Нина Калитина - Музеи Парижа
Ван Гог. Портрет доктора Гаше. 1890 г.
Ван Гог, наоборот, одухотворяет неживые предметы. Вот как Ван Гог описывал свое небольшое полотно: «Это просто моя спальня… Стены – бледно-фиолетового цвета; пол – красными квадратами. Деревянная кровать и стулья цвета свежего коровьего масла; одеяло и подушки-лимонно-желтые и зеленые, очень светлые; ярко-красное покрывало и зеленое окно. .. Размером мебели я хотел особо подчеркнуть несокрушимый покой. . .» Однако картина, написанная корпусными, темпераментными мазт ками-штрихами, не вызывает впечатления покоя; спинка кровати изгибается подобно тетиве лука, ярко горит синий таз на оранжевом туалетном столике. . . Все говорит о простом, непритязательном человеке и нервном, порывистом художнике.
Таким предстает перед нами Ван Гог на «Автопортрете». Тщательно вылепленная цветом голова с рыжей колючей бородой вырисовывается на светло-голубом фоне. «Танцующие», извивающиеся мазки усиливают динамику характера, оттеняют странную неподвижность взгляда.
Последние месяцы жизни Ван Гог провел в Овере под Парижем. Нервное расстройство, которым он заболел в Арле, казалось, оставило его, но это была лишь временная передышка. В конце июля 1890 года в припадке душевной депрессии художник кончает жизнь самоубийством. На сельском кладбище Овера находится скромная плита с надписью: «Здесь покоится Винсент Ван Гог». Чтобы попасть на кладбище, надо пройти мимо церкви Нотр-Дам, которую изобразил художник на одной из своих картин. Он писал церковь с востока, чуть спустившись с холма. Пожалуй, трудно найти в истории искусств более яркий пример творческой интерпретации. Тяжеловесная каменная церковь «оживает»: линии становятся извилистыми, контуры с трудом сдерживают подвижную массу стен. Краски горят: интенсивно синее небо, красная кровля, зелено-желтая трава. По дороге вокруг церкви бегут друг за другом и рассыпаются в стороны отрывочные мазки. Они охватывают собор подвижным кольцом, уводят взгляд зрителя вдаль. В это же время был написан и портрет доктора Гаше. Те же резкие сочетания синих и красных тонов, та же подвижная манера письма.
П. Сезанн. Женщина с кофейником. 1890 г.
И в портретах и в пейзажах Ван Гога удивительно сочеталась любовь к жизни в ее изменчивости, красочности с драматической, неразрешимой напряженностью, отражавшей смятенное состояние художника.
Трагедия в Овере была далеко не случайным явлением в искусстве Франции на рубеже XIX-XX веков. Не у всех, конечно, она заканчивалась столь драматично, как у Ван Гога. Но для многих художников той поры характерна неудовлетворенность существующим, мучительные поиски выхода и неумение его найти. Художники мечтают о гармоничном человеке, красоте и чистоте людских отношений, а видят вокруг себя кричащие противоречия современного капиталистического мира. Они покидают страну и отправляются по свету в надежде открыть «обетованную землю», где не властны порок и преступление. Одни впадают в мистику, другие хотят уверовать в сказку, третьи ищут у первобытных -народов чистоту, утраченную цивилизованным миром. Все эти черты есть и у Поля Гогена. Бретань, острова Таити, Доминик, Маркизские острова вначале казались Гогену убежищем, о котором он мечтал. Но каждый раз приходилось убеждаться в несбыточности мечты, попытки уйти от буржуазного общества. Несмотря на внешнюю безмятежность, сложным и противоречивым оставалось искусство Гогена. Вот «Прекрасная Анжель» (1889), портрет бретонки в национальном костюме. Но как мало напоминает эта картина обычный портрет! Почему женщина с грубоватым лицом и маленькими глазками заключена в круг? Почему слева от нее видна статуэтка Будды? По-видимому, Гогену хотелось уподобить современницу какому-то древнему идолу, неподвижному, загадочному, как Будда.
В творчестве художника легенды становились явью, а между людьми и вещами возникала непонятная, таинственная связь. Гоген уходил в сказку, в символику.
В начале 30-х годов луврское собрание пополнила картина «Белая лошадь». В неглубоком ручье, нагнув тяжелую голову к воде, стоит лошадь. Она написана в зеленовато-голубых и серых тонах, вобравших в себя синеву неба и зелень травы. На переднем плане вверх тянутся листья и цветы болотных растений, а в глубине, за извивающимися ветками деревьев, медленно движутся рыжие кони с обнаженными таитянками. Быть может, Гоген воплотил какую-то местную легенду, а может быть, просто создал декоративное панно, в котором хотел показать гармоническое единство человека, природы и животных?
