Матвей Гречко - Другая сторона Москвы. Столица в тайнах, мифах и загадках
Кроме клуба на острове строится аквапарк, окружающую территорию пытаются озеленить и благоустроить, рядом на берегу работает довольно дорогой ресторан. А вокруг — ничего, лишь автосервисы, пустоши, заборы и брошенные домишки! На пустошах живут своры собак, на которых «вешают» порой обнаруживаемые в тех местах трупы. Собаки там, надо сказать, продвинутые: умеют пользоваться холодным и огнестрельным оружием. Так что гулять там не стоит.
Но продолжим нашу прогулку по Филёвскому парку.
После стрелецкого бунта Кунцево с соседними Филями отошло Нарышкиным, которые возвели здесь дворец, церковь и парк, украшенный беломраморными статуями. Дворец был перестроен через сто лет, церковь стоит до сих пор, а одна из статуй, «Плутон, похищающий Прозерпину», сохранялась вплоть до начала 1990-х гг., потом её варварски уничтожили, разобрав на части. При Нарышкиных Кунцево посещали императрица Екатерина Вторая и прусский король.
Род Нарышкиных владел Кунцево ровно 175 лет, а в 1865 году они продали кунцевское имение уже знакомому нам Козьме Солдатёнкову, в нём он жил последние свои годы и здесь же умер. То здание тоже не сохранилось, оно сгорело в 1970-е годы и позже было восстановлено с сохранением общих очертаний, но в камне. Потомки Козьмы Терентьевича владели имением до 1917 года и уже перед самой революцией построили там новую церковь Знамения в византийском стиле, которую закрыли (но не разрушили!) в 1932 году. Она находится на Большой Филёвской улице (№ 65).
Огромный парк неожиданно обрывается, упираясь в глухой забор. Лишь узкая полоса зелени тянется вдоль реки, ведя в уединенный жилой район на Филевском бульваре, с трёх сторон отделённый от мира рекой, а с четвёртой — секретным КБ. Это Государственный космический научно-производственный центр имени Хруничева, где конструируют тяжёлые ракеты-носители, способные вынести в космос 20 тонн груза!
Между парком и КБ проходит Новозаводская улица. На ней среди зелени расположен ДК имени Горбунова (№ 27) — образец конструктивизма и одна из самых известных московских концертных площадок. На пересечении Новозаводской с Большой Филевской улицей есть ещё одна церковь — Покрова в Филях, ажурная красавица в стиле нарышкинского барокко.
В конце XVII века село, ранее принадлежавшее боярам Мстиславским и Милославским, перешло к родственникам Петра I князьям Нарышкиным. Лев Кириллович Нарышкин, дядя Петра I, в девяностых годах XVII века возвёл в селе новую церковь. Её облик — кружевной, необычный для Москвы — положил начало новому стилю — нарышкинскому барокко.
Общий проект составлял сам заказчик, а реальное воплощение этой фантазии, скорее всего, осуществил Яков Бухвостов. Он был родом из крепостных крестьян боярина Татищева, известно о нём очень мало, знаем только лишь возведённые им великолепные храмы. Замечательно то, что все дошедшие до нас церкви Бухвостова практически не были перестроены, — настолько совершенны их форма и инженерное воплощение. Сохранились договоры, в которых сам Бухвостов давал «гарантийный срок» своим зданиям — двадцать лет, но прошло уже в десять раз больше, а храмы стоят! Это стены и башни Новоиерусалимского монастыря под Москвой; Спасская церковь в селе Уборы близ Перхушково; Успенский кафедральный собор в Переяславле-Рязанском (нынешняя Рязань); уже виденный нами храм Троицы в Троице-Лыково в Серебряном Бору и предположительно церкви Бориса и Глеба в Зюзино и Покрова в Филях, около которой мы стоим.
Церковь построена «иже под колоколы», то есть одно здание совмещает в себе и церковь, и колокольню. В церкви два храма: тёплый нижний и неотапливаемый верхний. В честь иконы Покрова освящён нижний храм, а верхний — в честь Спаса Нерукотворного Образа. Эту икону прижимал к груди Лев Кириллович Нарышкин во время стрелецкого бунта, пока прятался в покоях своей сестры-царицы. И бунтовщики его не обнаружили.
Вся церковь покрыта, словно пеной, изящными узорчатыми украшениями. Широкие наличники с колонками на окнах, колонки на углах четверика и восьмериков, резные фронтоны — «петушиные гребешки» придают зданию воздушность.
Внутреннее убранство церкви не уступает внешнему: интерьер обильно украшен деревянной резьбой, росписями и трофейными витражами — их Пётр привез в подарок своему дяде после взятия Нарвы.
