Дмитрий Золотухин - Туман войны
Король поначалу шел в центре колонны. Это и спасло его, когда в обширном Приемном Зале (здесь обычно посетители дожидались аудиенции у монарха) Стражам преградил путь большой отряд лосарнархских мушкетер. Головной десяток гвардейцев скосило начисто, но Король лично повел уцелевших в рукопашную. Стражи смяли мушкетеров, не дав им перезарядить оружие, и погнали.
Тронный зал был пуст — только у трона лежали тела четверых стражников. Обойдя трон, Король, сопровождаемый капитаном Хьюрином и Стражами, вошел в свои покои, которые покинул всего полтора часа назад.
Гостиная была залита кровью. У двери в спальню лежали жестоко изрубленные принцы — Минардил и юный Эрлос — принявшие смерть в бою, со шпагами в руках. Здесь мятежники потеряли десятерых. Король лишь на мгновение склонился над телами сыновей, потом встал и вошел в спальню Минардила.
На залитой кровью кровати лежали тела жены наследного принца и его трехлетней дочки.
Король несколько минут стоял над смертным ложем. Потом повернулся к воинам и до ужаса спокойно сказал: — Я ошибся. Теперь нас может спасти лишь Барахир Арнорский. Сколько вас осталось? — монарх повернулся к Хьюрину.
— Пятнадцать.
В этот момент со стороны тронного зала донеслись крики и топот сапог.
— Оставьте тела — нам понадобится каждый клинок, — Его Величество повернулся и пошел к выходу из спальни.
Роза и Лилия стояли в углу казармы, обняв королеву — толи защищая Ее Величество, толи чтобы не было страшно. Бой продолжался: Стражи из окон стреляли куда-то в дым, выстрелы грохотали и в переходе, ведущем из казармы во дворец. Неожиданно к выстрелам добавились звон стали и крики.
— Клинки наголо, остолопы! — рявкнул фельдфебель, чьего имени Роза так и не узнала. Стражи атаковали через коридор. Королева обняла хоббитянок, прижала их к себе.
Когда шум боя стих, Гилраэна отпустила девушек. Роза повернулась к входящим в казарму через галерею Стражам. Двое из них внесли окровавленное тело и положили его перед королевой.
Это был король Эрлос II. Три пули разворотили его грудь, больше не прикрытую латами.
— У вас больше нет семьи, Ваше Величество, — сказал подошедший капитан Хьюрин. — Ваши дети, невестка и внучка убиты.
Королева молчала — и это молчанье было ужаснее любого плача. Сердце Розы екнуло. Но она была хоббитянкой.
— Король что-нибудь приказал? — спросила Роза Хьюрина.
— Он сказал, что нас может спасти только Барахир Арнорский.
— Командуйте, капитан. Нам нужно прорваться из города.
— Мы прорвемся. Госпожа, — Хьюрин повернулся к королеве. — Прошу вас держаться рядом с фельдфебелем Фередиром.
— Зачем? — простонала королева.
— Потому что только вы можете сказать, что Вардамир — не законный король, а предатель и цареубийца, — Роза в ярости обернулась к Гилтарне. — Вам народ поверит. Мне или Хьюрину — нет.
— Хорошо, — механически кивнула королева. — Командуйте, капитан.
Прорыв из Цитадели оказался непростой задачей, но премьер-капитан Хьюрин сумел ее решить. Под прикрытием огня из окон казармы, отряд гвардейцев во главе с самим капитаном достиг конюшни и привел лошадей. К счастью, Стражи (хоть по традиции и считались пехотой) имели коней и были умелыми всадниками.
Тело короля Эрлоса навьючили на коня. Королева село на одну лошадь с Лилией Гэмджи, а Розу приказала взять в седло ротному фельдфебелю. Роза крепко ухватилась за луку седла — и конники рванули с места в галоп.
Но ненадолго. У поворота к шестым воротам Стражам преградила путь кавалерия мятежников. Это были уже не наемники, а тяжелые рейтары. Закованные в доспехи воины выстроились в линию поперек улицы и по команде подняли пистолеты.
— Клинки наголо! — скомандовал Хьюрин. Первые ряды гвардейцев были скошены пистолетными пулями, но уцелевшие доскакали до линии рейтар и пустили в ход шпаги.
