Жан Александр - Кровавая луна
— Вы не принимаете их всерьез?
— Всерьез? Нет, — Дженни оторвалась от вышивания и покачала головой. — Боюсь, для этого во мне слишком мало веры.
Ее ответ, казалось, раздосадовал миссис Лэнгдон.
— Печально. Люди склонны смеяться над тем, о чем знают лишь понаслышке.
Дженни спокойно подняла на нее глаза.
— Мне следовало бы испугаться, услышав их? Я правильно вас понимаю, миссис Лэнгдон?
Пожилая леди не выдержала взгляда: опустив голову, снова принялась за рукоделие.
— Люди столетиями верят старинным преданиям, мисс Бёрк, зачастую очень умные люди. Современная наука не в состоянии объяснить многое из того, что происходит под небесами, однако все время пытается привнести свой невежественный скептицизм и тем оправдать собственное незнание.
— А вы сами, миссис Лэнгдон… — Дженни замялась, не зная, как лучше задать вопрос, — вы боитесь вампиров?
К ее удивлению, Беатрис Лэнгдон ответила не колеблясь:
— Конечно.
— И вы думаете, именно эта опасность угрожает нам на острове? — Дженни перестала улыбаться.
— Я думаю, — неторопливо отозвалась Беатрис Лэнгдон, — следует ли вам вообще оставаться здесь, мисс Бёрк. Мой сын был против вашего приезда. Без сомнения, это для вас не новость. Вы помните, какую он приготовил вам встречу, и возможно, он был прав. Вы юны и совершенно беззащитны, к тому же немного легкомысленны. В сочетании с красотой это весьма рискованный набор качеств, вы так не считаете?
— На мой взгляд, тут нет никакой связи, — Дженни смутилась собственной резкости, но ничего не могла с собой поделать. Намек на ее легкомысленность и тем более желание миссис Лэнгдон уволить ее, встревожили Дженни. Что это, забота о ее безопасности или попытка защитить жизнь обитателей замка от постороннего вторжения?
— Беззащитная красота подобна цветку, который еще не успел раскрыться, — продолжала миссис Лэнгдон, как бы в такт своим мыслям. — Сколь сильное испытание для нестойкого характера, тоскующего по живительному теплу…
— Привет всем, — в дверях появился Рэй. — Надеюсь, я не помешал вашей беседе?
Дженни едва удержалась, чтобы не запустить в него шитьем, лежавшим у нее на коленях. Беатрис Лэнгдон вновь углубилась в себя, казалось, сожалея о ненужной откровенности.
— Я как раз рассказывала мисс Бёрк о своем восхищении ее красотой, — проговорила она, складывая вышивание.
— С самой первой встречи я пытаюсь убедить ее в том же, — Рэй улыбнулся, — однако без особого успеха.
— Попытка лучше бездействия, — миссис Лэнгдон закрыла корзинку с иглами и нитками, встала, оправляя платье.
Ничто в ее поведении не указывало на то, что всего минуту назад эта степенная леди признавалась, что боится вампиров и прочих мифических тварей.
— Оставляю поле сражения за вами, мне вредно засиживаться допоздна. Спокойной ночи, — сдержанно кивнув на прощание, она вышла из комнаты.
Дженни почувствовала разочарование. Без сомнения, миссис Лэнгдон была близка к тому, чтобы приоткрыть завесу над тайной. Туманные намеки, словно крошки для голубей, разбрасываемые обитателями замка, как всегда, обрывались прежде, чем Дженни успевала что-либо понять.
Разговор с Беатрис Лэнгдон больше всего напоминал очередное предупреждение — столь же смутное, как и предыдущие.
— У вас вид, как будто вы вот-вот приметесь грызть ногти, — Рэй подошел к жарко растопленному камину. — Надеюсь, мама не успела напугать вас своими историями. У нее их изрядный запас, с самого сотворения мира. А когда и они кончаются, у Франца всегда наготове несколько новых.
Дженни натянуто улыбнулась. Беатрис Лэнгдон упоминала слабую натуру, тоскующую по красоте и теплу. Описание очень подходило к Рэю.
— Страшные истории затем и рассказываются, чтобы пощекотать нервы, — сказала она вслух. — Безобидное времяпрепровождение, особенно если дело касается старинных фамильных преданий.
— Значит, вы выслушали всю эту чепуху о вампирах, — он нахмурился. — Чудовище Лэнгдонов. Несколько лет назад об этом случае писали в местных газетах. Я был тогда еще ребенком и хорошо помню, какая поднялась шумиха. Репортеришки соревновались, кто больше выплеснет крови на газетную страницу.
Он говорил, не отрывая взгляда от пылающих в камине сучьев. Дженни заметила, как сжались его кулаки, и в первый раз подумала, что ошибалась насчет его характера. Глядя на его руки, она не могла не видеть, как они сильны.
