Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - "Aris me"

— Сэр, мы на сегодня свободны?

Дженкинс уже нависал над столом других стажёров и даже не стал оборачиваться на голос Вуда.

— Валите, — хрипло гаркнул он, и все стоящие поблизости вздрогнули от столь громкого звука. — И второго подпалёныша с собой захватите.

Лонгботтом, не скрывая счастья, радостно подпрыгнул на выходе.

Как только они вышли из аудитории, дышать стало сразу легче. И дело было вовсе не в стойком запахе пороха и жжёных волос. Гермиона просто ненавидела это ощущение собственной никчёмности. Она всегда хотела быть примером для остальных, гордиться собой и своими достижениями, добиться признания других волшебников, делать всё если не идеально, то лучше многих. И она действительно чувствовала в себе силы и знания для этого. Вот только всё равно оставались вещи, которые упорно ей не поддавались. Это было смешно — пытки Лестрейндж пережила, с Пожирателями сражалась, других людей спасала, даже на драконе летала. А вот те же полёты на метле ей никак не удавались. Но главное оставалось неизменным — ей до сих пор нравилось учиться. Стажировка в аврорате временами напоминала Хогвартс. Всё было интереснее и намного опаснее, чем в школе, а значит интереснее вдвойне.

Пожалуй, только кроме дней физической подготовки, дней по работе с темномагическими артефактами и дней полётов на мётлах. В этих трёх аспектах она была не сильна и постоянно слышала разочарованные вздохи авроров. Как же она их ненавидела! Особенно эти красноречивые взгляды, намекающие, что от героини войны они ожидали большего. Гермиона пыталась убедить саму себя, что ей безразлично мнение других людей, что она не зависит от общественной оценки, но правда была в другом: ей было совсем не всё равно, что о ней подумают другие.

До обеда оставался ещё час, и в столовой почти никого не было, только за столиком в центре сидели Астория и Дафна Гринграсс. Те вежливо кивнули компании, и Гермиона поздоровалась в ответ. Несмотря на то, что у их отца была дурная репутация, она не имела ничего против сестёр. Девушки были всегда приветливы и не носили никаких пожирательских меток, что делало их особенно милыми. Дети же не должны отвечать за грехи своих отцов? Иногда, когда не хватало свободных мест, Гермиона спокойно могла сесть с ними за один стол и поболтать на какие-то нейтральные темы, вроде погоды и праздников. Но обычно они держались вчетвером, своей небольшой компанией. Только сегодня Кормак опять получил нагоняй от своего аврора и теперь наверняка наматывал круги на стадионе.

Невилл занял их любимое место в тихом уголочке рядом с высокими пальмами в толстых деревянных кадках, а Оливер принес дымящийся горячий кофе.

— Ты слышала? Говорят, вчера слетела защита в библиотеке отдела тайн, — глаза Невилла задорно блестели, он взял с блюдца кусочек лимона и засунул его целиком в рот. — К счастью, никто не пострадал. Только один дикий тёмномагический фолиант гонял Агнес по коридорам, пока она не выбежала в общий холл.

— Это чудесно! — Гермиона искренне порадовалась. Она действительно восхищалась ловкостью пожилой леди. Раньше ей казалось, что старушка Агнес не сможет пройти и трёх шагов без посторонней помощи. А тут пробежать несколько километров и не быть сожранной…

— Чудесно? — Невилл посмотрел на неё с неприкрытой тревогой, и Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но так и застыла. Её взгляд внезапно зацепился за сутулую, грузную женскую фигуру на входе. Девушка усиленно поморгала, отгоняя наваждение. Ничего не изменилось. В столовую вошла Алекто Кэрроу собственной персоной в сопровождении главы семейства Гринграсс и неизвестного мужчины. Кофе сразу же встал камнем поперёк горла.

— Почему она не в Азкабане?!

Оливер обернулся, и его обычно дружелюбное лицо исказилось гневом:

— Вот клоака стоголовой Гидры, разгуливает, как ни в чём не бывало.

Невилл сгорбился над чашкой и еле слышно, будто бы боясь, что его могут услышать, прошептал:

— Её недавно оправдали, полная амнистия, представляете? Она ещё подала встречный иск к Хогвартсу на восстановление в должности профессора. Говорят, что скорее всего победит.

