Krokozyabra (Бусеница) - Слизняк и его раковина
На этот раз Рабастан дал себе труд на достаточно длительное время задуматься.
Результатом его размышлений была ослепительная улыбка:
- Пожалуй, ничего сложного, сэр. Обычный секс.
- И больше ничего?
Рабастан опять задумался.
- Вы имеете в виду что-то конкретное, сэр?
- Да. Некая организация. Может быть, вы слышали, они именуют себя Рыцарями Вальпургии…
- Нет, сэр. Впервые слышу. Кстати, могу я узнать, где Люк? Он не отвечает на мои письма.
- Люциус сейчас у себя. Может быть, он просто не хочет с вами общаться?..
Абраксас с удовольствием отметил, как изменилось лицо Рабастана.
- Или кто-то ему это запретил, - буркнул тот.
- Тоже не исключено, - легко согласился лорд Малфой. - Кто-то, не одобряющий ваших связей с террористами.
- Кто-то, отхлеставший его розгой из-за моих знакомств?..
Абраксас словно споткнулся. Он и забыл, что Рабастан тоже может знать об этом.
- А что, мистер Лестрейндж, ваши родители никогда не наказывали вас подобным образом за непослушание?
- В последний раз - ещё до моего поступления в Хогвартс. Сэр, может быть, вы просто не заметили, что ваш сын уже вырос?
- Люци?.. - усмехнулся Абраксас. - Честно сказать, нет. Мне так не кажется. Да и вы, мистер Лестрейндж, не кажетесь мне взрослым. Но, если вам так хочется взрослых игр и «обычного секса», я полагаю, вы вполне могли бы подыскать себе для этих целей кого-нибудь постарше.
Рабастан склонил голову набок, прицельно разглядывая его из-под бровей.
- Постарше?.. Я не думал об этом. А, наверное, стоило…
Он неторопливо, с ленивой кошачьей грацией подошёл к Абраксасу и настойчиво приник к его губам, опустив ладони на всё ещё крепкие бёдра лорда.
В первые мгновения ошарашенный лорд Малфой просто позволял нахальному юнцу себя целовать. Однако, едва придя в себя, поспешил перехватить его руки за запястья. Но вместо того, чтобы прервать этот неожиданный поцелуй, Абраксас предпочёл установить в нём свои правила.
…Никакой нежности, мальчик. Всё будет так, как я захочу. Сейчас я хочу грубо, вот так, взламывая барьеры… И убери свои назойливые руки, я не разрешал ко мне прикасаться.
Его пальцы больно стискивали плечи Рабастана, и тот послушно следовал его желаниям: прижимался, отступал, вставал на носки и запрокидывал голову…
- Так вы подумайте, - сухо пожелал лорд Малфой, отстранившись и вытерев губы тыльной стороной ладони. - Мне кажется, от этого будет больше толку.
Рабастан не сразу сообразил, что всё уже закончилось. Моргал и облизывал губы. Но холодный голос Абраксаса заставил его прийти в себя.
- Большое спасибо за беседу, мистер Лестрейндж. Я вас больше не задерживаю.
Глава седьмая. Рабастан.
Соврал, конечно. О мужчинах постарше он не только думал, но даже Люциусу говорил - тогда, во время первого разговора о Тёмном Лорде. Однако реальность оказалась куда более жёсткой. Впрочем, с ней это часто бывает…
Губы горели, перед глазами всё качалось, а колени самым постыдным образом так и норовили подогнуться. Такого Рабастан прежде не испытывал, и даже не думал, что с ним такое может случиться. Терять голову от поцелуев - удел сентиментальных школьниц; а в исполнении двадцатилетнего мужчины это просто нелепо.
Нет, он ни на минуту не обольщался, будто может вызвать у лорда Малфоя какие-то чувства, кроме устойчивого раздражения. И на поцелуй сэр Абраксас ответил лишь затем, чтобы показать бесстыжему сопляку, кто здесь главный. «А мог бы и трахнуть… Хотя бы в назидание, - с сожалением думал Рабастан, выбираясь из камина в гостиной родительского дома. - Грубо и бесцеремонно, как целовал».
Дьябло, и этот человек позволял ему наглый прищур и ехидные усмешки! Теперь Рабастану было крайне неловко вспоминать о своём поведении. Казалось, вздумай лорд Малфой и его отстегать по заднице - только не с отеческой строгостью, как Люциуса, а брезгливо-равнодушно, чтобы не забывал своё место, - он и тогда не посмел бы возразить.
В этот вечер перед сном Рабастан впервые представлял себе не тесного и жаркого Люка, с закушенной губой принимающего его, а сильные твёрдые пальцы его отца. Пока - только пальцы… Хватило и их, чтобы в считанные минуты испачкать простыни.
* * *
Неожиданной просьбе любовника Люциус скорее удивился, чем обрадовался.
- Ты уверен? - переспросил он, прищурив светло-серые тревожные глаза.
