И. Кравченко - Старая пинакотека
Альбрехт Дюрер, наиболее яркий представитель немецкой живописи в эпоху Возрождения, оставил после себя немало автопортретов. Ученый-гуманист Иоахим Камерарий облик художника описал так: «Природа наделила его телом, выделяющимся своей стройностью и осанкой и вполне соответствующим заключенному в нем благородному духу… он имел выразительное лицо, сияющие глаза, нос благородной формы… но ты бы сказал, что не видел ничего более изящного, чем его пальцы».
Ренессанс, в противовес Средневековью, был отмечен повышенным интересом к человеку. Живопись Дюрера свидетельствует о том, что он, подобно своим итальянским коллегам, воспринимал себя не мастером и ремесленником, но творцом. Поэтому уделял особое внимание собственной личности, стремясь отобразить свою духовную жизнь. Как большинство современников, художник был затронут апокалипсическими настроениями, витавшими в Европе накануне 1500, когда в очередной раз ждали конца света. Тогда и был создан знаменитый автопортрет. Внутреннее состояние изображенного, смотрящего в глаза зрителю, передано сдержанно, но во взгляде, завораживающем и одновременно вопрошающем, отразились напряженные раздумья. На картине сквозь облик живописца проступает образ Христа: будучи истово верующим и одновременно разделяя идеи ренессансных гуманистов о величии человека, Дюрер взглянул на себя с такой высоты, которую только мог представить.
Альбрехт Дюрер (1471–1528) Оплакивание Христа Около 1500. Дерево, масло. 151x121Свой обостренный спиритуализм Дюрер, испытавший влияние итальянских мастеров, особенно Андреа Мантеньи, воплощал в величественных, монументальных образах, что и проявилось в картине «Оплакивание Христа», написанной по заказу золотых дел мастера Якоба Глимма.
Тело снятого с креста Спасителя, наделенного очень высоким ростом, занимает центральное место в композиции и задает ей диагональное развитие. Умершего Христа бережно поддерживает, кладя Его на белую пелену, святой Иосиф Аримафейский. Сидящая возле Сына Богоматерь страдальчески смотрит на Него, святая Мария Магдалина, взяв руку Иисуса, оплакивает Его в голос, ей вторят другие женщины. Скорбную торжественность сцене придают погруженные в молчание святой Никодим, держащий большой сосуд с составом для помазания, одна из жен-мироносиц и святой Иоанн Евангелист.
От главной сцены взгляд зрителя скользит к пещере вдали, в разверстом зеве которой виднеется гроб, затем к Иерусалиму на крутой горе и останавливается при виде голубых вершин и черной тучи над ними, затянувшей небо во время Распятия. Но сияющие краски, которыми выписаны фигуры и окружающий их мир, а также светлый пейзаж справа с почти очистившимся горизонтом напоминают о грядущем Воскресении.
Альбрехт Дюрер (1471–1528) Алтарь Паумгартнеров. Около 1500. Дерево, масло. Центральная часть — 155x126,1, боковые — 155x61Трехчастный алтарь для церкви Святой Екатерины в родном городе Дюрера Нюрнберге художнику заказали члены аристократического семейства Паумгартнеров, братья Стефан и Лукас. Мастер к тому времени уже совершил первое путешествие в Италию, поэтому влияние итальянского искусства чувствуется в центральном алтарном образе.
Пространство в нем организовано при помощи зданий, напоминающих классические постройки, и возвышающейся вдали арки — символа границы между двумя мирами: человеческим и божественным. На неширокой «улице», у каменного дома с деревянным навесом, символизирующим хлев, поклоняются новорожденному Дева Мария и святой Иосиф. По сравнению с их величественными фигурами в ярких, ложащихся объемными складками одеяниях Младенец выглядит особенно маленьким и трогательным. Он тянется ручкой к смотрящей на Него с умилением Матери, а возле малыша радостно суетятся такие же крошечные ангелы. Иосиф, уронив свой посох, с удивлением и восхищением смотрит на Марию. По сторонам от них помещены небольшие фигурки донаторов, подчеркивающие масштабность главной сцены. Вдали видны поднимающиеся по ступеням пастухи, получившие благую весть о родившемся Спасителе, а над ними — указывающий им путь Ангел. Дюрер представил событие происходящим при дневном свете, а Вифлеемская звезда увеличилась у него до размеров солнца. На ее уровне находится арка, дряхлые камни которой поросли деревьями и травой, что означает пробивающую себе дорогу в ветхом языческом мире христианскую веру. На боковых створках художник изобразил святого Георгия, схватившего за шкирку побежденного дракона, и несущего стяг святого Евстафия. На полотнище виден встреченный им во время охоты олень, между рогами которого находилось распятие. Лицам святых мастер придал черты братьев Паумгартнеров.