Гермиона не могла поверить своим ушам. Она проследила, как Кэрроу взяла себе чашку чая и уселась через несколько мест от них. Со стороны посмотришь — достопочтенная матрона. Тёмное строгое платье и беленький воротничок, туго застегнутый у самого горла.

— Убил бы её, — сквозь зубы процедил Вуд. — Только идиот мог поверить, что она невиновна!

— Всё списали на её брата, — так же тихо проговорил Невилл.

— Как удобно, что он пропал. — грустно вздохнула Гермиона.

Слишком всё хорошо складывалось для бывших сторонников Волдеморта. Чистокровные волшебники откровенно плевали в лицо Ордену и всей оппозиции Реддла. Сидели тут, как ни в чём не бывало, спокойно попивали свой мятный чаёк в общем зале. Наверное, болтали о погоде или вспоминали счастливые пожирательские деньки.

Гермиона никак не могла оторвать полный презрения взгляд от Алекто. Та медленно помешала чай и противно облизнула ложечку. В окружающей тишине можно было услышать её мерзкое влажное причмокивание. Гермиону передёрнуло от отвращения.

В какой-то момент, почувствовав на себе чужое внимание, Кэрроу обвела глазами помещение, задержала на их столике мутный, почти стеклянный взгляд и улыбнулась Невиллу, обнажая свои неровные желтоватые зубы. Тот побледнел, и Кэрроу, словно издеваясь, подмигнула ему. Гермиона плотно стиснула губы, чтобы не произнести лишнего.

— Эй, Герм, ты в порядке? — она ощутила тёплую шершавую ладонь Оливера на своей руке и наконец отвела взгляд от Алекто. — Не смотри на неё так.

— Как?

— Будто бы вот-вот Аваду запустишь.

Гермиона спрятала палочку, которую неосознанно достала из кобуры, вздохнула и посмотрела на друга.

— Мне просто не верится, что они так легко могут отделаться.

— Не все… Многие сейчас мертвы или в Азкабане.

— Надо было их всех валить ещё в Хогвартсе, — Лонгботтом шмыгнул носом и шумно отпил из кружки.

Невинный милый Невилл, его рука действительно бы не дрогнула, Гермиона в нем не сомневалась. Она потянулась к своей чашке, но вновь замерла, будто взглянула василиску в глаза. В зал чинной поступью вошёл Люциус Малфой. Холёный, элегантный, в идеальном костюме и с той идиотской тростью в руках. Девушку затрясло от гнева: одно дело было видеть его в газете, другое — вживую.

Будто не замечая их косых взглядов, Люциус подсел к Алекто и по-светски поцеловал подставленную ею кисть.

Гермиона задержала дыхание и досчитала до десяти. Выровняла по центру стола резную салфетницу и белые солонки. Идеально ровно. Не помогло. Выдохнула, глубоко вдохнула. Перевела взгляд на бежевую стену с натюрмортом и задержала взгляд на нарисованных лютиках и ромашках. Нежные пастельные тона, легкие парящие бабочки… Попыталась посчитать до ста. Представить себе аромат полевых цветов. Дышать.

Бесполезно.

Воздух пах гнилью.

Мёртвыми телами друзей.

Кровью и нестерильными бинтами.

На цифре тридцать два она поняла, что не могла больше тут сидеть.

Она задыхалась.

Грейнджер вскочила и, ничего никому не говоря, выбежала из зала.

Ей хотелось кричать.

Оглушительно визжать, подобно банши. Наколдовать Конфринго и сжечь всех Пожирателей, мирно рассевшихся за столом. Почему всё обернулось именно так?

Гарри принёс себя в жертву, змееголовый пал, а светлое будущее всё равно не наступило.

Всё потому, что после войны не осталось тех, кто мог бы встать против этой падали.

Потому что многие, кто раньше был с Орденом, теперь устали и хотели спокойно прожить остатки своей жизни.

Да, Гермиона и сама тоже желала бы этого. Построить карьеру, влюбиться разок или два, снова завести кота и отдыхать по пятницам с друзьями в пабе. Это было так близко — протяни руку.

Просто взять и закрыть глаза на то, что происходит вокруг. Притвориться, что всё хорошо, а проблемы пусть решают другие.

Но ради чего тогда погиб Гарри?