И. Кравченко - Рейксмузеум Амстердам
На то, что этот ландшафт увидел путешественник, намекает и фигура рисовальщика, сидящего рядом с прочими путниками, вероятно, делящимися впечатлениями от проведенного дня. Он положил перед собой лист бумаги и слушает советы пастуха, который, оживленно говоря, показывает вдаль, туда, где идут погонщики с мулами и садится солнце. В ту же сторону смотрят и пастухи на противоположном берегу речки, отчего возникает ощущение, что пейзаж привлек не только иностранцев: обитатели этой земли и сами любуются виденным много раз.
Паулюс Поттер (1625–1654) Коровы на лугу возле фермы 1653. Холст, масло. 58x66,5Живопись Паулюса Поттера соединяет в себе пейзажный и анималистический жанры: он изображал отдельных животных и целые стада возле ферм и на лоне природы. Тучные, сильные, чистые быки и коровы символизируют у него процветание Голландии, где человек своим трудом извлекал максимум пользы из окружающего мира.
На этой картине возле фермы на берегу залива пасется небольшое пестрое стадо. Мычит бык, лениво дремлют в тени деревьев коровы, одну из них доит крестьянка, идет пастух с кнутом, за ним бежит собака. Идилличный характер пейзажа идет от бывших популярными и веком раньше, и тогда изображений Аркадии — мифологической благословенной страны, где люди живут в согласии с природой. В работах мастера царят тишина и покой. Пространство на них залито неярким солнечным светом, деревья отбрасывают мягкие тени, в небе плывут легкие облака, и все это напоминает итальянизирующий пейзаж, который был распространен в голландской живописи. Но в картинах Поттера легко узнаются ландшафт его родной страны и изобильность, присущая этому краю.
Однако вдохновлявшее художника земное процветание имеет и возвышенный смысл, отсылая зрителя к библейской книге Бытия и тому сну фараона, где говорится про «семь коров, хороших видом и тучных плотью» (Бытие, 41:2). Этот образ соотносится с добром, праведностью, благоденствием, что противопоставляется греху и соответственно упадку. Голландцы того времени воспринимали материальный мир как проникнутый божественным разумом, видели в нем целесообразность, поэтому испытывали религиозное отношение к результатам человеческого труда. Этот взгляд выражали многие художники и, в частности Поттер, искусство которого повлияло на европейскую живопись двух следующих столетий.
Ян Вермер Делфтский (1632–1675) Улочка. Около 1658. Холст, масло. 54,3x44Из сохранившихся тридцати с лишним работ делфтского мастера Яна Вермера только две принадлежат к жанру пейзажа, но являются отдельной страницей в истории голландской пейзажной живописи.
На небольшом произведении «Улочка» художник запечатлел, как считают исследователи, вид из окна собственного дома на богадельню, которая впоследствии была снесена. Возле открытой двери сидит женщина, занятая шитьем, у порога играют дети, а в проходе, ведущем во двор, другая женщина делает что-то по хозяйству. Фигуры написаны Вермером достаточно обобщенно, но производят живое впечатление, как и тщательно «вылепленные» детали: кирпичная кладка, плющ, увивающий стену соседнего дома, даже ручеек мыльной воды, текущий со двора. Художник внимательно относился к элементам картины, вводя, казалось бы, незначительные, например, канавку с текущим по ней ручейком, но эта деталь усиливает ощущение глубины, которым наделено изображенное пространство.
Уголок города умиляет почти домашним уютом, но над этим камерным пейзажем — высокое небо с плывущими по нему облаками, оно бросает голубые отсветы на булыжную мостовую и стены домов. Сочетание малого и большого, частного и всемирного было свойственно всей жизни Голландии, страны бюргеров — простых людей, расширявших мировые горизонты. Чувство этого единства и выразил Вермер в своей небольшой картине.
Франс Пост (около 1612–1680) Вид Олинды 1662. Холст, масло. 107,5x172,5Живописец, работавший в Лейдене и Харлеме, Франс Пост несколько лет провел в Южной Америке, в поездке по которой сопровождал губернатора Бразилии принца Йоханна Морица Нассауского. Как и все художники, которых приглашали в подобные путешествия, он зарисовывал виды новых стран.
