Е. Гришина - Кунстхалле Гамбург
В 1794 Фридрих поступил в копенгагенскую Академию художеств, считавшуюся одним из лучших учебных заведений во всей Северной Европе, в 1801 познакомился с Филиппом Отто Рунге, чьи идеи оказали решающее влияние на формирование его живописной манеры.
Природа стала ключевым понятием философии немецкого романтизма. Фридрих пропускал ее образы через свое восприятие и преображал в картины. «Странник над морем тумана» — одно из самых знаменитых полотен мастера. На переднем плане, на вершине темного выступа крутой скалы, спиной к зрителю стоит мужчина в старонемецкой одежде с тростью, его волосы развевает ветер. Путник смотрит на горный пейзаж, покрытый туманом. Всепроникающий туман тянется бесконечно, в конце концов сливается с горизонтом и становится неотличим от облаков. Представленная фигура как бы аккумулирует ощущения зрителя. Каменистый путь, преодоленный персонажем, трактуется как дорога жизни. Взгляд мужчины направлен в пустынную бесконечную Вселенную. Перед ним открывается головокружительный вид, воспевающий величие природы. Как художник-романтик с пантеистическими воззрениями, Фридрих смотрел на природу как на нечто одухотворенное, несущее на себе печать замыслов Творца, распознать ее сакральный смысл и выразить его живописными средствами — такой была его главная задача.
Каспар Давид Фридрих (1774–1840) Гибель «Надежды» во льдах. Около 1823–1824. Холст, маслоПрограммное произведение Каспара Давида Фридриха, суммирующее его идеи, — «Гибель „Надежды“ во льдах». Эта картина была приобретена гамбургским Кунстхалле из имущества наследников коллеги и друга живописца Юхана Даля. На ней изображен парусный корабль, раздавленный льдами. Источником вдохновения для мастера послужила полярная экспедиция 1819–1820, организованная английским контр-адмиралом Уильямом Эдвардом Перри.
Выбранный художником колорит передает и холод, и отчаяние, и пустоту, и неотвратимый натиск вздыбленных льдин, из-под которых едва видна корма тонущего корабля. В этом произведении в аллегорической форме показано одиночество человека, который старается противостоять враждебным силам окружающей его действительности, а наполненное светом небо становится символом спасения. Кажущийся невесомым и прозрачным задний план в противовес глыбам льда на переднем полон торжественного покоя. Через образ арктической природы художник передал катастрофичность хода истории. Смыкаясь с вечным, все земное гибнет, но так обновляется и преображается. Рождается новая реальность, наполненная тревожными ожиданиями. Это ощущение и передает Фридрих не только в данном, но и во многих других своих пейзажах.
Каспар Давид Фридрих (1774–1840) Осень (Гора) 1826. Бумага, сепия, карандаш. 19,2x27,6После 1800 одной из любимых техник мастера была сепия. Пейзаж «Осень» («Гора») выполнен коричневой сепией по сделанному карандашом рисунку. Штриховка поражает изысканностью, переходы от света к тени отличаются особой тонкостью. Как и во многих произведениях немецкого мастера, в этом источники вдохновения романтика — вершина горы в утреннем тумане и массив разбросанных елей и сосен (символов надежды на спасение). Море тумана, поднимающегося из невидимой долины, окутывает каменные ступени скал. Гора кажется лишенной материальной сущности, она символизирует высоты познания и духовной жизни.
Каспар Давид Фридрих (1774–1840) Сосновый лес с водопадом 1828. Холст, масло. 44,5x35Художественный стиль Каспара Давида Фридриха после 1820 начал трансформироваться, монохромная палитра стала приобретать яркость и многоцветность. В пейзаже «Сосновый лес с водопадом» кажущаяся верность природе обнаруживает несколько фантастический характер в неестественных соотношениях масштаба и водопада, гигантских валунов, зеленых деревьев и скал. Смелое оперирование большими цветовыми плоскостями, диссонансная световая партитура, путающие зрительный эффект отношения дальних и ближних планов — это художественный арсенал мастера. Величественные деревья вносят ноты таинственности. В темных, густых романтических лесах Фридриха всегда был духовный или почти религиозный подтекст. Так, вечнозеленое дерево, устремленное в небо, означало веру в Бога, водопад — символ встречи Неба и Земли. Образы художника многозначительны и величественны, они полны мистицизма. Прием сопоставления обозримого и безграничного, малого и большого служит вовлечению зрителя в пространство пейзажа.
