Ольга Рожнёва - Оптинки. Записки экскурсовода
И вдруг народ выталкивает меня прямо в спину к батюшке. Недолго думая, громко спрашиваю: “Батюшка, отец Илий! Буду ли я монахиней?” И батюшка, не оглядываясь, отвечает: “Да, ты будешь монахиней. Обязательно будешь монахиней!” И уходит, сопровождаемый народом. А я остаюсь и чувствую, как охватывает меня недоверие, а за ним уныние. Старец даже не взглянул на меня. С таким же успехом я могла спросить, буду ли я космонавтом.
В унынии плетусь к братской трапезной. Стою и плачу. Рядом ещё паломники стоят. Кто-то своего духовного отца ждёт. Кто-то старца дожидается. Стою без всякой надежды. И вдруг появляется отец Илий. Сразу тянутся к нему руки с записками, народ вопросы наперебой задаёт. Но батюшка подходит прямо ко мне. Внимательно смотрит на меня и спрашивает: “Ну что, ты уже выбрала себе монастырь, где хочешь жить?” На этом месте глаза рассказчицы увлажняются – утешил батюшка! Хоть и не взглянул при вопросе, но духовным зрением он видит многое».
Гостиничная Елена делится со мной: «Как права пословица: что имеем – не храним, потерявши ― плачем! Вот был наш Оптинский старец, отец Илий, рядышком – мы это не ценили в полной мере. Подойдёшь иногда, благословишься. А иногда смотришь, как много людей батюшку окружили, – и мимо пройдёшь, думаешь: надо поберечь старца, не досаждать лишний раз. А сейчас вот уехал он подальше, духовник у самого Патриарха, так как же ждёшь его приезда! Как солнышка красного!»
Только поскорбели мы, что нечасто теперь старец в Оптиной бывает – он и приехал. И благословились, и записочки отдали. Поднимаюсь по лестнице паломнической гостиницы – а схиигумен Илий мне навстречу спускается. На лестнице ещё две сестры стоят – как и я, от радости чуть не прыгают.
Благословил нас батюшка, поговорил немножко с каждой, а в руках у него книги духовные – как раз три. Он одной сестре подарил, другой, я следующая. А я стою и думаю: «Есть у меня уже такая книжечка-то. Мне её вчера только архидьякон отец Илиодор подарил». Посмотрел на меня отец Илий внимательно, улыбнулся… и не дал мне книгу. А снизу уже новая паломница поднимается. Ей и подарил.
Вот ведь, думаю, батюшка всё видит! Как же мне хочется о нём побольше узнать!
Вот бы ещё кто-нибудь рассказал о нём!
На следующий день еду я по делам в Калугу, возвращаюсь поздно, на автобус опаздываю. Звоню своему духовному отцу и объясняю, что припозднилась. Отвечает он мне, что в Калуге как раз оптинская машина. Сейчас назад, в монастырь, поедет меня и захватят.
И вот я сижу рядом с водителем, молодым ещё парнишкой, Сергеем. Несмотря на молодость, он уже несколько лет в монастыре работает, сейчас прораб на одной из многочисленных монастырских строек. И оказывается, что он чадо отца Илии.
– Брат, расскажи мне хоть немножко про старца! – прошу я.
Он соглашается. И рассказывает мне о своих встречах со старцем.
Сначала Серёжа не всегда к старцу за благословением обращался. Вот сдал на права, начал машину водить – без благословения. «Что, – думает, – старца по мелочам беспокоить, мало ли у него забот! Не будешь обо всём сообщать – вот, дескать, водителем заделался!»
А отец Илий приехал из Греции и всем иконочки дарит. И всем – разные. Посмотрит на человека – переберёт иконочки и достанет какую-то одну. Сергею благословил иконочку святого Николая Чудотворца. Отошёл Серёжа в сторону, а сам ропщет: «Есть у меня дома Николай Угодник! Лучше бы батюшка какую-то другую икону подарил!» Переворачивает иконочку, а на обратной стороне – молитва водителя!
А рядом стоит мужчина в годах, видно, что в Оптиной впервые. Держит в руках иконочку целителя Пантелеимона и спрашивает у Сергея: «Я недавно только в храм ходить начал. Вы не знаете, что это за иконочка?» А Серёжа спрашивает: «А у вас, простите, здоровье хорошее?» «Да что вы! Я серьёзно болен. Болезнь меня и в церковь привела, если честно». Объяснил Сергей ему, что к святому целителю Пантелеймону обращаются в болезнях.
И вот что интересно: пока Сергей подаренную батюшкой иконочку в машине хранил – ни разу его ГАИ не останавливала. А потом решил унести икону домой, чтобы на солнышке не выцветала. Только унёс – на четыре месяца права отобрали за нарушение. Как нарушил, и сам не понял. Теперь только с иконочкой ― батюшкиным благословением – и ездит.
