Петербург Достоевского. Исторический путеводитель - Лурье Лев Яковлевич
Собор построен в 1762 году крупнейшим мастером елизаветинского барокко С. Чевакинским. В соборе две действующие церкви: нижняя и верхняя, с богатыми барочными деревянными иконостасами. Никольский собор примечателен в истории русской литературы еще и тем, что здесь в 1966 году отпевали А. Ахматову.
Маршрут 4
Последнее десятилетие (по обе стороны Невского)
C 1873 по 1881 год Достоевский сменил три квартиры. Все они располагались за Фонтанкой в пяти минутах ходьбы от Невского проспекта. Федор Михайлович всю жизнь провел, как сейчас сказали бы, в районе новостроек, там, где только начиналось активное жилое строительство. Именно здесь в 1860-1880-е годы с необычайной скоростью строились многоэтажные жилые дома. «Взрытая мостовая, фасады со старого на новое, для шику, для характеристики», – так писал об этой местности Достоевский.
Цены здесь дешевле, чем в центре, но это недалекая окраина. Эти места гораздо фешенебельнее «Петербурга Достоевского», но все же не аристократическая зона. Своего выезда у Достоевских не было, поэтому подобные районы для них являлись оптимальными по соотношению «цена/качество». Рядом редакции, издательства, типографии – все под рукой.
Этот кусок города входил в четыре административные части. Между Фонтанкой и Лиговским каналом (проходившим по нынешнему Лиговскому проспекту), к северу от Невского – Литейная часть, к югу – Московская. За Лиговкой к Неве – Рождественская часть, к Обводному каналу – Александро-Невская.
История кварталов
Лиговка
Лиговский проспект проложен в царствование Александра III на месте одноименного канала, зловонного и ненужного городу.
В прошлом веке по Лиговке, от Невского до Обводного канала, не было дома без извозчичьего двора. Еще Петр I переселил сюда «для отправления почтовой гоньбы» крестьян разных губерний (об этом напоминают и нынешние названия здешних улиц: Воронежская, Тамбовская, Курская). Ямщикам выделили земельные участки «восьми сажен по фасаду и тридцати сажен длины». Они понастроили каменные дома преимущественно в один-два этажа с узкими, длинными, плохо мощеными дворами и деревянными службами. В конце XIX века в Ямских находилось 200 извозчичьих дворов, 35 кузниц, 40 экипажных мастерских и помещалось одновременно до 13 тысяч лошадей и столько же экипажей. Многие извозоторговцы были и домовладельцами. Здесь свирепствовали заразные болезни. По уровню смертности участок занимал одно из первых мест в городе.
Русская поговорка «Пьян, как извозчик» вполне правдива. Калужские и рязанские крестьяне, жившие в страшных берлогах, работавшие часов по 12–16 в день, находили отдохновение в извозчичьих трактирах, расположенных на Лиговке. В любое время суток под селяночку тут земляки пили очищенную: днем из графинчика, ночью из чайника, вспоминали свои поокские деревни. В притонах Лиговки немытый, усталый, затерянный в городе, оторванный от семьи «желтоглазый гужеед» (такова была городская кличка извозчиков), обретал за 30 копеек девицу для радостей.
На улицах, примыкавших к Николаевскому (ныне – Московскому) вокзалу, селились и артели крючников. Артели брали подряды на разгрузку товарных вагонов. В ночлежках у Обводного канала ночевали поденщики, нанимавшиеся на ту же работу на свой страх и риск.
Все это был народ грубый, лихой, забубенный. В праздники пьяные лежали на откосах Обводного канала, на мостовой Лиговки. Воздух оглашало чудовищное сквернословие. Слышались песни под тульскую гармонику. Драки, убийства, беспричинная поножовщина были здесь бытовым явлением. Как писал один старообрядец, возмущенный идеей открыть в Ямских храм, «район этой местности глухой и отдаленный по своему положению, грязный, циничный и буйный по сложившейся там жизни, окружен публичными домами, трактирами низшего разряда и тому подобными вертепами».
