Svengaly - Красноармеец Горшечников
Не успел договорить, как чёрная черкесская борода скрылась за воротами.
Полковник засмеялся, после, вспомнив о пленнике, погнал перед собою тычками. Кругом был беспорядок, обычный для станицы, занятой вольным, разбалованным разбойничьим войском.
Миновали переулок. Из окна вылетела мутная бутыль, шваркнулась к ногам Злоклятова, забрызгав начищенные сапоги полковника остатками самогона. Выбежала растрёпанная девка, за ней - длинногривый анархист.
- Это что такое? - спросил Злоклятов. - Что себе позволяете, любезный?
- Пошел ты… - бандит пустил полковника по матери.
Злоклятов без разговору сбил анархиста с ног. Бандит заперхал кровью, ворочаясь в пыли, потянулся к нагану.
- Лежи смирно, каналья, - велел ему полковник и повёл Горшечникова дальше, мимо станичников.
Те глядели на Гарьку равнодушно, будто он был не человек, а рваные портки, какие только выбросить. Босоногие ребятишки шныряли меж взрослыми, выскакивали на дорогу.
Пётр Пасюк, удерживая в поводу смирного мерина, шёл пешком. Солнце сияло в его бухгалтерских очках. Вид у Пасюка был смиреннейший.
Стайка ребятишек окружила его.
- Четырёхглазый! - запищал самый мелкий пацанёнок.
Пасюк ласково улыбнулся, сунул здоровую руку в карман. Достал горсть разноцветных леденцов и кинул их перед мальцами на дорогу.
Хлопчики стайкой воробьёв бросились на угощение.
Так же улыбаясь, Пасюк вынул маузер и трижды выстрелил в белые ребячьи затылки. Закончив, с тщанием застегнул кобуру и пошёл прочь.
- Зачем? - проговорил Гарька. - Зачем?
- У Петра Ивановича сложный характер, - без охоты сказал Злоклятов.
- Убийца, зверь…
- И это тоже.
Напротив церкви торчали обмазанные дёгтем столбы - виселицы.
- Мыколка! - донёсся протяжный женский вой позади. - Ой! Убили, люди добрые! Мыколка!
Хором зарыдали бабы.
Свернули на улицу с хорошими домами в ухоженных палисадниках.
Одна хата, небелёная, страшная, стояла отдельно, окружённая чёрными полосами горелой земли. Возле неё сбились в табунок четверо в окровавленных гимнастёрках, их охраняли ражий рябой казак и пухлогубый юнец в гимназической тужурке. Злоклятов толкнул Гарьку к ним, перемолвился парой слов с охраной и вошёл в хату.
- Красноармейцы? - спросил Гарька шёпотом.
Ближний к нему человек кивнул.
- Вы откуда?
- Из отряда Шабленко.
- Отчего же вы не ударили с той стороны, как договорились?
- Нарвались на артиллерийский огонь. У Безносого оказалась трёхдюймовка. Ждали нас.
Шабленковских увели. Горшечников покосился на оставшегося охранника и сел на землю. Казак курил, не глядя на него.
* * *
Прошло не меньше часа. Наконец из хаты выглянул Злоклятов.
- А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! - сказал он.
Настроение у него было хорошее, будто поросёнком пообедал.
Рябой казачина подхватил Гарьку под мышки и вбросил в хату.
Четверо давешних красноармейцев были свалены у стены. Горшечников, оскальзываясь на крови, собравшейся лужей, выпрямился и осмотрелся.
Один казак стоял у дверей, второй в углу поливал Пасюку на руки из кувшина. Перчаток Пасюк не снял. Красная вода бежала с них, впитываясь в половицы.
- Ну что, сядем рядком да поговорим ладком? - продолжал веселиться Злоклятов.
- Ничего я не скажу, хоть режь меня, сволочь!
- Можно и так. Сделаем, Пётр Иванович?
- Всё ты скажешь, мальчишка, - протянул Пасюк.
- Я не мальчишка. Я - красноармеец!
- Красноармейцам у нас почёт. Высоко поднимаем, чтоб все видели.
Деревянная рука воткнулась Гарьке в живот - вот-вот разорвёт, за кишки ухватит… Пасюк отошёл, облизывая губы.
- Давай, кровопийца, бей-убивай, - выдавил Гарька, когда голос, наконец, вернулся к нему. - Все одно, разыщет тебя товарищ Снейп - жив не останешься.
Злоклятов неожиданно расхохотался, запрокинув голову:
- Снейп? Много ли ты знаешь о своём комиссаре? Да и какой он тебе Снейп? - у Злоклятова даже слёзы выступили от хохота.
Пасюк нахмурился с недоумением. Злоклятов оборвал смех.
- Сколько человек осталось в отряде? - спросил он. - Давно ли было пополнение? Следовало иметь незаурядное нахальство, чтобы броситься в атаку с такими незначительными силами… вы ждали подкрепления помимо отряда Шабленко?
- Война в Крыму, Крым в дыму, - Гарька харкнул кровью Пасюку под ноги. - Ничего не знаю. Куда пошлют - туда и пойду.
- Если я тебя, к примеру, на х..й пошлю, тоже пойдёшь? - Пасюк пнул Гарьку в живот.
Казаки зареготали.
На пороге появился молодой Злоклятов.
