cygne - История Мародеров
- У вас что-то случилось, молодой человек? - раздался рядом чей-то голос.
Сириус подпрыгнул и, развернувшись, обнаружил, что с ним говорил портрет какого-то пожилого волшебника в темно-фиолетовой мантии.
- Оставьте меня в покое! - рявкнул он и, сорвавшись с места, помчался по коридору, куда глаза глядят.
Он не хотел грубить, но разговаривать с любопытствующими просто не было сил. В гостиную он вернулся совсем поздно и обнаружил всю компанию, явно поджидавшую его у камина. Они встретили его взглядами встревоженными и облегченными одновременно. На всех лицах был написан один и тот же вопрос: «Что случилось?» Сириус мотнул головой и пожал плечами, состроив в физиономию в стиле: «О чем вы?» Джеймс с Ремусом переглянулись и обреченно вздохнули. Питер, глядя на них, тоже промолчал. А вот Лили хотела все-таки что-то спросить, но Сохатый ей не дал. Сириус благодарно ему кивнул - обсуждать сейчас то, что произошло на стадионе, он был не в состоянии. В первую очередь потому, что жутко хотелось уткнуться лицом в подушку и разреветься, как маленькому. Марлин же просто подошла и молча обняла его, уткнувшись носом в плечо. И словно по волшебству желание разрыдаться исчезло. Сириус легонько коснулся губами ее макушки и, слабо улыбнувшись друзьям, подумал, что здесь его настоящая семья.
Джеймс проснулся среди ночи с каким-то непонятным тревожным чувством. Он машинально обвел взглядом комнату, пытаясь разобраться в этом чувстве. Вокруг царила тишина и темнота. Парни спокойно спали: Питер посапывал, накрывшись одеялом с головой, Ремус, напротив, сбросил с себя одеяло и чему-то улыбался во сне, Сириус… Стоп. А где Сириус? Его кровать была пуста. Джеймс застонал про себя. Идиот, идиот, идиот. Видел же, что с другом что-то не так. Почему же не выяснил сразу? Где его теперь искать? Куда его вообще могло унести среди ночи?
Джеймс вскочил и, накинув мантию прямо на пижаму, тихонько спустился вниз. И облегченно вздохнул: Сириус сидел в гостиной на подоконнике, уткнувшись лицом в колени. В полной темноте. Только пламя камина бросало вокруг слабые блики, да свет звезд из окна едва освещал замершую фигуру. Однако облегчение Джеймса длилось не долго. В следующее мгновение он заметил, что плечи Сириуса явственно вздрагивают. Он плачет? Сириус Блэк? Плачет? Джеймс похолодел. Что же могло случиться? За все семь лет их знакомства он ни разу не видел друга плачущим. Джеймс замер в нерешительности. Окликнуть его сейчас - значит, обнаружить, что у его слабости был свидетель. Пусть даже этот свидетель - лучший друг. Но и оставить его так, он не мог. Наконец, он решился и негромко позвал Сириуса:
- Бродяга?
Тот вздрогнул и чуть не свалился с подоконника. В глазах действительно стояли слезы, а на бледном лице был написан ужас, который сменился узнаванием и облегчением:
- Сохатый…
- Что случилось? - спросил Джеймс, приблизившись и сев рядом с ним на подоконник.
Как когда-то на первом курсе, когда Сириусу пришло письмо от матери, разъяренной его поступлением в Гриффиндор. Джеймс слабо улыбнулся этому воспоминанию.
Сириус молчал долго. Джеймс уже начал думать, что он не ответит. Но он все-таки произнес едва слышно:
- Рег стал Пожирателем. Я сегодня видел метку у него на руке. Ему же всего пятнадцать, Джим! Они уже детей к себе берут!
Джеймс судорожно вздохнул, а Сириус глухо продолжил:
- Он и меня уговаривал к ним присоединиться. А я… Я сказал, что он не брат мне больше…
Сириус резко отвернулся и закусил губу. Джеймс молча обнял друга за плечи. Что еще он мог сделать или сказать? Сириус по-детски уткнулся ему лбом в плечо и Джеймс буквально физически чувствовал, как боль постепенно отпускает его. Так они и сидели довольно долгое время, пока Джеймс не сказал:
- Пошли спать, Бродяга. Как это в магловских сказках говорится?.. А, вот! Утро вечера мудренее.
Сириус глянул на него удивленно и вдруг расхохотался.
- Ну, ты даешь, Сохатый! Знаток магловских сказок!
Джеймс довольно улыбнулся.
* * *
Обычно Ремус просыпался первым. Но в это утро он обнаружил, что Джеймс не только встал, но и успел уже куда-то умчаться. Ремус озадаченно уставился на его пустую кровать. Ради чего можно было подняться в такую рань в воскресенье? Появилось ощущение, что ничего хорошего это не предвещает.
Джеймс обнаружился в Большом зале уже за столом.
