Л. Пуликова - Государственный Эрмитаж
Выдающийся русский гравер Петровской эпохи Алексей Федорович Зубов учился и работал у Адриана Шхонебека в Оружейной палате в Москве.
Насыщенная деталями и персонажами гравюра со сценой свадьбы Петра I и Екатерины I представляет зрителю большой зал, стены и потолок которого украшены вытканными гобеленами, зеркалами и коврами. Многочисленные столы поставлены друг за другом в форме замкнутой буквы О. На первом плане между дамами в полуобороте сидит Екатерина I, на втором — Петр I и Александр Меншиков, бывший на свадьбе церемониймейстером. Все изображенные одеты по европейской моде, на западный манер. Дамы — в изящных платьях-робах с башнеобразными прическами, мужчины — в кафтанах и париках. Через открытые боковые двери видны другие столы, за которыми сидят остальные гости. Все представлено торжественно и парадно.
Гравюра не имела подписи, но была отпечатана в Петербургской типографии, где в это время работал единственный мастер — Алексей Зубов. Интересно, что в качестве образца он выбрал работу своего учителя «Свадьба Феофилакта Шанского во дворце Лефорта».
Иван Никитич Никитин (1680-е-1742) Портрет Елизаветы Петровны ребенком. Между 1712–1713. Холст, масло. 54x43Ивана Никитича Никитина можно смело назвать основателем русской портретной школы XVIII века. Его ранние работы, к которым относится портрет дочери Петра I, Елизаветы, обнаруживают следы парсуны, бывшей единственным стилем портрета в России в XVII веке. Придворный художник Петра I одним из первых русских мастеров отошел от традиционного иконописного стиля русской живописи и начал писать картины с использованием перспективы.
В портрете будущей императрицы ощущается некоторая скованность в изображении фигуры, ярко выступающей на черном фоне — наследие парсунного портрета, плоскостность в передаче костюма. Однако образ трехлетней девочки полон обаяния. Ясно чувствуется стремление художника показать не только внешнее сходство, но и настроение, раскрыть внутренний мир модели. Пышный парадный костюм ребенка — тяжелое платье с декольте, горностаевая мантия на плечах и высокая прическа взрослой дамы — дань требованиям времени, которым при дворе должны были следовать даже малые дети.
Портреты Никитина представляют целую галерею людей и типов бурной Петровской эпохи.
Федор Степанович Рокотов (1735–1808) Портрет Екатерины II 1780-е. Холст, масло. 160x121Федор Степанович Рокотов — один из величайших русских художников-портретистов второй половины XVIII века. Парадный портрет императрицы Екатерины Алексеевны был написан им на основе портрета шведского художника Александра Рослина. По оригиналу Рокотов воссоздал образ императрицы в молодом возрасте: гладкое белое лицо, отсутствие морщин, глубокое декольте, прикрываемое в зрелом возрасте. У Рокотова Екатерина II — владычица империи и женщина в расцвете лет. Властно сжимая в руке скипетр, она повелительным жестом указывает в сторону императорских регалий и бюста Петра I с начертанным над ним девизом «Начатое совершает». Работа исполнена в серебристой гамме, градации цвета подчеркивают белизну и свежесть лица, выделяющегося на темном фоне. Портьеры торжественно-красного цвета указывают на особый статус модели.
До 1918 портрет находился в Романовской галерее Малого Эрмитажа.
Степан Семенович Щукин (1758–1828) Портрет Павла I Начало XIX века. Холст, масло. 154x116Степан Семенович Щукин — один из крупнейших портретистов России конца XVIII — начала XIX века.
Портрет Павла I примечателен тем, что никто ранее не изображал так императорскую особу. В центре полотна на гладком пустом серо-зеленом фоне изображен царь в мундире Преображенского полка с голубой Андреевской лентой, на голове — большая черная треуголка. Отказавшись от театральной постановки с многочисленными аллегориями и атрибутами, Щукин выбрал единственно верный путь передачи внутреннего одиночества императора, скрытого под маской «сурового вестника власти». Сдержанный по исполнению портрет императора был написан в период траура по случаю кончины Екатерины II.
Правление Павла I было недолгим и завершилось 12 марта 1801, когда он был убит в Михайловском замке.
Павел Алексеевич Иванов (1776–1813) Портрет графа М. М. Сперанского 1806. Кость, акварель, гуашь. 7,5x6,3Искусство портретной миниатюры на кости достигло своего расцвета в XVIII — первой половине XIX века. Маленькие изображения — прообразы современной фотографии — были настолько популярны, что в Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге даже существовал отдельный класс, где обучали этому трудоемкому ремеслу. Павел Алексеевич Иванов сначала сам учился в Академии, а после почти десять лет возглавлял упомянутый класс.
