Unknown - Первый матершинник на деревне... (СИ)
- Чего? - вздрогнув, я едва не проткнул себе палочками язык.
- Просто обычно ты сжираешь свою порцию как истинный представитель семьи Акимичи, невзирая на ее содержимое, - хмыкнула девушка с явным удовольствием от того, что смогла меня "подловить" на чем-то, и при этом пряча в глазах легкую тень сомнений и страхов. - А сейчас сидишь и ковыряешься в тарелке, как дохлый осьминог.
- А может быть, я - это не я, - улыбка у меня получилась довольно натянутой. - А может это вместо Хидана пришел какой-нибудь шпион под Хенгё...
- Такого уже давно бы раскусила Йору-ня, - отмахнулась Анко, указывая на кошатину, уютно пристроившуюся рядом со мной в уголке диванчика, на котором мы разместились.
- Что верно, то верно, - не согласиться было нельзя.
- А если по главной теме? - Митараши окончательно взяла, так сказать, быка за рога.
- По главной? - я проглотил не до конца прожеванный кусок угря и посмотрел на девушку с предельно честным выражением лица. - По главному, все просто. Я говорил с Дзясин-сама, он желает, чтобы ты стала его жрецом.
И быстро буркнув все это, снова вернулся к рыбе. Кстати, широко распахнутые глаза и слегка приоткрытый от удивления рот придавали личику Анко на удивление милый вид.
- Что?!! - должно быть, на этот вопрос куноичи обернулись все посетители ресторана, но, к счастью, мы сидели в самом дальнем углу, к тому же отгороженные от остального зала вышитой ширмой.
- Ладно, не хочешь жрецом, можно жрицей, - не отрываясь от ужина, ответил я.
В следующую секунду перед моим лицом что-то мелькнуло, и я остался без палочек.
- Хи-кун, ты давай сейчас без своих шуточек идиотских, а? - с легкой угрозой в голосе посоветовала мне Митараши, когда я снова поднял на нее взгляд. - Говори то, что есть, а то у меня жуткое желание запихнуть их тебе в непредназначенное анатомией место, - для наглядности Анко повертела в пальцах отобранные у меня столовые приборы.
- А никаких шуток здесь нет, - кажется, отсутствие на моем лице улыбки, подействовало на куноичи больше всего. - Я говорил с Дзясин-сама. Я - жрец, это для меня не так уж и сложно, хотя и не слишком просто. И спросил его о тебе и твоих ночных сновидениях. А он ответил, что это действительно его рук дело, что подобным образом он посылает тебе свое благоволение, и раз уж я к нему заявился с этой темой, то неплохо было бы и мне поучаствовать в процессе инициации будущего служителя веры. Собственно, к этому моменту мы сейчас и подходим.
Даже будучи бывшим шиноби, умевшим неплохо читать эмоции людей "по лицам" (как и всякий бывший представитель этой опасной профессии), расшифровать ту гамму чувств, что отразилась в глазах Митараши после подобного заявления, у меня так и не вышло. Неверие, испуг, надежда, непонимание, радость, опасение и еще с дюжину самых разных "оттенков" накладывались друг на друга, превращаясь в безумный коктейль, проследить в котором работу мыслей и образование каких-то логических "цепочек" было совершенно нереально. Да я, собственно, не сильно-то и пытался это сделать.
- Почему? - промолвила, наконец, куноичи. - То есть, я же ничего не знаю об этом...
- И поэтому я сейчас здесь, - пояснил я слегка растерявшейся девушке. - Чтобы ответить на вопросы. Чтобы объяснить причины. Чтобы показать основы.
- Спасибо, - тихо сказал девушка после недолгой паузы, похоже, тоже пытаясь что-то найти в моем собственном взгляде, опасаясь увидеть там это, и радуясь, что этому "чему-то" все-таки не нашлось там места.
- Не за что, - хмыкнул я. - Пока не за что. Я все ж таки исполняю волю своего божества. И если все получится, то можно с уверенностью сказать, что поездка в такую дальнюю даль, как Конохагакуре, уже точно прошла для меня не зря.
Довольное мурчание Йоруичи полностью подтвердило мои слова.
- Подход приобщения к вере новых последователей сугубо индивидуален. Я, например, предпочитаю действовать личным примером, как ты могла заметить. Ну и еще творить именем Дзясин-сама разные благотворительные мелочи, которые лично мне ровным счетом ничего не стоят. А люди, как вот сегодня за обедом, приходят сами. Причем в таких количествах, что порой не знаешь, куда этих придурков уже девать. Но теперь-то мне точно попроще будет, как-никак, нас уже двое...
Было уже далеко за полночь, а мы все продолжали "заседание на двоих" в моем номере под четвертую бутылочку легкого вина. Анко с ногами забралась на мою не расстеленную кровать, а я нарезал круги по комнате и продолжал нагружать куноичи все новой и новой, а иногда даже полезной информацией.