В одной из картин Пост запечатлел Олинду — бразильский город, красота которого когда-то поразила португальских завоевателей. Возле частично разрушенных строений на холме стоят местные жители. На переднем плане видна тщательно выписанная дикая природа Бразилии с ее экзотическими плодами и диковинными представителями фауны: муравьедом, броненосцем, ящерицей, игуаной, большой лягушкой, обезьяной, сидящей, подобно человеку, птицами с красочным, райским оперением в густой листве. Эти помещенные на первый план животные и пернатые напоминали бы страницы из путеводителя, если бы не выглядели так естественно в своей среде обитания. Вдали голубеют холмы и воды, и надо всей этой южной землей раскинулось жаркое небо.
Несмотря на суховатость и подробность живописи, полотно, передающее топографические и этнографические подробности, — не просто картинка из туземной жизни. Оно создает ощущение далекого цветущего края, отблеск того рая на земле, откуда человек был изгнан, но следы которого искал на протяжении столетий.
Якоб ван Рейсдал (1628–1682) Мельница в Вейк-бей-Дюрстеде. Около 1668–1670. Холст, масло. 83x101Рейсдал, живший в Харлеме и Амстердаме и учившийся живописи у дяди, пейзажиста Саломона ван Рейсдала, также посвятил свое творчество изображению голландской природы.
В данной картине художник использовал обычные для него композиционные приемы: ландшафт простирается на уровне глаз смотрящего, но взгляд прежде всего останавливается на высоком сооружении, находящемся вдали. Это ветряная мельница, на которую взираешь снизу вверх, отчего возникает ощущение головокружительного величия пейзажа. Она возвышается на фоне неба, бурного и облачного, на нем темными силуэтами вырисовываются ее огромные крылья. По небу бегут облака, бросая на землю гигантские тени, перемежаемые пятнами света, и все это означает, что день ветреный, но мельничные крылья неподвижны, как и паруса стоящего на воде корабля.
Живописец создавал пейзажи не в один присест и не на пленэре — художники, работавшие в этом жанре, подобное не практиковали, а рисовали в основном в мастерской по наброскам и памяти. В данном случае Рейсдал, скорее всего, написал летящие в вышине «горы» уже в конце работы, чтобы внести в картину высокую, драматическую ноту. Он отразил на полотне суть жизни любого голландца: его землей властвуют стихии, например вода, точнее, море, у которого постоянно надо отвоевывать землю, но природа может служить человеку, сосуществуя с ним.
Мейндерт Хоббема (1638–1709) Водяная мельница. Около 1662–1668. Дерево, масло. 60,5x85Амстердамский живописец Мейндерт Хоббема учился у Якоба ван Рейсдала и, подобно наставнику, создавал на своих полотнах образ наполненной жизненными силами голландской природы, но в его работах почти нет драматизма и все соответствует человеческой мерке.
Небольшое, приземистое сооружение под красной черепичной крышей, которое не раз писали и Хоббема, и его учитель, выглядит неотделимым от окружающей природы не только потому, что такая мельница не существует без воды: она кажется вросшей в эту землю, придающей пейзажу законченный вид и одухотворяющей его. Плотина, огромное колесо, льющаяся вода — все эти результаты человеческих трудов занимают такое же место, как и деревья с раскидистыми, кудрявыми кронами, мягкие холмы, уходящие к горизонту, или белые пухлые облака в светлом голубом небе. Люди здесь, несмотря на то, что их фигуры малы, — не стаффаж: изображение является небольшой жанровой сценкой, усиливающей ощущение камерности, вызываемое пейзажем. Этот вид был отображен художником, испытывавшим к своей стране чувство простой и искренней любви.
Геррит Беркхейде (1638–1698) Набережная канала Херенграхт в Амстердаме 1672. Дерево, масло. 40,5x63Живописец из Харлема Геррит Беркхейде создал немало городских видов, сосредоточившись на них в поздний период творчества. Это типично классицистические пейзажи: тщательно выписанные, уравновешенные, со строгим соблюдением перспективы. В данном случае художник запечатлел один из амстердамских каналов с новыми богатыми домами на набережной: например, тот, на фронтоне которого видны статуи, принадлежал бургомистру. Четкую линию зданий мастер разнообразил игрой освещения. Правая сторона улицы, занимающая большую часть картины, находится в тени, но там видны все особенности архитектуры и люди на мостовой. Иногда солнечный свет разрывает этот полумрак — в местах, где дома еще не построены и торчат недавно вбитые сваи. Противоположная сторона канала залита солнцем.