На портрете изображен Михаил Михайлович Сперанский — юрист, государственный деятель времен Александра I, автор «Плана государственного образования». Он показан в трехчетвертном повороте на нейтральном голубоватом фоне одетым в черный сюртук. На ленте висит орден Владимира 3-й степени, в руках Сперанский держит книгу и всем своим немного надменным видом показывает, что оторвался от увлекательного чтения только ради этой работы художника.
При кажущейся простоте искусство портретной миниатюры требовало большой аккуратности и терпеливости, ведь изображение формировалось из сотен тонких, не видимых с расстояния мазочков кисти. Произведения, написанные на пластинке слоновой кости, чрезвычайно хрупки. Возможно, поэтому работ Иванова сохранилось немного.
Василий Семенович Садовников (1800–1879) Арка Главного штаба. Санкт-Петербург 1830. Бумага, акварель. 24x38Русский акварелист и литограф Василий Семенович Садовников в своих многочисленных работах изображал виды Санкт-Петербурга. Крепостной княгини Н. П. Голицыной, Садовников в числе домашней челяди жил в ее петербургском доме и наблюдал с детства жизнь столичного города.
Акварель «Арка Главного штаба» восхищает точностью, с которой художник запечатлел один из красивейших уголков Петербурга. Он выбрал интересный ракурс, показывающий вид с Большой Морской улицы через арки на Дворцовую площадь с колонной Михаила Архангела. В этой работе проявились главные особенности творчества мастера: точность и документальность в изображении городского пейзажа, не лишенного, однако, поэтического настроения. Но Садовников интересуется не только архитектурой, в его акварелях Петербург — живой город: прогуливаются нарядно одетые дамы, мчатся запряженные сани, точно переданы люди разных сословий. Творчество художника — прекрасный исторический документ, он живо и легко показал городскую жизнь эпохи правления Николая I.
Эдуард Гау (1814–1891) Виды залов Зимнего дворца. Кабинет императрицы Александры Федоровны 1858. Бумага, акварель. 27x31,6Эдуард Гау — русский художник середины XIX века, уроженец Ревеля, прославившийся прекрасными акварельными портретами современников середины XIX века. Кисти Гау принадлежат и многочисленные акварельные изображения интерьеров Эрмитажа и Зимнего дворца, представляющие большую ценность для истории русской культуры. Работа «Виды залов Зимнего дворца. Кабинет императрицы Александры Федоровны» поражает легкостью и четкостью передачи всех деталей насыщенного интерьера. С фотографической точностью изображены росписи голубого потолка с женскими фигурами, обтянутые красным шелком стены с висящими на них копиями картин Рафаэля, замысловатый узор цветастого ковра и обивки мебели. «Кабинет императрицы» — пример частного жилого интерьера середины XIX века, полностью отображающий вкус венценосной хозяйки и модные веяния того времени. Работа художника служит наглядным пособием по оформлению пространства в стиле «бидермайер».
Широко распространившаяся во второй половине XIX века фотография постепенно вытеснила подобные акварельные произведения.
Иван Константинович Айвазовский (1817–1900) Корабль среди бурного моря 1887. Холст, масло. 97x62,5Прославленный художник-маринист и баталист Иван Константинович Айвазовский, армянин по происхождению (Айвазян), большую часть жизни работал в России. Его творческое наследие огромно, а популярность произведений лишь растет. В своих морских пейзажах живописцу удавалось воссоздать величественные картины борьбы кораблей со стихиями, грозные баталии, прелесть штиля и поэтичные ночные морские виды.
В картине «Корабль среди бурного моря» ясно читается романтический характер работы. Прошедшая буря нанесла непоправимый ущерб кораблю, его канаты перепутались и безвольно повисли среди мачт. Судно скрипит и стонет, еще держится на плаву, но жестокие волны постепенно сломят сопротивление и увлекут его ко дну. Осиротевший корабль в спешке покидают сидящие в шлюпке люди, отчаянно гребущие к берегу. Грозовое небо не до конца распогодилось, чуть проблескивают лучи солнца, озаряя холодную и пенящуюся поверхность морской глади. Зритель видит сквозь безбрежные просторы голубых волн обломки погибших кораблей. С каждым мазком мастера полотно становится все более драматичным.