— Во всей их писанине не было ни слова правды, — он с силой опустил ладонь на каминную доску, заставив подпрыгнуть массивный бронзовый канделябр.
Когда он повернулся, на его губах снова играла обычная улыбка.
— Не стоит придавать значение этим сказкам.
— Я в них не верю, — Дженни начала собирать рукоделие, — вот только… мне кажется, что ваша мама собирается уволить меня.
— Об этом не беспокойтесь, — он заговорщицки подмигнул ей. — Я уже решил, что не позволю вам так просто оставить остров.
Позже, укладываясь спать, Дженни вспоминала эти слова и не находила в них ничего ободряющего.
Глава четырнадцатая
С первыми лучами солнца она проснулась. В комнату вошла Мария, поставила на стол завтрак; оладьи и кофе. Словно в противоположность ярким краскам разгорающегося за окнами дня, лицо старой служанки сохраняло необычайную серьезность, почти угрюмость. Вспоминая вчерашний разговор с Паулем, так взволновавший Рэя и Беатрис, Дженни не могла удержаться от мысли, что и Марии каким-то образом известно о его содержании.
— Мария, — она остановила женщину, собравшуюся уходить, — вы давно работаете в этой семье?
— Со времени моего замужества, мисс. Уже больше сорока лет, — обыденно отозвалась служанка.
— Наверное, вы знаете все фамильные предания? — Заметив, как замерла ее собеседница, Дженни пояснила; — Ну, все эти истории о чудовищах, о тенях, бродящих по острову. Вас они не пугают?
Повернувшись от двери, Мария встревоженно взглянула на нее. Ее высохшая фигурка сгорбилась, словно в ожидании удара.
— Я обещала себе больше не разговаривать с вами об этом, — она потерянно перебирала в руках подол накрахмаленного фартука. — Вы должны уехать с острова, мисс. В ночь вашего приезда поднялась кровавая луна, и это значит, что вам грозит опасность.
— Но какая тут может быть опасность? — голос Дженни предательски дрогнул.
— Если вы не уедете, мисс, она рано или поздно встретит вас в этих стенах.
Прежде чем Дженни нашлась что ответить, Мария боком выскользнула в дверь. В коридоре послышались удаляющиеся шажки.
Последнее предупреждение, подумала Дженни, отрешенно отпивая из чашки принесенный кофе. Кому-то изрядно мешает ее присутствие на острове.
Хорошо, потребуется нечто большее, чем все эти загадочные предостережения, чтобы заставить ее уехать отсюда. Она улыбнулась. Жуткие предначертания, как же! Скорее всего, Мария просто не ведает, что такое смех или беспечный тон; долгая служба у Лэнгдонов ограничила ее словарный запас, сведя его к набору замогильных преданий. Увы, одиночество располагает к вере в сверхъестественное. Вчера, потрясенная рассказом и видом горящих глаз Пауля, она почти уверилась в истинности старинных легенд. Но теперь, при свете дня, они выглядели достаточно неубедительно. Упыри, вампиры… Луи Беннер, вероятно, рассмеялся бы, узнай он, как продвигается ее расследование.
Ее приподнятое настроение несколько убавилось, когда она сошла вниз, в просторную кухню, где ее ждала с уроками Варда. Снова закрались сомнения; улыбка не частая гостья в стенах, хранящих тайну загадочной смерти. Уединение накладывало отпечаток и на поведение самих Лэнгдонов, особенно — Варды. Пауль упоминал в разговоре какую-то странность, унаследованную в ее характере: нечто жуткое, имеющее отношение к старинным легендам. Конечно, это было только предположение, однако Дженни ощутила укол страха при виде девочки и тут же укорила себя, стыдясь своих подозрений.
Варда играла с куклой, которую Дженни привезла для нее из города. Умудренное личико игрушечной леди обрамляли пряди светлых волос; среди ее достоинств, о которых много распространялся продавец, было умение ходить, разговаривать, пить и, возможно — подумала Дженни со скрываемой улыбкой, — рассказывать страшные истории о прошлом семейства Лэнгдонов. Прогнав непрошеные мысли, она подошла к столу, за которым сидела девочка. Варда приветливо поздоровалась, представив свою любимицу.
Утренние занятия доставляли радость Дженни. Варда, несмотря на замкнутый образ жизни, который была вынуждена вести, искрилась неисчерпаемым весельем. Настроение Дженни, каким бы хмурым оно ни было по пробуждении, неизменно поднималось в ее присутствии.
Пока они занимались, Мария гремела ухватами и кастрюлями возле плиты, совершенно равнодушная к их присутствию. Несколько раз на кухню заглядывал ее муж, принося припасы, о которых она просила, и помогая управиться с тяжелой утварью. Дженни разглядывала его с обновленным любопытством; угрюмый и необщительный, Франц представлялся наиболее внушающим страх из всех, живущих на острове. Не против ли него были направлены предупреждения? Но нет, Лэнгдоны были полновластными хозяевами в собственном доме.