Пески
Знаменская площадь (сейчас – площадь Восстания) вплоть до середины XIX века являла собой глухую окраину: неопрятные одноэтажные дома; пасутся козы; течет мутный Лиговский канал. Что-то типа нынешнего Девяткино, Володарки, Металлостроя. Уже не город, но еще не пригород: граница Ямской (на запад от Лиговки) и Песков (на восток от тогдашнего канала – нынешнего проспекта). Пески административно образовывали Рождественскую часть, в Ленинграде это был Смольнинский район. Десять застроенных деревянными домишками Рождественских улиц (ныне – Советские) рассекались Слоновой улицей, переименованной позже в Суворовский проспект.
Населяли Пески мельчайшие чиновники, купеческие вдовы, фельдшеры и прочая служилая и ремесленная мелкота. Здесь в Мыльном переулке жила, например, Агафья Тихоновна – несостоявшаяся супруга Подколесина из «Женитьбы» Гоголя. Пропащий, праздный, бродячий люд сосредоточивался и на 4-й Рождественской, наполненной рассадниками порока – дешевыми кабаками и борделями. По воскресеньям контраст буйству столичной черни составляли наивные песковские купеческие семейства, выходившие на прогулку в залежавшихся, отдающих камфарой праздничных костюмах покроя 1850-х годов.
Со времен Александра II прибежищем купеческой «приличной» молодежи считался сквер у Греческой церкви (на Греческой площади).
Особая жизнь отличала Калашниковский проспект (ныне – проспект Бакунина). Он вел к одноименной пристани, к которой по Неве через Мариинскую систему каналов приходили из Рыбинска, с Волги барки с зерном и мукой. Здесь их разгружали многочисленные артели крючников, тут получали расчет и шабашили ватаги бурлаков и судорабочих. Зимой в пустых барках ютились бродяги и нищие. Степенные старообрядцы – хлебные короли, определявшие конъюнктуру европейских хлебных цен, – заключали в «чистых» половинах трактиров по Калашниковскому и Староневскому многомиллионные сделки.
По берегам Невы выросли ткацкие фабрики, и на Мытнинской, Дегтярной, Новгородской улицах пели, пили, дрались, читали марксистские брошюры и копили классовую ненависть ткачи – выходцы из унылых смоленских и витебских деревень. Характерное твердое белорусское «ч» (как у Андрея Громыко и Александра Лукашенко) стало диалектной особенностью местного говора.
Прудки
Та часть Лиговки, где поселился Достоевский, считалась более респектабельной, называлась она Прудки. Дело в том, что на месте нынешнего сквера на углу улицы Некрасова и Греческого проспекта находились пруды, которые в течение пятидесяти лет (с 1727 по 1777 год) использовались как бассейн, снабжавший водой фонтаны Летнего сада. Пруды засыпали уже после смерти Достоевского, в 1892 году.
С 1788 по 1822 год Греческая площадь именовалась Конной. Другой вариант названия – Летняя Конная площадь – просуществовал до 1875 года. На этом месте летом торговали лошадьми. Зимой конный торг перебирался на Зимнюю Конную площадь, располагавшуюся на месте сада им. Чернышевского. С 1812-го до 1821 года иногда употреблялось название Александровская площадь, которое было связано с относительной близостью ее к Александро-Невской Лавре.
Здесь, в районе Прудков, в 1860-1870-е годы развернулось строительство: появилась частная гимназия Ф. Бычкова (Лиговский проспект, 1), Евангелическая женская больница (Лиговский проспект, 2–4), детская больница принца Петра Ольденбургского (ныне – больница Раухфуса, Лиговский проспект, 8) и множество доходных домов.
Достоевский жил напротив греческой церкви Дмитрия Солунского, построенной на бывшей Летней Конной площади в 1865 году на деньги богатейшего откупщика, грека Дмитрия Бенардаки. Храм принадлежал греческому посольству. Церковь, вероятно, напоминала Достоевскому его любимую геополитическую идею – присоединение Константинополя к России. Ему казалось, что греки этому могут помешать: «Греки ревниво будут смотреть на новое славянское начало в Константинополе и будут ненавидеть и бояться славян даже более, чем бывших магометан… Предстоятели православия в Константинополе могут унизиться до интриги, мелких проклятий, отлучений, неправильных соборов и проч., а может быть, упадут и до ереси – и все это из-за национальных причин, из-за национальных оскорблений и раздражений. Почему славяне выше нас, могут сказать все греки вместе, почему признается их безусловное право на Константинополь, хотя бы и вместе с нами?!» Сейчас на месте снесенного в 1962 году храма – концертный зал «Октябрьский».
