Лоран Дойч - Метроном. История Франции под стук колес парижского метро
Хильдеберт не забывает, какую активную роль сыграли церковь и Рим в подъеме франкского королевства. С падением империи церковь и ее епископы стали последними административными и социальными оплотами Галлии. Франки имели все основания опираться на них. Они стали христианами, для этих атеистов — дело нетрудное… Уже и в те времена Париж стоил мессы.
Кроме того, порядок и организация церкви сразу же пленили эти франкские племена, чрезвычайно дисциплинированные и не такие экзальтированные, как другие захватчики, которые склонились к арианству, ненавистному Риму, иными словами, к христианству очень восточного и греческого толка, близкого к платоновской философии.
Короче говоря, по общему согласию Рим покорился воле франков, франкская Галлия стала старшей дочерью церкви, сохранявшей свое влияние на народ. Новая Галлия строится на основе религиозного рвения…
— Хильдеберт, ты должен построить аббатство для святых реликвий, привезенных из Сарагосы, — возглашает аббат Жермен.
Аббатство, которым, конечно, будет управлять сам Жермен. Это первая ступень подъема для этого скромного священнослужителя, который сначала станет могущественным епископом, а затем почитаемым святым. И тогда за пределами крепостных стен начинает медленно подниматься это аббатство-реликварий.
Параллельно король хлопочет перед Папой, чтобы тот возвел Жермена в сан епископа Парижского. Добрый аббат, сокрушенный этим намерением, старается разубедить и Папу, и короля: созерцательная жизнь, любовь к бедным и редкие советы, адресованные земным властителям, — это все, что ему нужно для земного счастья. Но во сне к нему является Дух Святой и сообщает, что божественная власть требует от него этой жертвы! И он соглашается, и его провозглашают главой парижской церкви.
Меровингский король, который считает себя светской рукой церкви, желает, чтобы его прелат получил собор, достойный столицы. Чтобы показать свое рвение и свое подчинение, Хильдеберт замышляет построить великолепное здание, по образцу собора святого Петра в Риме.
На восточной оконечности острова Сите в римскую эпоху находился монумент Юпитеру, остатки которого сохраняются в музее Клюни. С торжеством христианства было справедливо и правильно, чтобы старый разрушенный храм был заменен прекраснейшим из святилищ. Поскольку христианский мир пришел на смену миру римскому, новое строение должно опираться на древние римские укрепления. Это преображение старых стен станет осязаемым, зримым, прочным знаком того, что упраздненная римская военная власть уступает власти духовной и еще более могущественной.
Так появляется базилика Сен-Этьен, внушительное сооружение: пять нефов, семьдесят метров в длину, тридцать шесть в ширину, самая большая церковь королевства. Любопытные обнаружат ее чертеж на паперти Нотр-Дам. Что до основания южной стены, опирающейся на римские стены, их можно найти в археологической крипте под папертью Нотр-Дам.
В ту эпоху собор никак не воспринимается как изолированное здание — напротив, он образует ансамбль из нескольких культовых строений. Поэтому к Сен-Этьену присоединяют баптистерий, весьма логично посвященный Иоанну Крестителю, и церковь Богоматери, уже тогда! Этот епископальный ансамбль представляет собой внушительную резиденцию епископа Жермена. Если верить пастве, прелат постоянно прибегает к королевской казне, чтобы творить дела милосердия; порой он даже лишает хлеба своих монахов, чтобы наделить им каких-нибудь несчастных. Братья негодуют, но не смеют ничего сказать святому, который совершает чудеса. Ибо, по слухам, Жермен исцеляет больных и увечных, изгоняет бесов и воскрешает мертвых…
КАК СОБОР НОТР-ДАМ СМЕНИЛ БАЗИЛИКУ СЕН-ЭТЬЕН?
В 1160 году Морис де Сюлли, епископ Парижский, решил выстроить уникальный собор, больших размеров и более красивый, чем базилика Сен-Этьен и старая церковь Богоматери, вместе взятые. Сен-Этьен был в длину семьдесят метров, новое сооружение будет насчитывать более ста двадцати.