- А вообще, раз Дзясин-сама обратил на тебя свое внимание, значит, считает, что ты и так вполне можешь со всем этим справиться. Так что, лучший вариант, как по мне - оставайся сама собой, а все остальное по жизни приложится.
- Это мне, наверное, теперь придется часовню, как минимум, в Конохе организовывать? - задумчиво уточнила девушка.
- С этими мыслями обожди пока, сначала тебя еще хотя бы инициировать надо.
- И в чем проблема?
- Никакой проблемы. Просто, пара секретов, так сказать только для самых-самых своих...
С этими словами я вернулся к двери, проверяя, как хорошо она заперта и прислушиваясь лишний раз к шорохам в коридоре. Ладно, хватит тянуть, пора переходить к самому главному. И жлобиться тоже хватит!
Вытащив из бокового кармана полоску бумажной печати, я прикрепил ее на дверь и активировал, влив немного чакры в центральный иероглиф. По стенам комнаты в разные стороны разбежалась паутина золотистых огоньков, на что Анко снова глубокомысленно хмыкнула. Что ж, назад пути нет. Печать, стоящая бешеных денег, выгорит за полчаса, но, по крайней мере, на этот срок никто не сможет подслушать и подсмотреть, что твориться в этом помещении, будь он хоть Хьюга, хоть Данзо с Орочимару. Надо успеть всё сделать за этот срок, а то очень не хотелось тратить вторую (предпоследнюю) и жутко дорогущую поделку почившего клана Узумаки. Их мне через десятые руки и не без трудностей сумел достать по своим каналам Дзюмпей перед самым отъездом. Не думал, что понадобятся так быстро, но видать без вмешательства Дзясина тут точно не обошлось.
- Значит так, - произнес я, возвращаясь обратно в центр комнаты и начиная стаскивать с себя броню и одежду выше пояса.
- Эй, ты это чего удумал?! - с каким-то подозрением и чисто символическим протестом в голосе поинтересовалась Митараши. - Ты меня только за этим сюда заманил?
- Ага, других же поводов не было, - кивнул я с кривой усмешкой, сваливая барахло на сидение ближайшего кресла и прихватывая с собой один из танто.
- Э! Э! Э! Хидан, ты чего удумал? - зрелище меня с обнаженным торсом и ножом в правой руке, похоже, вызвало внутри у девушки борьбу двух противоположных чувств. - К чему такие крайности?
- А по-другому и не покажешь, - пояснил я к полному недоумению куноичи, и принялся раздвигать немного в стороны мебель, чтобы очистить место для ритуального круга-"разговора", уже использованного однажды в этом помещении.
Девушка следила за моими действиями внимательно и слегка настороженно. Остатки распитого алкоголя уже явно окончательно выветрились из ее сознания, и теперь Анко старалась сообразить к какому же это непонятному таинству я собираюсь ее приобщить.
- Для начала простейшая вводная. Жрецы Дзясина-сама - суть его Воля, его глаза и уши в реальном мире. Все, что ты будешь слышать и видеть - будет слышать и видеть Дзясин-сама. Учитывай это, если уже решила дать положительный ответ.
- Ты это в прямом смысле?
- В самом, что ни на есть. Второе. Воля Дзясина священна и подлежит исполнению, невзирая на ситуацию. Впрочем, не припомню, чтобы она выходила за пределы того, что описывается в Завете, или чтобы случалось нечто такое, что привело бы к подобному, - мои последние слова на самом деле предназначались не Митараши, а тому, кто наверняка сейчас наблюдал за нами в качестве единственного незримого зрителя. Напомнить одному темному богу о нашей договоренности лишний раз точно не помешает. - Третье. Дзясин-сама щедр к тем, кого считает достойными нести его Волю миру. В обмен на служение жрецы, такие как я, получают дар Вечной Плоти. По сути, бессмертие.
- Что-что? - скепсис и непонимание в вопросе Анко были настолько откровенными, что их можно было ощутить буквально физически. - Хидан, а не слишком ли много ты вы...
Танто в моей руке с размаху вошел мне в живот, и я, не стесняясь, скривился от боли. Девушка, тихо вскрикнув, подскочила на кровати и замерла, наблюдая за тем, как я медленно вытягиваю полоску металла из своего брюха.
- Хидан...
- Просто смотри!
Визуальная демонстрация в этой ситуации была самой действенной. Едва полированное лезвие покинуло рану, наружу побежал обильный темно-красный поток. Впрочем, боль к тому моменту уже окончательно отступила, и единственное, за что я действительно переживал, так это за замаранные штаны. Прошло секунды три и кровотечение заметно пошло на убыль, а еще через пять - полностью прекратилось. Митараши зачаровано наблюдала за этой картиной и за тем, как я, вытерев левой ладонью бок, демонстрирую ей лишь свежий затянувшийся рубец.
