Владимир Иванов - Кострома
Корпус, расположенный вдоль восточной монастырской стены, представляет собой уравновешенную группу из трех зданий. Центр ее составляет надвратная церковь Хрисанфа и Дарьи, заложенная в 1841 г. по проекту архитектора К. А. Тона и законченная только в 1863 г. костромским губернским архитектором Григорьевым, так как здание в начале строительства обрушилось. Эклектичная, сухая по деталям, архитектура ее типична для стиля, который насаждался Николаем I как национальный после постройки в Москве храма Христа Спасителя. Корпус, примыкающий к надвратной церкви слева, в основе своей относится к XVII в., но в XVIII–XIX вв. он был перестроен полностью. Исследования и реставрация, проведенная в 1960-х гг. архитекторами Костромской научно-производственной мастерской, вернули древний облик этому корпусу.
44. Дом Ершова. Окно
Дом, расположенный слева от архиерейского, носит название братского корпуса (илл. 23). Его первый этаж построен в конце XVI в., второй — в 1758-59 гг. Здесь сейчас помещается исторический раздел музея. В наружной архитектуре его первого этажа хорошо просматривается система планировки. Между пилястрами, отвечающими внутренней капитальной стене, расположены или дверь с окошечком над ней — это сени, или три окна — это палата.
У западной крепостной стены привлекает внимание двухэтажный корпус, так называемые палаты бояр Романовых (илл. 26). В XVI–XVII вв. это были, видимо, монашеские кельи — их первый этаж похож на Братский корпус, но в 1858 г. после посещения монастыря Александром II их было приказано реставрировать. Эту работу провел в 1863 г. архитектор Ф. Рихтер. Главная цель “реставрации” сводилась к превращению здания в “царские чертоги”. Поэтому Рихтер, используя пример московских кремлевских теремов, составил проекты восстановления дверей, оконных рам, изразцовых печей, мебели, то есть создал подобие московских жилых царских покоев XVII в. Крыльцо и другие детали, а также окраску фасадов он сделал также вновь, не считаясь с древней архитектурой и историческим прошлым этого здания.
Корпус, расположенный слева от палат Романовых, называется “над погребами” (илл. 22). Первый этаж его, выложенный крупным булыжником, относится к XVI в. и состоит из полуподвальных помещений 5–6 м высоты. Второй этаж с наружной лестницей, устроенной со стороны Нового города, был возведен в конце XVII — начале XVIII в. В 1960 г. корпус был реставрирован. Фасад его прост и монументален, лопатки разделяют его на три части. В первом этаже в боковых членениях расположены сводчатые дверные проемы и окна, поставленные асимметрично к ним, а во втором — два окна; этажи разделены пояском из поребрика; завершен фасад карнизом такого же рисунка, что и поясок.
45. Церковь Собора богородицы из села Холм. 1552
Все очень лаконично, все построено па повторении одних и тех же деталей.
К южной стене монастыря примыкает корпус, известный под названием свечного завода. В XVIII в. здесь размещались поварня, квасоварня и хлебня. В 1758 г. их приспособили под свечной завод. В XIX в. архитектор К. Тон пристроил к нему новый корпус. В 1960 г. правая, древняя часть этого здания была реставрирована: в нижнем этаже восстановлено шесть ритмично размещенных арочных окон, во втором — тоже шесть, более широких и низких, расположенных асимметрично к первым.
Большое впечатление необычностью своих пропорций, своей чрезмерной высотой производит интерьер этого здания, перекрытый сводами, поддерживаемыми одним столбом. Так и хочется разделить его на этажи и сделать палаты привычных масштабов, отвечающие размещению окон на фасаде.
На территории Нового города стоит каменный двухэтажный дом, построенный в 1721 г. В 1875 г. в нем поместили богадельню. Перестроенное в 1744 и 1841 гг., это здание было реставрировано в 1965 г. и передано музею. Архитектура его фасадов типична для провинциальных сооружений первой половины XVIII в.
Каменное строительство монастырских сооружений в XVI в. и 1-й половине XVII в., находившееся под царским покровительством, в Костроме можно определить как очень крупное. Его осуществляли местные зодчие и камешники. Так как их часто вызывали на работу в Москву и другие города, они хорошо знали технические и художественные требования своего времени, московскую школу зодчества. Не связанные проектом, расчерченнь м на бумаге, подчиняясь только своей памяти, воображению и таланту, они невольно вносили в архитектуру каждого сооружения индивидуальную неповторимость.