Каспар Давид Фридрих (1774–1840) Холмы и пашня близ Дрездена 1820–1830. Холст, масло. 22,2x30,4Картина «Холмы и пашня близ Дрездена» может казаться результатом одного только натурного впечатления, но созданная художником реальность искусственна. Склон холма заслоняет от зрителя панораму величественного и торжественного города. Живописец сосредоточил свое внимание на куске вспаханной земли и нескольких деревцах. Мягкие, просветленные краски, щедро передающие цвет развороченной плугом почвы, зелень первой травы, золото вечернего неба, еще не зацветшие яблони — все это создает ощущение ожидания чего-то чудесного. Фридрих видел вечность и бесконечность в мгновениях, в которых запечатлелась короткая пауза между цветением и увяданием, страданием и действием.
Каспар Давид Фридрих (1774–1840) Вспаханное поле 1830. Холст, масло. 35x47,7Картиной «Вспаханное поле» Фридрих обнаруживает умение замечать красоту в обыденном мире. На фоне холодной синевы в свете опускающихся сумерек на первом плане изображено поле. Символический язык произведений живописца основан на наблюдении природы и медативном понимании собственных переживаний. Все подчинено идее устремления вверх, в манящее небо, захватывающую бесконечную даль.
Фердинанд Георг Вальдмюллер (1793–1865) Юноша с фонарем 1824. Дубовая доска, масло. 54,1x45,4Для художников бидермейера характерно тонкое, тщательное написание интерьера, природы и бытовых деталей, то есть изображение частной жизни в ее разных проявлениях. Данное стилевое направление является завершением романтизма, от которого и унаследовало интерес к отечественной истории и фольклору, в особенности к сказкам. Живопись стремится найти черты идиллической привлекательности в мире маленького человека. Эта тенденция уходит корнями в особенности национального немецкого быта, в первую очередь бюргерства. Для многих произведений характерны сентиментальность и сюжетная занимательность.
Фердинанд Георг Вальдмюллер — один из наиболее известных австрийских художников первой половины XIX века. Он относится к мастерам, сознательно ставившим целью своего искусства правдивое изображение действительности. Портретное наследие живописца обширно, в нем можно проследить некоторую эволюцию в сторону все большего углубления психологической характеристики. Вальдмюллер с искренней доброжелательностью к простым людям, привычным моментам каждодневной жизни, неприметной в своей обыденности, создавал произведения, наполненные смыслом и совсем несентиментальной радостью бытия. Такой является представленная картина «Юноша с фонарем».
Этот портрет лишен официальной парадности и имеет жанровую завязку. Молодой человек изображен на темном фоне в привычной одежде, которая мягко облегает тело, не сковывая движений, и выявляет его пластику. Герой как будто не позирует художнику, а словно случайно остановлен его пристальным взглядом в момент, когда зажигает фонарь. Такое решение придает портрету непосредственную жизненность, хотя в нем существует и излишняя фотографичность, присущая академизму. Лицо и одежда модели написаны легко и обобщенно. Изысканный колорит построен на сочетании золотисто-коричневатых тонов. Ясный и радостный душевный мир персонажа легко читается на его лице, юношеским задором светится лукавый взгляд.
Виктор Эмиль Янссен (1807–1845) Автопортрет перед мольбертом. Около 1827–1830. Бумага на холсте, масло. 56,6x32,7Виктор Эмиль Янссен — немецкий живописец, ученик Питера Корнелиуса, одного из ведущих художников-назарейцев. Избрав образцом для подражания искусство Дюрера, Перуджино, раннего Рафаэля, члены этого Союза Святого Луки стремились возродить духовность искусства, утерянную, по их мнению, в культуре Нового времени.
На «Автопортрете перед мольбертом» Янссен показывает себя с обнаженным торсом в комнате, на фоне кровати. На фигуру художника, как и на создаваемую им картину, стоящую на мольберте, падает свет из невидимого зрителю открытого окна. Прием изображения модели в интерьере обретает у Янссена характер стилизации, но в трактовке внутреннего мира портретируемого ощутимы романтические черты. Он пристально рассматривает себя и видит темноволосого, темноглазого, вдумчивого человека. Четкий рисунок, подчеркивающий суховатую строгость форм, отсутствие интереса к тональной разработке цвета свидетельствуют о близости к традиционной академической манере.
