Лоран Дойч - Метроном. История Франции под стук колес парижского метро
Кровь Первой мировой войны уносит апашей прочь, а вместе с ними — рабочих и крестьян, в основном пополнявших этот контингент.
ЧТО ЖЕ СТАЛО С ЗОЛОТОЙ КАСКОЙ?
Амелия Эли позировала для фотографий, которые затем продавали ее поклонникам, находила себе любовников-миллиардеров, была одно время укротительницей львов в цирке, а под конец жизни стала безвестной торговкой трикотажем в Баньоле. Между тем она успела выйти замуж за рабочего, которого, не сомневаюсь, долгими вечерами радовала рассказами о своих былых подвигах. Бедная и всеми забытая, она умерла в 1933 году, достигнув пятидесяти пяти лет.
Ни Манда, ни Лека из Гвианы не вернулись[115]. Манда умер на каторге; что до Лека, то он, отбыв срок, работал до самой смерти каменщиком в Кайенне[116].
История Золотой каски положила начало легенде об апашах: мелодрама «Золотая Каска, или Любовь апашей» с триумфом шла в театрах бульваров. Стоит ли напоминать, что в 1952 году Жак Беккер снял свой бессмертный фильм «Золотая каска» с Симоной Синьоре и Сержем Реджани?
Роман Золотой каски, Манда и Лека протекал неподалеку от площади Республики. В самом деле, в 1879 году, когда Третья республика убедилось в том, что монархисты и бонапартисты одержали окончательную победу на муниципальных и парламентских выборах, площадь Шато д’О сменила название, и вскоре после того на ней установили импозантную статую, которая нам знакома ныне.
Республика познала потрясения, но отныне твердо стала на ноги. И вскоре ее учреждения будут строиться по всему Парижу…
XX ВЕК
ЕЛИСЕЙСКИЕ ПОЛЯ — КЛЕМАНСО
Путь власти
Остановка «Елисейские поля — Клемансо»… Можно было бы добавить — де Голля и Черчилля, — поскольку статуи этих двух знаменитых фигур времен Второй мировой присоединились к «Тигру», воплотившему дух Первой мировой[117]. Трудно представить себе, что этот перекресток внизу Елисейских полей посвящен самым кровавым раздорам, тогда как он с тем же успехом мог бы стать образом взаимопонимания и согласия. Здания Большого и Малого дворцов, стоящие неподалеку, прямо на это указывают. Разве не были они воздвигнуты во время Всемирной выставки 1900 года, символизирующей сотрудничество и взаимное сближение всех наций?
И однако в истории XX века верхняя часть Елисейских полей ассоциируется с войной (в том числе Отечественной войной 1812 года), причем не только из-за того, что здесь высится Триумфальная арка Наполеона.
В 1920 году возникла идея воздать почести неизвестному солдату, героически падшему на поле брани Первой мировой войны. Палата депутатов предложила первоначально поместить его могилу в Пантеон. Этот проект пришел в противоречие с планами правительства и президента Франции Александра Мильерана. У них на самом деле возник другой замысел: отметить 11 ноября этого года, торжественно захоронив в Пантеоне сердце Леона Гамбетта, который после падения Второй империи организовал дело Народной обороны[118]. Тем самым можно было одновременно отпраздновать и двухлетнюю годовщину Перемирия[119], и пятидесятилетний юбилей республики, рожденной в 1870. Оба проекта — предлагаемый исполнительной властью и тот, что был выработан Палатой депутатов, — возникли в результате политического раскола: левые желали прославить Гамбетта, правые — почтить так называемых «пуалю»[120]. Чтобы избежать открытого столкновения, президент Мильеран нашел компромисс: сердце Гамбетта было решено захоронить в Пантеоне, а могилу Неизвестного солдата поместить под Триумфальной аркой на площади Этуаль. В один и тот же день. В сущности, недовольны были все. Наиболее радикальные левые отказались участвовать в «милитаристском празднике», а самые реакционные правые негодовали, что почести воздаются «антиклерикалу» Гамбетта.
Восемь неопознанных тел французских солдат, извлеченных из могил всех фронтов Первой мировой, были свезены в крепость Верден, после чего избрание одного из них было отдано на волю случая[121]. Затем останки Неизвестного солдата перевезли в Париж для траурного бдения на Данфер-Рошро[122].
Утром 11 ноября 1920 года торжественный кортеж, состоящий из инвалидов, а также вдовы, матери и сироты — все они были жертвами войны, — проводил по городу гроб, помещенный на лафет пушки. Процессия ненадолго остановилась у Пантеона, где в тот же самый момент было предано погребению сердце Гамбетта. Потом она проследовала до Триумфальной арки, под которой гроб и был помещен.