Сияющие цвета алтаря образуют радостную красочную гамму, в которой выделяются синий плащ Богоматери, Ее сияющий белизной головной плат, красный плащ Иосифа. В нарядах донаторов вспыхивают, подобно драгоценным камням, сиреневый и медово-желтый, в одеждах пастухов — ярко-голубой. Пейзаж в проеме между строениями Дюрер выписал с любовной тщательностью, свойственной нидерландским мастерам, у которых он тоже учился.
Альбрехт Дюрер (1471–1528) Четыре апостола 1526. Дерево, масло. 215x152 (каждая часть 215x76)Картина «Четыре апостола» — это своего рода духовное завещание Дюрера. Художник создал диптих вне всякого заказа, по собственному почину и преподнес его в дар родному городу Нюрнбергу.
Из тьмы выступают четыре фигуры выше человеческого роста и занимающие почти все пространство вытянутых по вертикали панелей. Облик каждого из представленных исполнен мощи и монументальности, ощущение чего усиливается благодаря ниспадающим крупными, лапидарными складками плащам находящихся ближе к зрителю Иоанна и Павла. Изображенные Дюрером апостолы прочно стоят на земле, но у каждого на лице видны отблески внутреннего огня, духовного горения, благодатного небесного света. Погруженный в чтение своего Евангелия молодой Иоанн, похожий внешне на немецкого богослова Филиппа Меланхтона, выглядит наиболее спокойным, но разметанные волосы, напряженный взгляд и будто шевелящиеся губы выдают то возвышенное и сосредоточенное состояние, в котором находится и внимательно читающий евангельские строки Петр. Его голова являет собой подобие земного шара, с грядами гор, реками и куполообразной возвышенностью, освещенной полдневным солнцем. Евангелист Марк что-то радостно говорит Павлу, и открыто выраженный душевный жар первого перекликается с тем внутренним пламенем второго, которое вспыхивает в его горящих мыслью и чувством глазах и заставляет пульсировать молниеобразную вену на виске. В произведении Дюрера выразилось мировоззрение северного европейца с его индивидуализмом, приверженностью к неповторимым особенностям каждого человека, являющегося неисчерпаемым кладезем знаний о мире и людях. Но одновременно в живописи мастера отразились идеи ренессансного гуманизма об идеальной личности, одухотворенной и прекрасной.
Под изображениями апостолов мастер поместил надписи со строками из Священного Писания — Апокалипсиса святого Иоанна Евангелиста и Второго послания Петра, — данные в переводе Мартина Лютера. Общий смысл приведенных цитат сводится к тому, что нужно, остерегаясь лжепророков, внимать божественному слову. Образы взыскующих истины и создал в своей работе Дюрер.
Лукас Кранах Старший (1472–1553) Распятие 1 503. Дерево, масло. 138x99В мюнхенской картине «Распятие», относящейся к раннему, венскому, периоду творчества Лукаса Кранаха, отчетливо видно соединение готических традиций и ренессансных новшеств. Со свойственным немецкому искусству Позднего Средневековья и Раннего Возрождения стремлением вызвать у зрителя глубокое сопереживание живописец изобразил Христа: из Его ран льется кровь, изможденное тело обвисает на кресте, на лицо легли глубокие тени, ступни ног пробиты огромным гвоздем. Но Кранах подчеркивает красоту даже умершего Иисуса, оттеняя ее уродливым обликом разбойника. Стоящие перед распятым Спасителем страдающие Дева Мария и святой Иоанн Евангелист еле сдерживают в себе эмоции, их просветленные лица и удлиненные тела прекрасны. Прикрывающая чресла Христа причудливо закручивающаяся ткань, струящиеся и волной ложащиеся у ног Богоматери складки Ее одеяния и изломанный узор, создаваемый подвернутым красным плащом Иоанна, предвещали в живописце придворного маньериста, которым он стал впоследствии.
Лежащий вдали омытый дождями и высушенный ветром пейзаж с вьющейся дорогой, примостившимся на склоне горы замком, хрустальными вершинами Альп и сияющим прозрачным небом с патетично взвихренными краями уходящей тучи усиливает звучащую в картине оптимистическую и торжественную ноту, одновременно придавая всему изображению лиризм. Тесная связь персонажей и природы в картинах Кранаха повлияла на становление в тех краях, где он тогда работал, дунайской школы живописи.