- Фома Фомич собирает совещание, - сказал он, окинув пренебрежительным взглядом скорчившегося на полу Горшечникова. - Относительно Некрасовской. Настоятельно просил вас, отец, и Петра Иваныча прибыть как можно скорее.
- Не желаете побеседовать с товарищем школьных лет? - предложил Пасюк.
Корнет вздёрнул нос.
- Много ему чести. Петлю на шею, и на столб - других разговоров с краснопузыми вести не стану.
- Нет ничего крепче юношеской дружбы… Кликните конвоира. Определим молодого льва в подходящий вольер.
- Что за авантюра с Некрасовской? - сказал Злоклятов. - Станицу взять не удастся, а рискуем мы сильно.
Глазки Пасюка сверкнули.
- Стало быть, план Фомы Фомича вам не по нраву? Трёхдюймовки и тачанок достаточно, чтобы показать красным, где раки зимуют.
Горшечников шевельнулся.
- Слушаешь, змеёныш? - Злоклятов ткнул его рукоятью нагайки под ложечку.
- Сам подыхай, а ушей не закрывай, - усмехнулся Пасюк. - Подымайся, красноармеец, не то яйца раздавлю.
Горшечников поднялся. Пасюк прислонил его к стене и принялся избивать; его руки - мёртвая деревянная и живая, со свинцовым кастетом, надетым на толстые пальцы, двигались с механической равномерностью.
Казаки глядели на это спокойными глазами.
- Ма-астер, - протянул один. - А крепкий хлопец попался.
- Бойкий шпанец, - подтвердил второй.
Корнет сначала ухмылялся. Потом лицо его стало под цвет закрученных усиков - изжелта-белым.
- Душно тут, - сказал он высоким неестественным голосом. - Я на улицу пойду.
Старший Злоклятов кивком отпустил сына.
- Никак не привыкнет, - заметил Пасюк.
- Надо было его раньше у матери отбирать, - Злоклятов поморщился. - Испортила парня.
Пасюк оставил Гарьку и отступил, вытирая со стёкол очков кровавые брызги.
- Повторяю вопрос: пополнялся ли ваш отряд новыми бойцами?
- У вас что - уши законопачены? Сказал же, не знаю ничего.
- Бросьте его, - посоветовал Злоклятов Пасюку. - Отряд у Снейпа небольшой. Если нападёт ещё раз - не останется никакого.
- Григорий Гойлов прибыл! - гаркнул молодой казак богатырского вида, щёлкая каблуками на пороге.
- Отведи этого в тюрьму.
Гарька до дверей держался прямо. На улице его повело, зашатало; он ухватился за рукав казака, чтоб не упасть.
- Не чепляйся, - буркнул тот, тычком поставил Горшечникова прямо. - Сам пойдёшь аль прикладом погнать?
Гарька зашагал по улице, переставляя тяжёлые, свинцовые ноги - левой-правой, левой-правой… вот и тюрьма - длинный серый сарай.
- Вот твоя фатерка, - сказал Гойлов с хохотком. - Располагайся с удобством.
- Пустоватая квартирка-то, - усмешечкой же ответил Гарька. - Где ж соседи?
- На столбах болтаются, ворон кормят. Скоро и тебя туда же, - казак закрыл дверь, задвинул засовом.
Гарька лёг в угол, на охапку прелой соломы, под маленькое, в кулак, окошко. Глаза защипало от жалости к себе. Умрёт вот эдак, и никто не узнает; сгинет Горшечников, будто и не было его. Слёзы застревали в щетине небритых щёк.
Стукнула дверь. Гарька сел, быстро утёрся, потянулся застегнуть пуговицы на гимнастёрке - не нашёл ничего, кроме оборванных ниток.
Гойлов волоком втащил человека, кинул в угол рядом с Горшечниковым.
- Серафим! - ахнул Гарька.
Рубаха на спине Чернецкого почернела от крови. Пошевелившись, он тихо застонал.
- Вот ведь тварь живучая, - удивился казак. - Триста плетей, а всё никак не сдохнет.
- Мы ещё всех вас похороним, гады белопогонные! - Горшечников гордо повёл подбородком.
- Захочу - сапогом тебе в морду двину, - предупредил Гойлов.
- Я тебя не боюсь!
- А если ему? - казак кивнул на Чернецкого.
- Не надо, - попросил Горшечников.
- То-то! - довольный Гойлов захлопнул за собой дверь.
- Гарька, - прошептал Чернецкий. - Тебя каким ветром?
- В плен попался.
- Скверное дело. - Серафим поднялся на локтях. Слипшаяся грива закрывала лицо, не блестели золотые кольца в ушах - вырвали с мясом. - Я у Безносого уже… не знаю, сколько, счёт дням потерял. Уж лучше бы повесили, сволочи, или зарубили, как товарищей.
- Допрашивают?
- О чём меня спрашивать? Я ведь месяц как из отряда ушёл, сам ничего не знаю. Так, Злоклятов забавляется… Он вроде кота - мучить ему интересней, чем убивать. Сам вот рассказывал кое-что, - Серафим усмехнулся распухшими губами. - Про комиссара нашего, про Севера.
- Значит, Снейп всё-таки шпион, - похолодел Гарька, вспоминая слова Злоклятова.