На территории Нового города в настоящее время собрано несколько памятников деревянного зодчества. Может быть, в монастыре и не надо было возводить постройки, нарушающие подлинность ансамбля, но деревянный храм Преображения из села Спё;„- Вежи и стайка высоко поднятых на „курьих“ ногах избушек-банек настолько поэтичны и близки по своему образу, что не кажутся здесь чужими.
Церковь Преображения (илл. 39–41) была построена В 1628 г. в деле Спас-Вежи, расположенном в 20 км от Костромы, Н. А. Некрасов в стихотворении “Дед Мазай и зайцы” этой деревеньке дал такую поэтическую характеристику:
„В августе около “Малых Вежей”
С старым Мазаем я бил дупелей.
… Я по неделе гощу у него.
Нравится мне деревенька его;
Летом, ее убирая красиво,
Исстари хмель в ней родится на диво.
Вся она тонет в зеленых садах,
Домики в ней на высоких столбах.
(Всю эту местность вода заливает,
Так, что деревня весною всплывает,
Словно Венеция). Старый Мазай
Любит до страсти свой низменный край".
Храм по праву считается лучшим среди так называемых клетских церквей, дошедших до нашего времени. По конструкциям и планировке этот тип в народном зодчестве принадлежит к древнейшим. Он обычно состоит из трех срубов разной высоты, покрытых каждый отдельной двускатной кровлей. Церковь Преображения как бы завершает многовековое развитие этого типа, когда изысканность пропорций и красота двускатной кровли, одного из главных эстетических компонентов сооружения, достигает наивысшего художественного совершенства. Форма кровли на срубе самой церкви очень крутая, так называемая клинчатая. Пятигранный алтарный прируб и западный прируб трапезной перекрыты такими же клинчатыми крышами, но меньшей высоты, в прекрасно найденном гармоническом масштабном соотношении. Галерея на выступающих бревнах-повалах, с открытой лестницей, является важнейшей частью композиции здания, как бы связывающей ее с землей.
Интерьер Преображенской церкви неожиданно поражает своей простотой: небольшая высота, маленькие окна, грубый пол, скамьи по стенам, тябловый иконостас, два клироса. В интерьере главным украшением должна быть живопись иконостаса. Иконы еще не расчищены и под слоями загрязнений выглядят мрачно, но пробы, сделанные реставратором, горят на этом фоне особенно ярко и обещают в будущем расцветить интерьер.
Техническое мастерство, связь конструкций и архитектуры органически присущи древнерусскому деревянному зодчеству. Сваи, на которых возводилась постройка, всегда оставались открытыми, так как после половодья, во время которого она “плавала”, только сквозняком можно было просушить все здание. Прекрасно разработанная еще в древности, система врубок и зажимов позволяет обойтись без гвоздей и других металлических креплений. Эти приемы можно видеть в колодах окон и дверей, конструкции кровли. Для своих сооружений плотники всегда выбирали мелкослойные деревья как более стойкие против гниения. Эти и другие хитрости до сих пор поражают, когда знакомишься поближе с произведениями деревянного зодчества.
46. Западная галерея церкви Собора богородицы
47. Ветряная мельница из села Малое Токарево. 2-я половина XIX в.
48. Церковь Успения из села Фоминское. 1721
Недаром народ, понимая красоту и мастерство, с каким выполнены эти постройки, хранил воспоминания об их строителях, а иногда складывал о них легенды. Старожилы рассказывают, что церковь Преображения возвели два брата — ярославцы Мулиевы, и до сего времени дорога, что ведет от деревни Овинцы к реке, называется Мулиевой тропой. Братья были велики ростом и оставили свои имена на верхнем венце сруба, под коньком. Около церкви стояла шатровая восьмигранная колокольня XVII в., но в 1926 г. в ветреную ночь она упала и восстановлена не была.
Баньки (илл. 42), вырванные из их родного пейзажа, несколько потеряли в живописности и выразительности. И. В. Маковецкий, видавший их до перевозки в музей, пишет: „Среди плакучих ив причудливой формы и необыкновенных размеров, на уровне птичьих гнезд, на высоких четырехметровых столбах, напоминающих, скорее, сухие стволы деревьев, повисли в воздухе рубленые избушки с маленькими волоковыми окошками, со спускающимися на землю узкими, длинными лестницами, по которым быстро поднимались жители с ведрами воды, связками хвороста, а наверху, на помосте, сидели, болтая ногами, ребятишки и пробовали достать длинной веткой проходящее под ними шумное стадо“.
