М. Силина - Галерея Ленбаххаус Мюнхен
В первые годы нового, XX, столетия Кандинский много путешествовал. Этот пейзаж выполнен летом 1903 в Оберпфальце, в Баварии. Он написан в традициях постимпрессионизма: стремление передать воздушную и световую среду органично объединяется с условными красками и цветовыми контрастами. На автора повлияли такие мастера рубежа веков, как Клод Моне, Поль Гоген, Винсент Ван Гог, мюнхенские символисты. Его работам не надлежит изображать топографически точный пейзаж, они — в традиции, идущей еще от романтизма XIX столетия, отражение души художника. Идеалу выражения духовных порывов творец оставался верен всю жизнь.
Это произведение напоминает искания Винсента Ван Гога конца XIX века. Кандинский, как и великий постимпрессионист, стремился найти «внутреннюю живописную ноту», растворить свое самоощущение в окружающей природе. Для него музыка и цвет как бы являются синонимами единения мира и художника. Весь свой профессионализм мастер употреблял для придания картинам особой цветовой звучности, а через нее — так называемой визуальной осязаемости впечатлений. Работа интересна атмосферой: каждый увидит в ней совершенно разное настроение. Для одних это пейзаж, полный меланхолии и одиночества, покинутости, для других — упоение сказочным миром вокруг, укромный солнечный уголок.
Пройдет еще немного времени, чуть менее десяти лет, и Кандинский будет популяризировать совершенно противоположные взгляды на миссию художника. Не передача «случайного куска жизни» (как у импрессионистов) и не попытки подражать природе (как у классицистов) адекватно отражают духовные искания и стремления, а неизобразительные, колористические абстракции, которые обладают большим ассоциативным потенциалом.
Василий Кандинский (1866–1944) Кальмюнц. Габриэль Мюнтер за рисованием I. 1903. Холст, картон, масло. 23,7x32,7Начало XX века знаменовалось для Василия Кандинского интенсивным творческим поиском. Учеба давалась легко: он довольно быстро освоился в разнообразных стилях, начал писать теоретические работы, попробовал себя в преподавании. В 1901 мастер стал одним из основателей группы «Фаланга», члены которой создали также небольшую «Школу живописи и рисунка обнаженной натуры». Ее название объясняется тем, что частные студии в Европе функционировали по единой схеме: студенты платили деньги за возможность рисовать моделей, а преподаватели регулярно оценивали их творения, делали соответствующие замечания. Арендовать мастерскую и нанять модель для живописи на собственные средства было очень дорого. Впрочем, школа уже в 1904 прекратила свое существование.
Много значил для Кандинского в личном плане 1903: он сблизился с немецкой художницей Габриэль Мюнтер, посещавшей его студию с 1902. Вместе они путешествовали по миру: были в Италии, Нидерландах, Северной Африке, России. В 1906–1907 пара жила в Севре, недалеко от Парижа. Многолетний союз с Габриэль был любовным и творческим.
Школа «Фаланга» выезжала летом в городок Кальмюнц на этюды. Стоящая за мольбертом Мюнтер — лишь предлог для художника создать сложное по фактуре и композиционному решению полотно. Осталось много картин небольшого формата этого периода, когда Кандинский пробовал свои возможности, опираясь на постимпрессионизм. Главное в произведении — цвет: белые акценты в изображении зонта и отштукатуренной стены дома, а также синий цвет платья и пейзажа. Мастер пишет пастозно, густо кладет краску на холст. Цвета очень интенсивные, а их сочетания и контраст создают особую, эмоционально и колористически «сгущенную» атмосферу этого, казалось бы, обычного летнего дня на пленэре. У Кандинского есть несколько полотен похожего сюжета, с Кальмюнцем, а также изображающих Габриэль за работой.
