Сергей Глезеров - Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века
За очень короткое время движение «потешных» охватило всю Россию, а на «высочайший» смотр в Петербург в июле 1912 года приехали юные воины из самых разных мест – от Вильны до Хабаровска. «Потешные» демонстрировали гимнастические упражнения, сокольскую гимнастику, вольные движения, фехтование на ружьях и упражнения на велосипедах.
Поначалу дела приюта шли трудно: средств на существование и развитие не хватало. Только с начала 1910-х годов дела пошли в гору: погашены все долги, стали увеличиваться денежные поступления. Если в 1904 году они составляли около тысячи трехсот рублей, то в 1910 году – уже около трех тысяч рублей.
Первоначально приют помещался в «наемном» доме, а потом переехал в собственный дом с церковью. Увеличилось и количество детей, призревавшихся в приюте: в 1910 году было уже десять мальчиков и одиннадцать девочек. Правда, увеличивались и расходы попечительства: от тысячи рублей в 1904 году до почти трех тысяч рублей в 1910 году.
Постепенно все больше местных общественных деятелей стало принимать участие в деятельности детской благотворительности. Если в 1904 году число почетных членов попечительства составляло всего пять человек, то в начале 1910-х годов их было уже ни много ни мало – 126!
Среди почетных членов были такие известные и уважаемые люди, как Александр Дмитриевич Зиновьев – член Государственного совета и шталмейстер императорского двора, а также действительный статский советник Михаил Павлович Островский. Попечителем приюта в 1913 году состоял доктор медицины Александр Семенович Кашин.
Любопытно, что председателем попечительства был сын Александра Зиновьева – Дмитрий Александрович, занимавший должность земского начальника 2-го участка Царскосельского уезда. В 1914 году вместо Дмитрия Зиновьева, оставившего должность земского начальника, председателем попечительства стал его преемник по службе – надворный советник Владимир Александрович Китицын.
В мае 1914 года Тосненское сельское попечительство детских приютов торжественно праздновало десятилетие существования. По этому поводу в известной на всю Россию суворинской газете «Новое время» появилась заметка, посвященная юбилею.
«Это симпатичное учреждение, расположенное близ столицы, спасло много молодых жизней, – говорилось в газете о Тосненском попечительстве. – Особенно развилась благотворительная деятельность попечительства за последние три года благодаря энергии лиц, стоящих во главе попечительства. Прилив членских взносов и пожертвований настолько возрос, что получилась возможность выплатить долги, вызванные постройкой дома и церкви, и создать некоторые средства на приют при ремесленных и рукодельных и учредить фонд вспомоществования бывшим питомцам приюта».
Спустя несколько месяцев после десятилетнего юбилея началась Первая мировая война, и Тосненское попечительство, как и другие благотворительные заведения России, не могло остаться в стороне от помощи фронту. Как говорилось в его отчете, «попечительство решило наравне с другими исполнить свой долг по отношению к нашим героям-воинам путем помощи оставшимся после них детям-сиротам».
Для этих целей на средства, выделенные Романовским комитетом (он учрежден в память отмечавшегося трехсотлетия царствования Дома Романовых и состоял под покровительством Николая II), наняли помещение, поскольку в приюте не хватало места, где поставили двадцать кроватей для детей воинов, призванных в действующую армию. Так возникло специальное отделение приюта.
А в начале февраля 1915 года, в день открытия отделения приюта, Тосненское сельское попечительство получило от царствующей четы благодарственные телеграммы. Вот что говорилось в телеграмме Николая II: «Передайте Тосненскому попечительству, служебному составу, воспитанникам и воспитанницам Мою благодарность за их чувства любви и преданности. Рад открытию отделения при Тосненском сельском приюте для призрения детей призванных на военную службу героев наших».
Естественно, такое внимание монарха было необычайно лестно для деятелей Тосненского попечительства: еще бы, ведь не каждый день сам император посылал ему благодарственные телеграммы!..
Лазареты Русско-японской войны
Война с Японией, начавшаяся в конце января 1904 года, первоначально оставалась чем-то не очень реальным. О том, что происходило на Дальнем Востоке, узнавали по пафосным сообщениям со страниц газет и журналов да со слов тех немногих участников боевых действий, кто приезжал в Петербург. Только спустя год, когда в столицу один за другим стали приходить эшелоны, переполненные ранеными воинами, петербуржцы воочию почувствовали дыхание далекой войны.
