AllexOld - Толлеус, искусник из Кордоса
Пожав плечами, искусник съездил к Маркусу и изложил свою проблему. В самом деле: почему только у него одного должна болеть голова? Пускай Империя помогает — нельзя все спрашивать лишь с одного старика, пусть даже главного конструктора. Посол пообещал подумать и сообщить результаты вечером.
Когда наступили сумерки, черная карета посольства подкатила к мастерской. Профессор Искусства выглядел немного расстроенным. У него в коллекции нашлось весьма интересное плетение, которое называлось «Призрачная длань». Оно формировало невидимую руку, послушно повторяющую на расстоянии все движения конечности искусника. При этом ее сила зависела не от мускулов человека, а от количества потраченной маны. Штука очень удобная. Если бы не турнир, то это решение было бы идеальным. Однако, по правилам соревнований големы должны были все делать сами, без помощи своих поводырей. То есть, на окружающий мир Паук должен был воздействовать только своей материальной сущностью. Если же предполагалось использовать Искусство, то все плетения требовалось активировать перед стартом. Даже защитную сферу, которую сделал старик для спасения своего бренного тела, придется поставить заранее или не пользоваться ею вовсе.
Толлеус тоже погрустнел. Не из-за того, что оказался в тупике: мысли по решению были. Просто очень уж хотелось сделать настоящую искусственную руку, как в памятном видении. На самом деле без нее легко можно было обойтись. Она нужна, чтобы убедить себя в том, будто все необходимые знания и навыки есть, что Видения не такие уж и заманчивые, чтобы слепо гоняться за ними.
Еще до ответа посла искусник уже подумывал сделать вместо пальцев нечто попроще типа тех челюстей, которые он пытался приспособить для жевания твердой пищи, пока не изобрел чудо-ложку. Конечно, свободы движения получилось бы мало: сжал-разжал — и все. Зато приделать такую клешню не сложно. Управлять ею будет не очень удобно, но можно наловчиться. Тонкие манипуляции такой рукой тоже не сделать. Так что если снова на мостовой блеснет монетка — поднять не получится. Но отбрасывать с дороги бревна — вполне, и этого должно быть достаточно. Правда, теперь, с новым плетением от Маркуса можно было подумать еще: оно открывало интересные перспективы.
* * *Толлеус так и не пошел ночевать в гостиницу. Когда на улице окончательно стемнело, и зажглись звезды, он вытащил во двор кресло-качалку и долго-долго сидел, вдыхая едва уловимый на свежем воздухе капустный запах. В траве трещали вездесущие сверчки. Из-за стены изредка долетали звуки ночного города: вот, стуча колесами по булыжнику, проехала чья-то повозка, вот прошли, бряцая латами, ночные стражи, вот подвыпивший горожанин где-то вдалеке заорал песню. Старик сидел с закрытыми глазами, чуть покачиваясь в кресле, и думал. В какой-то момент его все-таки нашел сон, так что проснулся искусник, лишь когда солнечный луч скользнул по глазам, вынырнув над коньком крыши. Толлеусу снились разнообразные големы, которые под музыку танцевали замысловатый танец, зажав белоснежные платочки в своих клешнях. Старик старательно аккомпанировал им, выбивая ногой ритм, и милостиво кивал головой при каждом взмахе искусственных рук, потому что концерт был для него, големы искренне старались, и получалось у них хорошо.
Музыка в ушах сменилась шумом просыпающегося города. На удивление он запомнил все детали сна. Руки у всех големов были совершенно разные, но все по-своему хороши. У одного так вообще было нечто невообразимое: ни много, ни мало — стальные мускулы! Как такое возможно, чтобы холодный металл был мягкий и твердый одновременно, надуваясь и опадая, точно живая плоть, было совершенно непонятно. Эх, чего только во сне не увидишь!
Конструкции рук других големов были гораздо понятнее. И все же самой интересной идеей Толлеусу показалась клешня, работающая с помощью плетения Маркуса. Поэтому, наскоро умывшись и позавтракав остатками вчерашнего ужина, искусник сразу же приступил к экспериментам.
Проблем при использовании призрачной длани виделось две. Первая — требование материализации — решалась достаточно легко простой веревкой. Достаточно соединить Паука с клешней чем-нибудь — и вот уже ни один судья не сможет выразить свой протест. Что с того, что это бутафория, а на самом деле всю работу выполняет Искусство? Все големы такие: кучи камней или чего-нибудь другого, кое-как скрепленного вместе и приводимого в движение чародейством. Что касается выбора в пользу веревки — у нее малый вес, нет ограничений подвижности суставов. Хорошо со всех сторон.