После этого случая стал он все серьёзные решения принимать только с благословения старца – своего духовного отца. Хотел купить старый «Камаз», деньги долго копил, в долги влез. Нашёл и «Камаз» подходящий. Проверил – хорошая ещё машина! Пошёл к старцу благословиться. А старец не благословляет – без объяснений. Ну что делать, послушался Сергей, не стал покупать. Хоть и расстроился. А выходит, что расстроился-то он зря. Были, оказывается какие-то незаметные, но серьёзные неполадки в машине. И через неделю сломался «Камаз», по выражению Серёжи «в хлам». А как-то приехал Сергей к духовному отцу, а он ему и говорит: «Ну что, путешественник мой, путешествуешь?» «Да нет, ― отвечает Сергей, – из монастыря никуда». Старец только улыбнулся. Возвращается Серёжа в Оптину, а его тут же отправляют в Воронеж, к Тихону Задонскому, Воронежскому чудотворцу. Вот только недавно вернулся. И в Калугу поехал. Тут мы с ним и встретились.
– А расскажи ещё что-нибудь, ― прошу я.
Сергей думает недолго:
– Вот жениться я собирался несколько лет назад. Невеста моя объявила, что хочет поступать учиться. Поедет, дескать, документы отвозить. Деньги заплатить нужно. Я с деньгами помог ей. Проводил. Жду. А я только ещё начинал у батюшки на стройке работать – для монастыря строительство. Нужно было песок ехать нагружать. И подобрались мы так, что все ребята здоровые, рослые, а я самый молодой, меньше всех ростом и худее.
И вот благословляет отец Илий, чтобы меня отправили песок этот грузить. Я ещё в душе возроптал: ну, думаю, нашёл батюшка, кого выбрать! Но поехал, конечно. И вот еду – и вижу девушку свою с другим. Было у нас объяснение, после чего мы расстались. О чём я сейчас нисколько не жалею. Она за этого другого замуж вышла, ребёнка ждёт. А я вот в монастыре работаю. Может, совсем сюда переберусь. А ведь жениться хотел…
Скоро приедем уже. Видишь, как незаметно за разговором дорогу скоротали? Что тебе ещё рассказать напоследок? Вот представляешь, недавно совсем ― на стройке работаю, бетономешалка грохочет вовсю. Приезжает отец Илий. Батюшка никогда на машине в ворота не въезжает.
– А почему не въезжает?
– Он смиренный очень. Не хочет как начальник. Всегда из машины выйдет, сам ворота начинает открывать. Поздоровается со всеми, поклонится всем. Вот и в этот раз выходит из машины, подходит к воротам. Я одну створку тяжёлых железных ворот открываю, а он вторую начал открывать. А потом благословил меня и спрашивает: «Слышишь: как по кресту стучат – тук-тук?»
Я отвечаю: «Какое там стучат, батюшка, по какому кресту! Я ваш голос – то с трудом слышу!» Он улыбнулся и пошёл. И что ты думаешь? Через пять минут иду по делу строительному к отцу Иоанну, который тут недалеко, метрах в двадцати. А он крест из меди отбивает себе в келью. И стучит – тук-тук. Как это можно было услышать на таком расстоянии под грохот бетономешалки – ума не приложу. Ну да у старца ведь другой слух, не такой, как у нас с тобой. Понимаешь?
Вернулась я в Оптину и на следующий день, после послушания, захожу в книжную лавку. Смотрю: книга интересная, архимандрита Рафаила Карелина ― «На пути из времени в вечность». Купила я эту книгу, прихожу в келью, открываю её на первой попавшейся странице и читаю: «Чем выше стоит подвижник на духовной лестнице, тем труднее писать о нём… Потому что духовное видит душевное, а душевное не видит духовного. Только лишь через какие-то просветы человек может соприкоснуться с внутренним миром подвижника как с откровением благодати…» Да, только через какие-то просветы…
Участники вечной Пасхи
Верю, что Господь, призвавший их
в первый день Святаго Христова Воскресения
через мученическую кончину, сделает их
участниками вечной Пасхи в невечернем дни
Царствия Своего.
Патриарх Алексий II, 18 апреля 1993 годаКогда ко мне обратились с просьбой написать о братии, убиенной в Оптиной пустыни сатанистом на Пасху 18 апреля 1993 года, сначала я растерялась. До 18 апреля – дня памяти – оставалась неделя. И хотя тружусь я на послушании в Оптиной пустыни пять лет и знаю многих насельников монастыря, но успеть за неделю расспросить оптинских отцов первого призыва, обремененных многочисленными заботами духовников обители, представлялось нереальным.
Прошли два, три дня, а я так и не успела побеседовать ни с кем из отцов, знавшим иноков, убитых на Пасху. Кто-то пообещал рассказать, но позднее, после поста, так как очень занят. Кто-то отказался, ссылаясь на то, что уже рассказывал всё, что знал, и рассказ этот вошёл в широко известную книгу «Пасха Красная» Нины Павловой.
