Сергей Глезеров - Исторические районы Петербурга от А до Я
Кушелев с большой любовью обустроил Спасскую мызу, создал прекрасный парк с островками, гротом, беседками и аллеями, установил несколько памятников: колонну в память «щедрот» Екатерины, обелиск в честь любимой собаки Екатерины, подаренной ею Кушелевым, и третий памятник – в память единственного сына Кушелевых, погибшего на войне в Грузии.
После смерти Кушелева имение перешло к сначала к вдове, потом к их зятю сенатору Молчанову, а после его смерти в 1831 г. к его зятю и дочери Беклешовым. К тому времени Спасская мыза стала превращаться из богатой усадьбы в оживленную дачную местность. Сад получил название Беклешовского, а сама местность – Беклешовки. Вместе с соседней местностью под названием Лесной (Лесной корпус) они составили обширный, популярный дачный пригород.
В 1858 – 1860 гг. за долги Беклешовой имение продано по частям с торгов, и центральную часть приобрел известный в те годы доктор Реймер. Он стал развивать здесь дачную индустрию и попытался переименовать Беклешовку в «Здоровые места», но название не прижилось.
Как отмечал «Спутник дачника» на 1886 г., «местом для приятной прогулки может служить Беклешовский сад, где встретите немало купеческих франтов». «Около прудов в Беклешовке расположено несколько насыпных горок, и с одной из них в ясный солнечный день открывается прекрасный вид на Петербург, – писал в конце 1890-х гг. М.И. Пыляев, – видны шпицы крепости и Адмиралтейства, куполы Исаакия и многих других церквей. В Беклешовке выстроен театр, в котором два раза в неделю даются платные спектакли труппой любителей, тир для стрельбы в цель и карусели».
В конце XIX в. в Беклешовке начинается запустение, недаром в начале ХХ в. одна из газет оставила о ней такую характеристику: «Черная половина Лесного корпуса. Сплетни, драки, пьянство – вот „козыри“ этого места. Есть знаменитый пруд, от которого несет на двадцать километров в окружности».
В 1913 г. бывший Беклешов сад купило акционерное общество для устройства на его месте нового поселка. Оно засыпало пруд, перепланировало сад, начало прокладывать дороги, мостить их, проводить канализацию, освещение, трамвай, распродавать участки, но начавшаяся Первая мировая война остановила эти работы. После Гражданской войны здесь устроили огороды, потом открыли песчаные карьеры, затем появились свалки, и к концу 1920-х бывшая Беклешовка превратилась в заброшенный пустырь.
В настоящее время участок Беклешова сада занимают производственное объединение «Аврора», различные строительные организации, обсерватория имени Воейкова и Кушелевский хлебозавод, основанный в мае 1933 г. и действовавший во время блокады.
Белевское поле
Местность в Невском районе, в районе бывшей Щемиловки. В «Энцкилопедии Санкт-Петербурга» Белевское поле определяется как местность на юго-востоке Петербурга, ограниченная проспектом Александровской фермы, улицей Седова, бульваром Красных Зорь и Московской линией Октябрьской железной дороги.
По рассказам старожилов, когда-то давно на Белевском поле паслись козы. Название, по-видимому, пошло от имени одного из владельцев близлежащих заводов. В советские времена, по данным Наума Синдаловского, Белевское поле звали «полем дураков» – из-за обилия здесь пивных ларьков.
«…Белевское поле – некогда огромный пустырь, территория которого все уменьшалась с годами, – отмечает историк Дмитрий Шерих. – Теперь о нем напоминают названия Белевского проспекта и Белевского карьера, расположенных за улицей Седова близ железной дороги. Карьер, как гласит история, образовался в середине XIX столетия во время строительства железной дороги: отсюда брали грунт для насыпей».
Как сообщается в «Энциклопедии Санкт-Петербурга», в 1910-х гг. был разработан план регулярной застройки Белевского поля, который не удалось осуществить. В конце 1940-х гг. на Белевском поле построили квартал двух– и трехэтажных жилых домов, остальную территорию в начале 1960-х гг. застроили типовыми жилыми домами.
Беляевка
Мыза купца Беляева находилась когда-то на дороге, которая вела из района Пороховых в Кушелевку. Поэтому проходивший неподалеку проспект именовался Беляевским. С 1952 г. это Волго-Донский проспект, проходящий между Пискаревским проспектом и Дорогой в Рыбацкое и названный в честь Волго-Донского судоходного канала. Название «Беляевка» и сегодня бытует среди местных старожилов.