Церковь Покрова в Филях пострадала во время войны 1812 года и чуть было не погибла в советское время: это место было запланировано местным руководством для постройки гастронома. Во время Великой Отечественной войны в храм попало несколько зажигательных бомб. Реставрация тянулась вплоть до 1980-х годов, потом здесь открыли музей. Теперь в нижнем храме проводятся богослужения.
Итак, мы сделали огромный круг и вернулись почти туда же, откуда начали. Рядом — Триумфальная арка и музеи, посвященные войне 1812 года: «Кутузовская изба» и Панорама Бородинской битвы.
Триумфальная арка первоначально стояла у Тверской заставы — на площади Белорусского вокзала. В 1930-е её разобрали (этим руководил академик Щусев), но не уничтожили и в 1960-е годы восстановили на новом месте — на Кутузовском проспекте. Это единственные сохранившиеся Триумфальные ворота в Москве.
Чугунные фигуры русских витязей, украшающие арку, были выполнены скульпторами Витали и Тимофеевым по рисункам Осипа Бове. Первоначально на арке была укреплена плита с надписью на русском и латинском языках: «Благословенной памяти Александра I, воздвигшаго из пепла и украсившаго многими памятниками отеческаго попечения первопрестольный град сей, во время нашествия галлов и с ними двадесяти языков, лета 1812 огню преданный, 1826». В советское время надпись изменили: «Сии Триумфальные ворота заложены в знак воспоминания торжества российских воинов в 1814 году и возобновления сооружением великолепных памятников и зданий первопрестольного града Москвы, разрушенного в 1812 году нашествием галлов и с ними двунадесяти языков».
После Бородинского сражения русская армия отступила к Москве, остановившись в деревне Фили. Там в избе крестьянина Михаила Фролова состоялся военный совет, на котором решилась судьба Первопрестольной. Генералы обсуждали, давать противнику ещё одно сражение или сдать Москву. Кутузов настоял на своём, и Москва была оставлена. Решение для фельдмаршала было крайне тяжёлым, хотя он и убеждал соратников, что Москва станет для Наполеона западнёй — губкой, которая всосёт его войско. Тогда он казался уверенным в себе, а ночью адъютанты слышали его плач.
Дальнейшие события показали, что решение было принято правильно: сохранив армию, Кутузов не только смог изгнать неприятеля из России, но и преследовать его в Европе. Спустя два года русская армия взяла Париж, но сам Кутузов до этого момента не дожил.
Изба, в которой проходил военный совет, получила в народе название «Кутузовской», посмотреть её нередко заезжали путешествующие по России любители старины. Семья Фроловых продолжала жить в ней, подзарабатывая рассказами о былом.
Спустя сорок лет после окончания войны владелец деревни, один из Нарышкиных, решил переселить своих крестьян ближе к своему родовому имению, расположенному в селе Покровском. Их избы разбирались и перевозились на новое место. Все — кроме Кутузовской! Нарышкин распорядился сделать в ней ремонт, оставить на своих местах вещи и мебель, которыми пользовались Кутузов и представители его штаба, а двор обнести небольшим валом и канавой. В избе Нарышкин поселил отставного солдата-инвалида, назначив ему небольшое содержание и поручив быть смотрителем и сторожем при своеобразном музее.
Лет десять всё было хорошо, а потом старый солдат умер, и изба осталась без присмотра. Её несколько раз грабили, а потом в избе случился пожар. Удалось спасти лишь несколько икон, в том числе архистратига Михаила, и скамью, на которой во время совета сидел Кутузов. Судьба исторической избы взволновала общественность, Городская дума не могла остаться безучастной, а Козьма Терентьевич Солдатёнков даже предложил Нарышкину выкупить у него памятник. Аристократу стало стыдно, и он передал участок с обгорелым строением городу за символическую сумму — 200 рублей. Эти деньги Нарышкин пожертвовал на сооружение памятника Кутузову.
Восстановление избы началось далеко не сразу — как обычно, всё упиралось в отсутствие финансов. Помогли офицеры Гренадёрского корпуса и Общество хоругвеносцев храма Христа Спасителя, представившее свой проект. Это не была точная копия избы крестьянина Фролова, но постройка, довольно близкая к оригиналу. Его одобрили, и к осени 1877 года строительство было завершено. Этот «новодел» сохранился до наших дней, сейчас рядом с ним развёрнут целый музейный комплекс, центром которого стала Бородинская панорама, созданная художником Францем Рубо в 1912 году. Здание, где размещается эта уникальная картина, конечно, намного более позднее. Да и само полотно дошло до нас лишь частично: оно много лет пролежало свёрнутым, и вся верхняя часть холста попросту сгнила. Реставрация картины заняла десять лет, многие её части пришлось дописывать заново. Открылся музей лишь в 1965 году и сразу стал популярным. Но спустя всего лишь два года в зале вспыхнул пожар — и потребовалась новая реставрация, на этот раз она заняла всего лишь несколько месяцев.
