Петербург Достоевского. Исторический путеводитель - Лурье Лев Яковлевич
Экспозиция музея состоит из двух частей: историко-литературной и мемориальной.
Существующий историко-литературный раздел музея уже третий по счету со времен основания. Это два зала, погруженных в темноту. Собственно экспозиция – в подсвеченных витринах-модулях, повешенных на окрашенные черным кирпичные стены. Перемежаются экспонаты, связанные с биографией Достоевского, историей его времени, его творчеством, инсталляции и мониторы с видео. На видео – снятые методом «субъективной камеры» Михайловский замок с его запутанными переходами и лестницами, доходные дома, петербургские храмы, а также странствия Достоевского по Европе и цитаты из его произведений..
Чрезвычайно интересны рисунки Бориса Костыгова – петербургского архитектора, сотрудника Государственной инспекции охраны памятников, работавшего над созданием пешеходной зоны «Петербург Достоевского» (ее так и не открыли). Он скрупулезнейшим образом изобразил виды главных «достоевских» мест города такими, какими они были при жизни писателя. Он «восстановил» в своей серии рисунков весь подлинный декор и малые формы: мощение, рисунок ворот, балконов, подлинный вид оконных переплетов и окон, вывески; добавил стаффаж – прохожих, гуляющих по городу Достоевского.
Через лестничную площадку – мемориальный раздел – восстановленный облик квартиры писателя.
Первое помещение квартиры – передняя. Возле зеркала на круглом столике под стеклянным колпаком – подлинные вещи Достоевского: шляпа и бумажник. Слева от входа – дверь в кладовую. Здесь жена писателя хранила книги для продажи иногородним читателям. Книгораспространение без посредников, затеянное Анной Григорьевной, стало важным источником семейного бюджета.
Из передней дверь ведет в гостиную. Единственная вещь в гостиной, достоверно принадлежавшая Достоевскому – коробка из-под табака фирмы «Лаферм» с папиросными гильзами. На оборотной стороне коробки – запись карандашом, сделанная дочерью писателя, одиннадцатилетней Любочкой: «28-ого января 1881 г. Сегодня умер папа».
Обстановка гостиной воссоздана по описаниям. Интерес представляют (конечно, никогда не висевшие здесь при жизни Достоевского) фотографии его особенно частых посетителей в последние годы жизни.
Режим дня Достоевского был необычен: он работал ночью, засыпал под утро и вставал часа в два дня. Около трех, после завтрака, Достоевский принимал посетителей. Он писал: «Только проснусь в час пополудни, как пойдут звонки за звонками: тот входит одно просит, другой другое, третий требует, четвертый настоятельно требует, чтобы я ему разрешил какой-нибудь неразрешимый „проклятый“ вопрос… наконец депутация от студентов, от студенток, от гимназий, от благотворительных обществ – читать им на публичном вечере. Да когда же думать, когда работать, когда читать, когда жить».
Вечер, как правило, посвящался семье; близкие и родственники приходили часто вне пределов времени, принятых для случайных посетителей. Знакомых у Достоевского, особенно в последние годы жизни, было множество, что касается друзей, то он признавался молодому тогда романисту Вс. Соловьеву: «Вы думаете у меня есть друзья? Когда-нибудь были? Да, в юности, до Сибири, пожалуй что, были друзья настоящие, а потом, кроме самого малого числа людей, которые, может быть, несколько и расположены ко мне, никогда друзей у меня не было… всегда, всю жизнь друзья появлялись ко мне вместе с успехом. Уходил успех – и тотчас же и друзья уходили».
Читательский успех у Достоевского в годы, когда он жил на Кузнечном, был невиданный. Среди фотографий на стене – портреты трех светских дам, выделявшихся среди многочисленных поклонниц его творчества в конце 1870-1880-х годов. «Достоевский имел больший успех у женщин, чем у мужчин, – писала в своих позднейших воспоминаниях его дочь, – потому что он всегда относился к слабому полу с уважением. Он не развлекал женщин и не собирался их обольщать. Успех Достоевского у женщин можно объяснить и иначе: отец принадлежал к того рода мужчинам, которые, как высказался по этому поводу Мишле, „обладают очень сильной мужественностью, но имеют много от женской натуры“».