Бичи
Поселение немецких колонистов, которое именовалось «поселок Бичи», находилось недалеко от Гражданки, на берегу Муринского ручья. Сегодня этот удивительный и необычный топоним бывших северных предместий Петербурга совершенно забыт. Происходило название от фамилии немецких колонистов Бич, живших здесь. Поселок этот называли также «хутор Бичи», причем обычно склонялось только слово «поселок» или «хутор», а имя собственное оставалось неизменным, либо просто говорили – «в Бичах».
Находился этот хутор на северной стороне Муринского ручья по соседству с русской деревней Ручьи, которой теперь тоже не существует. В нынешней системе координат местоположение бывшего хутора можно определить примерно так: пойма Муринского ручья, напротив перекрестка проспекта Луначарского и Лужской улицы, недалеко от нового храма Сретения Господня.
Многие старожилы Гражданки вспоминают, что до войны ходили купаться на Муринский ручей – «к Бичам». Там было одно из самых широких мест ручья, красивое и живописное. Особенно запомнились многим изумительные желтые лилии, что росли в этих краях…
В деревне Ручьи имелось несколько слободок, они отходили перпендикулярно от главной дороги – нынешнего Гражданского проспекта. Одна из таких слободок и вела к хутору Бичи, представлявшему собой небольшое поселение немецких колонистов из рода Бич. Известно, что еще в 1857 г., спустя тридцать лет после основания немецкой Гражданки, колонист Бич из Среднерогатской колонии купил в ее окрестностях земельный участок в 40 десятин у генерала Чижикова. Возможно, что именно этот участок послужил основой для возникновения хутора Бичи. Впрочем, известно также, что несколько семей по фамилии Бич проживали и в самой колонии Гражданка.
Просуществовал «хутор Бичи» примерно до конца 1930-х гг. По воспоминаниям старожилов, стояло там всего несколько хозяйских домов – три или четыре, да еще служебные постройки.
В начале 1930-х гг. хутор Бичи пострадал от «раскулачивания». По воспоминаниям колониста Гражданки Виктора Владимировича Бауэра, одним из жителей хутора был его дедушка Юлий Адамович Бич. «Семья их была на хуторе не из бедных, – вспоминал Виктор Бауэр. – Дедушка, хотя и имел большую семью (семерых детей, жену, няню), держал несколько коров, лошадей и другую живность для себя, занимался выращиванием овощей для продажи в город, сеял зерновые для своего скота, поэтому, кроме сельхозинвентаря, имел собственную ручную сеялку, молотилку на конном приводе. Все это и послужило тому, что в 1930-е годы его назвали „кулаком“, отняли все имущество, а семью выслали из дома, кроме того, деда посчитали укрывателем золота, так как он не сдал государству золотые обручальные кольца и серьги своей жены. Он был арестован и посажен в тюрьму, где находился несколько месяцев, после чего его выслали из Ленинграда.
…Когда я побывал на хуторе Бичей с дядей Юлей примерно в 1940 году, от хутора ничего не оставалось, кроме нескольких берез и чистого поля кругом. Жене дедушки и детям с внуками (почти всем) была уготована судьба доживать свой век в Сибири, их выслали как „ненадежных людей немецкой национальности“, и находились там под надзором органов НКВД до 1954 года». Потом еще долгое время напоминанием о хуторе служило несколько фундаментов домов…
Владельцем еще одного из домов на хуторе Бичи являлся Адам Федорович Бич. В семейном архиве его правнучки, Ирины Олеговны Бич, сохранился уникальный документ, датированный сентябрем 1926 года. Цитируем его дословно: «Адам Федорович и Христина Яковлевна Бич просят Вас пожаловать на бракосочетание их сына Федора Адамовича, с Марией Григорьевной Плаховой, имеющее быть в пятницу 3 сентября 1926 г. Венчание в Монастыре в Лесном, по Б.Спасской, д. № 66, в 4 часа дня, а оттуда на поздравление. Поселок Бичи д. № 2».[1]
По словам Ирины Олеговны, с бабушкиных слов, немецкая свадьба являлась своеобразным ритуалом. Сначала гостям подавали домашнюю лапшу, потом пиво, затем закуску и только уже потом – водку. И уже совсем ближе к концу – пироги со сущенкой. Такой был обычай местных немцев – русские жители из Ручьев его совершенно не понимали.
Бугорки
Это название известно в Коломне со второй четверти XIX в. – так звалась местность западнее Лоцманской улицы, напротив Витебской и Псковских улиц. Связано это было с рельефом местности.
Бугорки. Рисунок Т.Н. Соловьевой-Домашенко из коллекции Рыбацкой библиотеки