Василий Кандинский (1866–1944) Габриэль Мюнтер 1905. Холст, масло. 45,2x45Данный портрет возлюбленной и коллеги Габриэль Мюнтер написан Василием Кандинским в традициях постимпрессионизма: белые мазки краски соседствуют с синими и зелеными тенями. При этом работа классическая по характеру: художник стремится запечатлеть Габриэль и передать ее внутреннее состояние. Женщина смотрит задумчиво, ее губы сжаты. В полотне проявилось мастерство Кандинского-портретиста: он создал изображение без экспрессивных преувеличений или жанровой трактовки героини. Притом этот, казалось бы, ничего не выражающий облик получился очень живым и трепетным портретом любимой. История отношений пары не имела счастливого конца. Когда они познакомились, Кандинский был женат и связь приходилось скрывать. Двум творческим натурам оказалось трудно договориться о своих планах: Василий стремился к уединенным деревушкам, Мюнтер хотела жить в большом городе. Долгое время она мечтала, что они, наконец, узаконят союз. К 1911 мастер развелся с официальной женой Анной. Вместо желанного брака Габриэль несколько лет тщетно ждала Кандинского, который активно путешествовал и работал по всей Европе, хотя обещал вернуться к ней в Швейцарию. К 1916 он уехал улаживать дела в России и в 1917 женился… но не на ней, а на Нине Андреевской. Мюнтер все это время писала письма, ждала и искала его, но он оставлял ее без ответа. Только в 1921 Кандинский вышел с ней на связь и сообщил о себе. Для художницы это был настоящий удар. Она на долгие годы забросила живопись, пыталась найти себя в чем-то другом. Когда к власти пришли национал-социалисты во главе с Гитлером, беспредметное искусство объявили «дегенеративным», недостойным немецкой культуры. Мюнтер, рискуя жизнью, прятала картины Кандинского у себя в доме, а за несколько лет до смерти передала весь архив и коллекцию галерее Ленбаххаус.
Василий Кандинский (1866–1944) Севр I. 1906. Холст на картоне, масло. 23x32К 1901–1908 относится ранний период творчества Василия Кандинского. В это время он впитывал многовековую традицию европейской живописи, наверстывал упущенное, лично знакомился со всеми значительными художниками символизма, экспрессионизма, разнообразных направлений модерна и стремился пойти дальше, обосновать новые пути творчества. Так, с самого начала деятельности мастера определяются две магистральные линии: работа в разнообразных «стилях» и жанрах и формирование собственной концепции «духовного в искусстве».
Где бы ни был Василий Кандинский — в Швабии, Подмосковье или Франции, он много рисовал достаточно простых мотивов в стиле постимпрессионизма. Этот вид на город — впечатление от уединенного досуга. Вот что художник писал другу из Севра: «Здесь, правда, хорошо. А кроме того, тихо. И этой тишиной я так увлекаюсь, что ехать в Париж — настоящая мука. ‹…› Кажется мне, что в наступающем новом фазисе живописи (и, быть может, искусства вообще) французам достанется небольшое место. Кроме Gauguin и отчасти М. Denis, думается мне, немногие годны для тех новых задач, которые все яснее, все ярче вырастают перед художниками. Этими задачами занята и моя мысль, но то немногое ясное, что образовалось внутри меня, нашло еще мало выражения в работе. Я спешу работать».
Этот пейзаж исполнен в духе упомянутых Поля Гогена (вернее, фовизма, родоначальником которого он был) и Мориса Дени. Художник пишет «наивно», кажется, что кладет разные краски в порыве минутного увлечения. Эта обманчивая легкость колористического решения выдает техническое и творческое мастерство Кандинского.
Василий Кандинский (1866–1944) Василиса Прекрасная 1907. Картон, темпера. 29,8x49,8Василий Кандинский был очень обстоятелен во всем. Еще студентом юридического факультета МГУ, летом 1889, он принимал участие в этнографической экспедиции на север страны. «Особенно сильным впечатлением» в автобиографической книге «Ступени» мастер назвал поездку в Вологодскую губернию, оказавшую существенное влияние на его судьбу. Спустя годы живописец вернется к этой теме и блестяще разовьет ее в своем творчестве.
Данная работа, как и предыдущая, создана в древнерусской стилистике. Герои старой сказки идут через ночной осенний лес. Вокруг — звенящая тишина. Впечатление от фантазийности фольклорного мира подчеркивается оригинальной цветовой трактовкой. Изображена ночь с мириадами ярко светящихся звезд, на пути Василисы встречаются черные силуэты елей, густая красная и желтая листва. Картина трактована в декоративно-плоскостном ключе, в русле «Мира искусства» и стиля модерн в целом. Кандинский не просто пробовал себя в разных стилях и манерах, он постоянно соотносил свои живописные искания с теорией. Творец постепенно «овладевал цветом», вырабатывал его концепцию, которая касалась как психологических эффектов, так и более глубоких духовных истин. Он разделял искания русских религиозных философов (Николая Бердяева, Дмитрия Мережковского), жаждавших всеобщего единения, пропагандировавших отказ от индивидуалистического эгоизма и путь духовного спасения через внутреннее слияние с народным «мистическим организмом». В героях ушедшей русской старины Кандинский надеялся отыскать чистоту нравов и искренность веры. Нужно отметить, что он был чрезвычайно религиозным человеком.
