил он.
— Как вам мой родственник? Правда, милашка?
— Простите, милая… он типичная дворянская озабоченность, — ответил тот. — Помешан на разврате, удивляюсь, почему он не в Версале.
— А герцог обычно живет в Версале, это он Новый год приехал встретить в родном поместье, чтобы от двора отдохнуть.
— О да, он там устает! — иронично заметил Робеспьер.
— Еще как! — подтвердила Мадлен. — Кстати, я пришла к вам, чтобы рассказать о загадочной смерти графа де Сен — Роман, мужа невесты герцога.
— Что это за смерть? — с наигранным интересом спросил Робеспьер.
— Загадочная!
— Ну, какая?
— Ну, загадочная.
— Какая?
— Загадочная и все!
— Ему на головку упал кирпич?
— Откуда вы знаете?
— Догадался. И что тут загадочного?
— Так ведь в лесу!
— Это как?
Мадлен пожала плечами.
— Не знаю, просто кирпич нашли рядом с его телом.
— И что он в лесу делал?
— Кирпич?
— Граф!
— Как что! Охотился, грибы собирал. Взял с собой бутылку портвейна, окорок и другие продукты…
— А ружье?
— Зачем, ему ружье?
— Он же на охоту пошел!
— А-а! Ружье он не взял, граф так рассуждал в тот день: «Зачем мне ружье, еще потеряю!» — пояснила Мадлен.
— Простите, любимая, но это бред.
— Это не бред, а покойный граф Сен — Роман. Макс, а теперь выйдите, мне надо переодеться ко сну. И что это вы на моей постели разлеглись? На что это вы намекаете? Я же замуж выхожу!
— Мадлен, простите за дерзость, но вы в моей комнате!
— Не обманывайте меня!
— Прошу вас, милая, оглянитесь по сторонам!
— Гм, действительно… извините, спокойной ночи!
— Спокойной ночи, — ответил Робеспьер.
Макс, у которого отбили весь сон, пролежал несколько минут, потом решил встать и написать письмо. Не успел он вывести даже слова «Привет», как в дверь постучали. Это была Мадлен. В глазах девушки был испуг.
— Макс, — сказала она, зябко кутаясь в халатик. — Идем ко мне, а?
— Почему?
— Я боюсь, в этом замке полно привидений, и мне одной спать страшно. Не оставляйте меня, пожалуйста.
Макс кивнул и последовал за ней. Она привела его к себе, затем легла на широченную кровать с балдахином и жестом велела ему лечь рядом.
— Обнимите меня, — попросила она. — Мне холодно и страшно. Ой, не так, я же замуж выхожу.
Только он задремал, как Мадлен толкнула его в бок.
— Макс, Макс.
— Что? — сонно спросил он.
— Вы не спите?
— Уже нет.
— Это хорошо, хотите, я вам про привидения расскажу?
— Простите, дорогая… честно говоря, не очень.
— А-а, вы их боитесь!
— Нет, что вы!
— Тогда слушайте.
— С одним герцогом, который жил тут в четырнадцатом веке произошла престранная история. Что вы молчите, почему вы не спросите «какая»?