Среди снимков частых гостей Федора Михайловича – фото Анны Философовой – одной из создательниц высших женских курсов – первого университета для женщин, жены главного военного прокурора, поклонницы литературы и искусства, хозяйки салона, куда на огонек (по воспоминаниям ее дочери) «обыкновенно приходило пять-шесть человек самых иногда разнообразных по „поситион социале“, по виду, по убеждениям». Достоевский был для Философовой «дорогим, нравственным духовником». Либеральная по своим политическим убеждениям, Филосовова позволяла себе ожесточенно спорить с писателем, что, впрочем, не портило их приятельских отношений.
На следующем снимке – Елена Штакеншнейдер – дочь знаменитого петербургского архитектора, известная мемуаристка, умная и тонкая горбунья, принимала гостей по вторникам в своем роскошном особняке с домашним театром и зимним садом. Достоевский был знаком с ней со времен возвращения с каторги. Она имела возможность сравнивать его тогдашнюю относительную малоизвестность и славу, пришедшую в последние годы жизни: «Стоит ему появиться, чтобы все глаза устремились на него, и прошел бы шепот: „Достоевский! Достоевский!“ А тогда, бывало, сидит он у нас, а молодежь… пляшет себе и поет и никакого внимания не обращает на него».
Висит в гостиной и фотография брата Елены Штакеншнейдер, Адриана – юриста, много помогавшего Достоевскому в работе над «судебными страницами» «Братьев Карамазовых».
Софья Толстая (Берс) – вдова писателя и философа графа Льва Толстого. Она была некрасива: «Лицо чухонского солдата в юбке», – говорил о ее внешности Иван Тургенев. У нее была бурная юность: незаконнорожденный ребенок, развод, любовники и, наконец, брак с графом Толстым, который с первой встречи и до конца жизни был в нее пылко влюблен. Она пережила мужа на 20 лет. В салоне Софьи Толстой на Миллионной, 30 бывал двор и писатели: Федор Достоевский, Владимир Соловьев, Иван Гончаров, Яков Полонский.
Анатолий Кони – знаменитый судебный деятель, плодовитый мемуарист, консультант Достоевского по юридической части.
Орест Миллер – автор (наряду с Н. Страховым) первой посмертной биографии Достоевского, филолог, профессор Петербургского университета. Мягкий, милый человек, любимец студентов, он был частым посетителем гостиной Достоевских. Мил лер, в отличие от многих давних приятелей писателя, прощал ему частую его грубость и несправедливость. По поводу одной из таких выходок Достоевского (за несколько дней до его смерти), Миллер писал Анне Григорьевне: «Сердиться на Федора Михайловича… для меня невозможно – как в прошлом, так и в будущем». Зная, что Миллер находится в затруднительном материальном положении, Достоевский, тайком от своей экономной жены, ежемесячно посылал ему деньги.
Старейший из литературных приятелей Достоевского, его однокашник по Главному инженерному училищу – Дмитрий Григорович. Он, как мы помним, привел Достоевского в литературу. Но отношения после выхода Федора Михайловича с каторги были у них непростые. Григорович приятельствовал с ненавидимым Достоевским Тургеневым и входил во враждебную ему либеральную партию.
Осуждал Федор Михайлович своего старого знакомого и за ловеласничанье, даже приревновал к нему однажды (и, конечно, совершенно безосновательно) свою верную жену.
О самом близком в течение долгого времени литературном друге писателя, Аполлоне Майкове, мы говорили ранее. Во время их сотрудничества в «Отечественных записках» взаимосклонность писателей несколько охладилась. Майков, как и Страхов, стал относиться к Достоевскому, как он говорил, «со складкой». Позже Майков писал своей жене, что Достоевский «и оскорбит, и обидит, и рассердит, – уж такой человек». Но перед смертью Достоевский из всех друзей пожелал проститься именно с Майковым.
С Яковом Полонским, известным лирическим поэтом, Достоевский познакомился в начале 1860-х годов. Близки они никогда особенно не были, но их объединяли общие литературные вкусы и круг знакомств.