- Абсолютно, - отозвался Рабастан, успокаивающе улыбнувшись. - Ну, чего ты испугался? Я думал, тебе хочется…
- Я помню, что тебе так не нравилось. Но если ты хочешь, давай…
Накануне была объявлена помолвка Люциуса Малфоя и Нарциссы Блэк, а сегодня лорд Абраксас уехал по каким-то делам на континент. Забираться на территорию Малфой-мэнора они больше не рисковали, но и в обшарпанной съёмной квартирке на окраине Лондона целоваться было ничуть не менее сладко. Правда, на расхлябанную двуспальную кровать Рабастан поглядывал не без опаски, но Люциус просто сбросил с неё подушки и простыни сразу на пол, да послал вдогонку несколько очищающих заклинаний.
- Прошу, - серьёзно кивнул он на импровизированную постель.
Рабастан не мог понять, откуда вдруг взялось это чувство неловкости. Он опустился на простыни и притянул к себе Люциуса. Несколько поцелуев, кажется, наладили дело, но когда они оба оказались раздетыми, Рабастан привычно развёл коленом бёдра Люциуса - и остановился, вспомнив, что сегодня они договорились по-другому.
Но «по-другому» проявлять инициативу нужно было Люциусу: уложить его в удобную позу, приласкать в нужных местах, довольно обстоятельно подготовить - Рабастану и впрямь лишь пару раз доводилось бывать снизу.
А Малфой только недовольно хмурился на внезапно остановившегося Рабастана:
- Ну, что? А… - он виновато улыбнулся. - Забыл. Сейчас…
«Сейчас» было очень осторожно и неторопливо. И приятно, без сомнения. Рабастана словно качало на волнах: длинные нежные пальцы, да, ещё, пожалуйста, и… о, Мерлин, Люк!.. сумасшедший, что ты делаешь… ох, ты мой ласковый…
А потом Люциус плавно входил в него, и он едва удерживался, чтобы не насадиться самому - до конца, по упора. Потому что - дьябло, дьябло! - хотелось иначе! Быстрее, резче, и чтобы пальцы не ласкали, а удерживали, не давая вырваться, сорваться с крючка… И пусть неосторожно и даже больно, но только чтобы до печёнок, до вспышек перед глазами!
…Впрочем, вспышки были - неотвратимые, как падение с большой высоты. Долгие; он и не знал, что можно так долго и так сладко сотрясаться в судорогах, когда твой настойчивый мальчик делает ещё одно длинное движение и попадает именно в нужную точку, и кажется, что сильнее уже невозможно, что на этот раз сердце точно разорвётся, не выдержав…
Они молча лежали, глядя в потолок. Люциус удобно устроился затылком на животе любовника. Светлые волосы при малейшем движении щекотали Рабастана, и он пропускал их сквозь пальцы, наматывал на ладонь, а потом вдруг потянул на себя, не давая Люциусу высвободиться. Торопливо сел и прижался ртом к его губам.
- Спасибо, мой дорогой, - прошептал он после поцелуя.
Люциус не ответил, пожав плечами. Через несколько минут молчания полюбопытствовал, глядя в сторону:
- И под кем, интересно, ты себя представлял?..
Лестрейнджу хотелось бы думать, что он не расслышал.
- Что?.. - неловко переспросил он.
- Этот твой лорд?.. Которому так приятно подчиняться? Басти, я же не слепой и не дурачок. Я тебя вполне устраивал в пассивной позиции, но сейчас что-то изменилось.
- Люк, что за ерунда… - беспомощно начал Рабастан, но Люциус перебил его.
- Ладно. Зря спросил. Не думаю, что я и в самом деле хочу это знать.
И правда, ни к чему…
Рабастан боялся, что сейчас Люк скажет что-нибудь холодное, вроде «мне уже пора», и уйдёт, и останется неясным, будет ли следующая встреча - или на этом всё.
Но ничего подобного Малфой не сказал. Потянулся лениво:
- Лестрейндж, я есть хочу. Пойдём куда-нибудь, поужинаем?
- А когда вернётся лорд Абраксас? - против воли полюбопытствовал Рабастан.
- Представления не имею. Когда пожелает.
- Ты не боишься, что он узнает о нашей встрече?
- Нет. Не боюсь.
- Почему? - уточнил Лестрейндж, не дождавшись объяснения.
- Да ни почему. Просто не боюсь. Надоело.
- Прости, Люк, я не понимаю. Ты решил поругаться с отцом?
Люциус демонстративно закатил глаза:
- И ты туда же. Будто я могу с ним поругаться! Басти, он - мой отец. Ну, подумаешь, он обращается со мной, как с ребёнком, а я послушно выдаю детские реакции. Всё равно у меня нет другого отца, а у него - другого сына. И потом, а что ещё мне остаётся? Разве что уйти из Мэнора…
Рабастану показалось, будто Люциус вдруг задумался над этой мыслью, и возмущённо фыркнул:
- Ну, это совсем уж глупость.
- Я знаю, - кивнул Люциус. - Просто представил: должность мелкого клерка в Министерстве; нищенское жалованье, позволяющее снять комнатку в мансардах Дрянн-аллеи и раз в три месяца покупать новую рубашку… Нет, меня это пугает куда сильнее, чем ссоры с отцом.