Вторая проблема была гораздо серьезнее. Формировать какие бы то ни было плетения в процессе турнира нельзя. Если что-то нужно, то это что-то должно быть активировано до старта.
Еще вчера Толлеус хорошенько изучил призрачную длань. Надо сказать, что она потребляла неприлично много маны, причем непрерывно. Поставив несколько экспериментов, искусник приметил, что помимо самой конечности вокруг него формируется некая сфера. Чем дальше вытягивается рука и чем больше вес она поднимает, тем больше диаметр этой подставки, и соответственно больше нужно маны. Причем основные затраты приходились именно на этот кокон, который ко всему прочему, когда разрастался достаточно широко, то углублялся в землю, делая искусника своим заложником: ходить с призрачной рукой приличного размера не было никакой возможности. С учетом того, что Паук сейчас находился на иждивении Империи, искусник вполне мог махнуть на расходы рукой. На заезд вполне хватит манокристалла для двухметровой руки. Но слишком трепетное отношение выработалось у старика к мане за прошедшие годы. Так ее расходовать — это как подпирать калитку золотыми слитками. При всем желании Толлеус не мог себя заставить на это пойти. Хотелось получить тот же результат менее накладным способом.
Одна возможность сэкономить нашлась быстро: если нельзя формировать плетение в процессе, то никуда не денешься: оно должно быть активировано перед заездом. Но никто не запрещает увеличивать потребление маны по мере необходимости. Значит, невидимая рука в ждущем режиме должна быть короткой и слабой. Это простое решение, но очень эффективное. Оно одно уже позволяло использовать паучью конечность без чудовищных расходов. Однако, старику достигнутого результата было мало. В процессе вчерашних экспериментов он скрупулезно изучил плетение и пришел к выводу, что гигантская сфера — не что иное как обычный фундамент для руки. Это как дерево, которое растет себе под углом и не падает, потому что крепко держится корнем за землю. Вот и плетение вцепляется в окружающие предметы, связывая их коконом, заставляя работать противовесом. Если бы удалось изменить вязь плетения так, чтобы избавиться от этого груза, прилепляя руку к какой-нибудь надежной материальной основе, то получилось бы просто замечательно. Тогда новая призрачная длань по экономичности превзошла бы родительницу на порядок. В этом направлении Толлеус и собирался поработать.
Растаскивать плетение на фрагменты — та еще работенка, требующая массу времени и опыта. Но в данном случае это не требовалось. Достаточно было разобраться с его основой и оторвать ту часть, которая отвечала за противовес, чтобы вместо него запланировать несколько липких нитей.
Все-таки проще сказать, чем сделать: искусник потратил несколько часов, и то лишь благодаря своей Великой Искусной Книге, помогающей быстро подбирать фрагменты, он справился так быстро. Зато теперь прилепленная прямо к стене мастерской призрачная длань, повинуясь движениям старика, с легкостью поднимала и опускала целую телегу с десятиметрового расстояния, потребляя при этом если не мало, то как минимум адекватно.
Настала пора ходовых испытаний. Толлеус в приподнятом настроении разместил невидимую руку на недавно изготовленном Пауке, прикрепив ее нитями прямо к железной арматуре, опоясывающей бадью. Плетение работало замечательно: в воздух сперва послушно взлетела пустая бочка, потом колода для рубки дров. Но лишь только старик «взялся» за телегу, которую уже поднимал сегодня, она лишь слабо затряслась. Зато железный каркас Паука протяжно заскрипел и начал гнуться. Это было досадно: у плетения Маркуса не было таких ограничений.
Охранники, которые бдительно наблюдали за всеми манипуляциями искусника, зашептались, но он проигнорировал их.
— Подумаешь, не получилось! — буркнул он себе под нос. Кузнец раму поправит…
Тем не менее, был еще шанс попробовать то же самое сделать на первом Пауке, который, по словам посла, был укреплен чем-то из боевого арсенала искусников. Даже не взглянув в сторону враз замолчавших коллег, Толлеус повторил процедуру на своем первом големе. Каркас с честью выдержал испытание, но поднять телегу так и не получилось: Паук попросту опрокидывался — ему явно не хватало устойчивости. Впрочем, старик не сильно расстроился: все и без того неплохо работает.