Могила неизвестного солдата — подлинная и вместе с тем символическая — примирила французов в совместной скорби и дала возможность семьям горячо оплакать утрату отца, сына и брата, сгинувших где-то там в огромном безумии траншей, ядовитых газов и бомбардировок.
Триумфальная арка стала местом погребения из-за борьбы политических интриг, но в этом можно усмотреть и важный знак: могила Неизвестного солдата загородила арку. Отныне ни одна демонстрация не сможет пройти под этим памятником. В те времена еще можно было думать, что мы пережили самую последнюю из войн.
Марш немецких войск по Елисейским полям в сентябре 1940 года показал, что мы слишком льстили себя надеждой.
Позднее, 26 августа 1944 года, генерал де Голль, с чьей внешностью и голосом парижане в радостном опьянении только знакомились, спускался по тем же самым Елисейским полям к площади Согласия.
— Ну, это просто море! — присвистнул он, оценив наплыв людей, пришедших посмотреть парад Победы.
Кто из окна, кто с балкона, кто с крыши, кто — забравшись на лестницу или фонарь, — все парижане хотели быть причастными к историческому мгновению. Под ясным небом развевалось вновь обретенное трехцветное знамя. Грянувшая на площади Согласия стрельба, эхо последних битв, вызвала недолгий ветерок паники, но вскоре все пришли в себя и направились к собору Нотр-Дам, откуда был дан последний залп.
В 1970 году, добавив к названию площади Этуаль имя только что скончавшегося генерала де Голля, правительство объединило воспоминания о Неизвестном солдате Первой мировой и основателе «Свободной Франции»[123].
Сегодня, когда исчезли последние «пуалю», пламя, которое каждый вечер вновь зажигают, воздает честь жертвам всех войн и служит гарантией того, что память о них никогда не поблекнет.
На Елисейских полях Франция чествует родину, доблесть и армию во время военного парада 14 июля. Не по этой ли причине именно здесь несколько раз собирались мощнейшие в истории Франции толпы народа? Бескрайнее море людей приветствовало де Голля и праздновало освобождение Парижа в 1944, другое сборище выражает ему свою поддержку 30 мая 1968, наконец, еще одно славит Зидана и победу национальной сборной на чемпионате мира по футболу в 1998 году. Меняются времена, но пространства сохраняют свое величие.
Елисейские поля, связанные в районе площадей Этуаль и Рон-Пуан с воспоминаниями о войнах, ассоциируются в то же время и со многими другими событиями политической жизни Франции, и с огромными вывесками роскошных магазинов. Итак, последуем за Саша Гитри и, как и он в своем знаменитом фильме, пойдем вверх по Елисейским полям[124].
* * *Напротив площади Согласия, по другую сторону Сены, виднеется Бурбонский дворец, место заседаний Национальной ассамблеи, двенадцать коринфских колонн которого, образующих стройный ряд, издалека отвечают колоннам церкви Мадлен[125].
Дворец был создан в 1722 году для Луизы де Бурбон, узаконенной дочери Людовика XIV и госпожи де Монтеспан. Почти полвека спустя принц Конде расширил это великолепное строение, придав ему черты версальского Большого Трианона.
В 1795 году дворец был конфискован революционерами и после устройства полукруглой залы заседаний отдан Совету пятисот, то есть Законодательной ассамблее. Единственное, что сохранилось сейчас от этого революционного периода, — возвышение, нечто вроде эстрады, на которой сидел председательствующий. Во всех остальных частях Бурбонский дворец перестраивался и перекраивался множество раз, прежде чем в нем обосновались наши нынешние пятьсот семьдесят семь депутатов.
Его северный неоклассицистический фасад относится к эпохе Наполеона I. При императоре вновь создающиеся учреждения подчиняются его безраздельной власти. Избрав своей резиденцией дворец Тюильри, сад которого начинается у площади Конкорд, Наполеон преобразует Париж так, чтоб он служил к его славе. Чтобы превознести победы Великой армии, он начинает на площади Этуаль строительство Триумфальной арки, чтобы воздать почести ее бойцам, — возводит церковь Мадлен. Под конец перестраивается на левом берегу Сены и Бурбонский дворец, придавая тем самым равновесие всему ансамблю.
История порой адресует нам прелюбопытные намеки: это знаковое для наших республиканских институций здание наделено одним из наиболее монархических имен! Но в те времена, когда любители сильной власти еще подвергали нападкам парламентский строй, оно было излюбленной мишенью манифестаций в качестве республиканского символа…