Эти гигантские работы продлятся сто семь лет. Говорят, что некий парижский ремесленник по имени Бискорне был нанят, чтобы украсить двери коваными украшениями и замками. Испуганный масштабами задачи, он воззвал за помощью к Дьяволу, и дух Зла помог ему так хорошо, что пришлось прибегнуть к освященной воде, чтобы повернуть ключи! Но работа по металлу оказалась такой причудливой, что даже в наше время, кажется, специалисты не могут объяснить, как были сделаны пресловутые украшения, которые все еще можно увидеть на дверях главного фасада. Увы, Бискорне умер вскоре после работы и унес тайну в могилу.
С течением веков собор был перестроен, и счастье еще, что он сохранился: пертурбации Истории часто ему угрожали. Осужденный революционерами собор едва избежал разрушения. Немного позднее в Нотр-Дам произошло коронование Наполеона, но пришлось завесить стены коврами, чтобы скрыть плачевное состояние здания.
В 1831 году своим романом «Собор Парижской Богоматери» Виктор Гюго пробудил у правительства совесть и переполошил общественное мнение. Отныне все были согласны: собор необходимо спасти! Архитектор Эжен Виолле-ле-Дюк, специалист по реконструкции и археологическим описаниям, приступил к реставрации. Перестройка продлилась более двадцати лет и стала более или менее успешной попыткой по возврату средневекового облика собора.
Нужно было, в частности, восстановить галерею королей на всем фасаде над тремя порталами. Двадцать восемь статуй царей Иудеи и Израиля представляли традиционных предков Христа, но при Революции их сочли королями Франции, и все они были сброшены вниз, разбитые железными палками. Чтобы придать ансамблю изначальный облик, статуи, по желанию Виолле-ле-Дюка, заняли свое место в пустых нишах. Хорошая новость: часть прежних фигур была найдена в 1977 году во время раскопок на улице де ла Шоссе-д’Антен. Фрагменты их экспонируются в музее Клюни.
13 декабря 558 года — великое мгновение для Парижа, его населения и духовенства. В этот день была торжественно освящена базилика Сен-Венсан-Сент-Круа на левом берегу, наконец-то завершенная после десятилетнего строительства.
Все готово для этого важного события, которое должно соединить цвет католической иерархии и сливки королевской аристократии. Ожидают Хильдеберта, это час его славы, когда будут праздновать одновременно военные экспедиции, верность религии и великолепное управление короля.
Жермен уже здесь, в окружении шести других епископов, подвернувшихся под руку. И все ждут короля… Ждут короля, но король не придет. Король умер. Внезапно и бесповоротно он предпочел испустить дух в само мгновение своего триумфа в своем городе. Печальная судьба, но бессмертная слава.
Что делать? Жермен держится уклончиво, другие прелаты качают головой. Следует ли отложить церемонию? Объявить траур? Тогда Жермен демонстрирует острое понимание коммуникации и символики: он решает отпраздновать событие, но действовать так, чтобы в тот же день состоялись королевские похороны.
Присутствует весь двор, королева Ультрогота, супруга покойного, и две его дочери в переднем ряду, далее следуют министры, интенданты, офицеры. Затем идут монахи, в глубине толпится простонародье.
В красном плаще идет Жермен, окруженный священниками и дьяконами, он наносит священное масло на двенадцать колонн базилики — намек на двенадцать апостолов, последовавших за Христом, затем накладывает помазание на алтарь, священное место здания, место встречи Неба и Земли.
И громким голосом епископ провозглашает пророчество святого Иоанна:
— Я увидел священный город, новый Иерусалим, спускавшийся с небес, украшенный, как супруга, нарядившаяся для супруга; и услышал я громкий голос, исходивший от трона и говоривший: здесь скиния Господня. Пусть всегда звучит в этом доме Глас Божий, пусть открывает он вам Тайну Христа и чинит ваше спасение в церкви.
«Gloria in excelsis Deo!» — «Слава Господу в небесах!», поет публика, и Жермен благословляет воду, которой будут окроплены все присутствующие, приобщая тем самым верующих к мистическому крещению освященного места.
Когда церемония закончилась, останки Хильдеберта опускают в ожидающую его крипту, которую он сам некогда предназначил для себя.
Едва Хильдеберта похоронили, возникла деликатная проблема престолонаследия: вдова королева Ультрогота рожала только дочерей. В принципе, ни один закон не препятствует коронованию женщины, но вопрос даже не поднимается. Никто и не помышляет о том, что франкское королевство может управляться девицей! Нужен, наоборот, очень крепкий мужчина, способный управляться с мечом, преследовать врага, словом, парень-рубака, который не побоится в битве уложить нескольких вестготов.