- И что это значит? - подозрительно спросил Ремус, садясь рядом с ним.
- Ты о чем, Лунатик? - сделал невинные глаза Джеймс.
- Джи-и-им! - с угрозой в голосе протянула Лили. - Скажи мне, что ты не устроил какой-нибудь очередной кавардак!
- Ты именно это хочешь услышать, милая? - с театральным отчаянием в голосе спросил он.
Лили грозно нахмурилась, а Сириус одарил друга взглядом в стиле: «Как ты мог?! Без меня!» Тем временем зал наполнялся студентами, которые начали накладывать себе еду. И тут-то началось нечто невообразимое. Тарелки, стоило к ним прикоснуться, вскакивали на непонятно откуда взявшиеся ножки, и спасались бегством. Правда убегали они недалеко - всего на несколько шагов - и опять ложились на живот… ну, то есть на дно. Но стоило попытаться положить в них еду, как они снова срывались с места. Начался настоящий бедлам: все пытались отловить своенравную посуду.
Те же, кому надоело гоняться за тарелками, решили, что, может быть, им больше повезет с чашками, и стали наливать себе напитки. Чашки не убегали, они просто начинали петь. Высокими хрустальными голосами они выводили мелодию без слов, кстати говоря, очень красивую. Пить из них было просто невозможно, поскольку стоило поднести ко рту такое поющее чудо, как разбирал неудержимый смех. И большинство студентов, бросив попытки позавтракать, уже хохотало над выкрутасами посуды. А главное, со вчерашнего дня мрачный и какой-то потерянный Сириус, сейчас весело смеялся вместе со всеми. Ремус сильно подозревал, что все это сумасшествие было затеяно исключительно ради этого.
- Джеймс! - Лили прожгла виновника переполоха гневным взглядом, но было заметно, что она изо всех сил сдерживается, чтобы не рассмеяться.
- А причем здесь я? Сижу, никого не трогаю…
У него было при этом настолько оскорбленное несправедливыми подозрениями выражение лица, что не знай его Ремус столько лет, непременно бы поверил. А так они с Лили только синхронно скептически хмыкнули.
- Зараза ты все-таки, Сохатый! - сквозь смех произнес Сириус. - Почему меня не позвал?!
- Хотел сделать сюрприз, - ответил Джеймс, явно довольный и гордый своей выходкой.
- Да уж, сюрприз удался! - прокомментировала Лили и, не выдержав, тоже засмеялась.
Тем временем студенты Равенкло обнаружили, что если из чашки вылить содержимое, она замолкает; а, кроме того, высота голоса чашки зависит от того, что в нее нальешь. И теперь они развлекались тем, что в определенном порядке и определенными напитками наполняли и опустошали свои чашки так, чтобы получалось разноголосое пение. Практически как в оркестре на музыкальных инструментах играли.
- Только равенкловцы могли до такого додуматься, - восхищенно произнесла Марлин, наблюдавшая за этими манипуляциями.
Преподаватели подозрительно изучали их компанию, а взгляд МакГонагалл и вовсе обещал им долгую и мучительную смерть. Однако формально обвинить их было невозможно - их посуда вела себя точно так же как у остальных. Хотя, конечно, все прекрасно знали, чьих это рук дело. И МакГонагалл уже начала вставать, чтобы разобраться с ними, но ее остановил Дамблдор. Она посмотрела на директора с некоторым сомнением, однако подчинилась. А он, улыбаясь себе в бороду, что-то пробормотал и посуда моментально успокоилась и вернулась к своему естественному состоянию. От стола Равенкло раздался дружный разочарованный стон - у них уже получился настоящий хор чашек и заклинание директора прервало пение в самый кульминационный момент.
- Мы неплохо повеселились, - произнес Дамблдор, сверкнув глазами. - Но думаю, поесть нам тоже следует.
- Я знала, с кем связалась! - обреченно произнесла Лили в пространство.
- Лил, ты что, сердишься? Весело же получилось! - Джеймс состроил такую умоляющую физиономию, что она невольно улыбнулась
- Не то слово! - она все еще старалась казаться недовольной, но у нее не очень-то получалось.
После завтрака к ним подошли несколько старшекурсников с Равенкло с просьбой поделиться заклинаниями, которые были наложены на чашки.
- У нас такой хор замечательный получился! Мы хотим еще поэкспериментировать.
- Невероятно! - вздохнула Лили, когда довольные равенкловцы удалились. - Хогвартс сошел с ума!
- Это просто защитная реакция, Лили, - рассудительно заметил Ремус. - Когда живешь в постоянном напряжении и страхе, хочется хоть на время забыть обо всем и повеселиться.
И, похоже, людям действительно не хватало веселья, поскольку выходка Джеймса обсуждалась еще пару недель как минимум. А равенкловцы и вправду создали хор из чашек и развлекали всех желающих показательными выступлениями.