Первый военно-санитарный поезд прибыл в Петербург 20 января 1905 года – до этого в столицу раненые приезжали «одиночным порядком». За последующий период более чем за год войны Петербург принял еще 136 санитарных поездов.
Распорядительный комитет Особой комиссии Главного управления Красного Креста раненых, доставленных с вокзала на сборный пункт при Николаевском военном госпитале, сначала размещал по лазаретам. После обследования нуждавшихся в климатическом лечении комитет отправлял на юг России и на другие курорты – в Гапсаль и Гунгербург (ныне Хапсалу в Эстонии), Старую Руссу и другие места. Всего через Распорядительный комитет прошло около 13 тысяч раненых воинов, из них 742 офицера и больше 12 тысяч «нижних чинов».
Однако поток раненых оказался настолько велик, что городские больницы и лазареты уже не могли с ним справиться, поэтому Особая комиссия обратилась к петербуржцам с призывом помочь с размещением больных и раненых воинов. Горожане понимали, что война – это общая беда, и помогать пострадавшим на ней защитникам Отечества надо всем миром. Поэтому многие владельцы квартир и помещений охотно откликнулись на призыв, особенно после обещания комиссии предоставить бесплатные медикаменты и перевязочные средства.
По предложению председателя Распорядительного комитета генерала В.Н. Воейкова Петербургское фармацевтическое общество создало комиссию для устройства бесплатного («дарового») отпуска лекарств. Эта комиссия заручилась согласием многих владельцев аптек на бесплатный отпуск медикаментов для раненых.
Всем лазаретам раздали специальные конторские книги с адресами аптек, в них врачи записывали заказы на необходимые лекарства. Если в ближайшей аптеке набор требуемых лекарств превышал пожертвованную аптекарем сумму, то лазарету выдавалась иная книжка на другую ближайшую аптеку. Как отмечалось в докладе Распорядительного комитета, «на практике эта организация оказалась вполне целесообразной, и все требования на даровое лекарство всегда удовлетворялись своевременно».
В считаные месяцы Петербург и губерния покрылись сетью больших и малых лазаретов. Их создавали представители самых разных слоев общества – от «высочайших особ» и коммерсантов до мелких домовладельцев, а также – благотворительные заведения, попечительства, больницы, лечебницы, богадельни, «частные кружки» и т.д.
В Гатчине появился лазарет императрицы Марии Федоровны, в Царском Селе – лазарет императрицы Александры Федоровны, в Петербурге – приют великого князя Георгия Михайловича и великой княгини Марии Георгиевны «для увечных воинов с Дальнего Востока». Княгиня Н.Д. Белосельская-Белозерская устроила на свои средства «Скобелевский лазарет», названный так в память ее покойного брата М.Д. Скобелева.
Учебные заведения также приняли участие в общем деле. В женской гимназии Гедда с самого начала войны учителя, воспитанники и их родственники организовали сбор пожертвований «для оказания помощи страдающим от войны». На собранные средства гимназия изготовила различные вещи для отправки на театр военных действий и передала в Красный Крест более тысячи рублей в помощь раненым. Затем гимназия оборудовала лазарет на даче в Сиверской. Летом 1905 года в пользу лазарета провели лотерею во время сельскохозяйственной выставки в Сиверской, а дачники деревни Ново-Сиверской устроили любительский спектакль, весь сбор от него передали на нужды раненых.
Раненые, прибывающие с Дальнего Востока. Фото 1905 года
Не осталось в стороне и столичное купечество. Собрание выборных петербургского купеческого сословия, состоявшееся в октябре 1904 года, постановило открыть несколько лазаретов – в доме призрения Тименкова-Фролова, а также в Николаевском доме призрения престарелых и увечных воинов и в богадельне Садовникова и Герасимова. Много лазаретов устраивалось частными лицами.
Почти в каждом лазарете заботились не только об исцелении раненого воина, но и о том, как помочь ему в дальнейшей жизни. Многих солдат в лазаретах учили грамоте, ведь среди раненых встречалось много полуграмотных и вообще неграмотных. При многих лазаретах шло обучение солдат различным специальностям и ремеслам.