П. Гоген. Белая лошадь. 1893 г.
Сказочность и загадочность есть и у Анри Руссо (1844-1910). Он стремился вернуть искусству наивность и непосредственность, но его подражание детскому рисунку оставалось не более как подделкой. Естественная потребность ребенка передать свои представления о реальности заменялась попыткой взрослого человека «поиграть в детство». Но никакая стилизация не могла скрыть душу художника конца XIX столетия, его сомнений, нервозности, его переходов от наивности к символике. Такова картина «Волшебница со змеей» (1907). На фоне фантастической природы вырисовывается темный силуэт обнаженной женщины. Послушные звуку магической дудочки, со всех сторон сползаются зелено-коричневые змеи. В тщательности и узорчатости, с которой нарисованы листья и трава, в параллельности линий, передающих переливы воды, в гладкости, зализанности письма чувствуется «рука» основоположника французского примитивизма.
В период, когда героическое время импрессионизма кончилось, выступил и Жорж Сера (1859-1891). Ему казалось, что предшественники были недостаточно последовательны в своих исканиях, и он хотел обновить искусство на основе подлинно научной теории. Художник умер молодым, но то, что он успел сделать, стало рассматриваться современниками, как начало второй фазы импрессионизма: неоимпрессионизм, или пуантилизм. На картинах «Натурщица в профиль» и «Натурщица в фас» (1887) тела женщин и фон состоят из множества мелких желтых, синих, фиолетовых мазков. Сера окончательно отказался от смешения красок на палитре, писал отдельными отрывочными точками, которые на расстоянии оптически сливались в глазу зрителя. «Литераторы и критики, – говорил он, – видят поэзию в том, что я делаю. Но я лишь применяю свой метод, и это все». Однако в полотнах Сера, вопреки рационализму и схематизму его научных теорий, жило еще непосредственное восприятие жизни.
Интересна картина «Цирк» (1891). Она решена в блеклой желтооранжевой гамме; объемность, «сферичность» фигур передана то более частыми, то редкими сочетаниями синих мазков. Движения скачущей лошади, наездницы, прыгающего акробата, клоуна подчеркиваются статикой сидящей публики.
Музей импрессионизма подводит итоги развитию искусства в XIX веке. Французская живопись прошла за это время большой и трудный путь. Давид и Энгр, Жерико и Делакруа, Домье и Курбе, Мане и Дега, Сезанн и Ван Гог, передавая друг другу эстафету художественной правды, донесли ее до XX века. Новое столетие приняло ее не безоговорочно и неполностью. В этом нетрудно убедиться, посетив Музей современного искусства. Однако, прежде чем войти в него, остановимся еще на двух музеях- ателье. На этот раз речь пойдет о скульптуре нового времени, о которой до сих пор мы почти ничего не говорили.
Музей Родена
Неподалеку от площади Инвалидов на левом берегу Сены находится музей Родена, один из самых своеобразных в Париже.
В конце XIX – начале XX века Огюст Роден (1840-1917) был широкоизвестным мастером. Став богатым человеком, скульптор решил создать музей в Медоне, где у него был загородный дом. В то же время писатели, художники, музыканты начали кампанию за организацию музея Родена в Париже. «Я всецело за музей Родена, – говорил К. Моне, – и счастлив выразить мой восторг перед великим мастером». «Никто в большей степени, чем он, – писал К. Дебюсси, – не достоин такого удивительного создания». «Кто из французских министров не почтет за честь, – спрашивал Ромэн Роллан,-получить в свое ведение подобное собрание?» «Слава Родена. .. непоколебима. Было бы очень хорошо, если бы его старые глаза, до того как они навсегда закроются, увидели бы самое превосходное выражение энтузиазма – исторический памятник, в котором были бы собраны все его произведения». Эти слсГва принадлежали Верхарну. Все говорили об открытии музея в отеле Бирон, носящем имя одного из владельцев. Особняк, построенный в XVIII веке, стал в 1901-х годах собственностью государства. Что разместить в нем? Каких только предложений не выдвигалось! .. Ресторан, театр, административное учреждение. .. А жильцы менялись и менялись. .. В их числе был и Роден. «Когда Роден вошел в отель Бирон, – вспоминает один из его друзей, – он думал только о том, чтобы как-то устроить в нем мастерскую, никаких других мыслей при виде разгрома и запустения в доме у него не было. .. Роден приезжал из Медона рано и сразу же запирался со своей моделью в зале, где работал крайне напряженно. . . Медленно прогуливаясь по заросшим аллеям парка отеля Бирон, Роден оттачивал свои мысли. А когда наступали теплые дни, он проводил волнующие часы под кронами яблонь и айвы этого чудесного маленького леса!»