Враги не дрогнули. В отличие от мушкетеров, рейтары поднаторели в рубке; их палаши лучше подходи для конной схватки, чем шпаги Стражей; последним не помог даже численный перевес. Колонна гвардейцев завязла, причем передние мешали задним вступить в бой. Хьюрин, рубившийся в передних рядах, не мог отдать никакого приказа.
Перелом наступил, когда в спину рейтарам ударили бездоспешные всадники в черном. Когда предводитель «черных» срубил командира рейтар, уцелевшие латники бежали.
— Вы вовремя, полковник Халбард, — Хьюрин отсалютовал неожиданному спасителю шпагой.
— Когда в город вошли войска, я подумал, что Его Величеству понадобиться помощь и повел своих ко дворцу, — Халбард вопросительно оглядел Стражей.
— Его Величеству и принцам уже ничем не поможешь, — с горечью ответил Хьюрин. — Но вы только что спасли Ее Величество.
Халбард молча склонил голову перед королевой. Гилраэна кивнула в ответ. Затем арнорец повернулся к капитану Стражи.
— Большие Ворота охраняют мушкетеры. Единственный выход из города — по гребню через усыпальницу.
— Ведите, — кивнул Хьюрин.
Четверо Стражей, подняли на плаще тело короля Эрлоса и положили его в каменный ящик гробницы. Королева Гилраэна оперлась на край гробницы и зарыдала.
Вздохнув, капитан Хьюрин произнес короткую речь:
— Ты был слишком хорош для нашего мира, государь. Ты не смог распознать измену среди своих слуг, не смог поверить в предательство. Но ты сумел умереть с мечом в руке, как подобает королю-воину. Покойся с миром, Государь! Мы покараем твоих убийц!
Вновь вздохнув, Хьюрин приказал: — Закрывайте гробницу.
Роза и Лилия оттащили рыдающую королеву от последнего пристанища ее мужа; четверо стражников, напрягшись, закрыли гробницу тяжелой каменной плитой. Плита была гладкой: выбивать на ней имя покойного не было ни времени, ни возможностей.
— Как поедем? Тропой Каменных телег? — тихо спросил капитана Стражи Халбард.
— Нет. Наместник Анфаласа ее перекроет. Единственный свободный путь на Эдорас — по Огненной дороге.
Огненная дорога проходила по северному склону Белых гор, связывая между собой сигнальные посты на вершинах. Во многих местах это было просто тропа. По которой с трудом могла проехать лошадь. Явно не подходящий путь для дамы…
— Королева Гилраэна выдержит Огненную дорогу — или умрет, — жестко сказал Хьюрин. — Иначе она умрет наверняка. Другого пути в Рохан для нас нет.
Через пятнадцать минут колонна всадников двинулась по гребню, связывающему Сторожевую гору с Миндоллуином. Хьюрин вел отряд; королева Гилраэна и сестры Гэмджи ехали посреди колонны, а Халбард и его рейтары замыкали отряд.
У поворота гребня Халбард оглянулся — и увидел яркие очаги пожаров на темной громаде Сторожевой горы. Минас-Тирит горел; из города доносились звуки выстрелов. Там еще продолжался бой и Халбард крепко сжал эфес шпаги, сдерживая нестерпимое желанье — вернуться и убивать мятежников, драться до победы или смерти. Но нельзя: эта битва была уже проиграна, а чтобы победить в будущем, сейчас нужно было отступить.
— Мы еще вернемся, — прошептал Халбард. — Трепещите, предатели!
6. Белые горы, 28 мая 1724 г. по летоисчислению Хоббитании
Это был тяжелый переход. Дорога — точнее, тропа, на которой не могли бы разойтись две лошади — извивалась вдоль склона Миндоллуина. Слева почти отвесно вверх уходила каменная стена, справа терялся во тьме обрыв. Дальше, за темной бездной, беглецы могли видеть озаренный пламенем пожаров конус Сторожевой горы. Роза дрожала от холода, пока фельдфебель не заметил этого, и не закутал ее в свой плащ. Стало темно и тепло, и Роза уснула.
Проснулась хоббитянка от стука копыт о камень. Высунув нос из-под фельдфебельского плаща, она увидела, что отряд движется по мощеной тропе в лесу. Золотые лучи восходящего солнца косо просвечивали меж дерев. Королева, закутанная в черный плащ Стража (из дворца она бежала в легком домашнем платье) ехала рядом, и Роза улыбнулась, когда из складок плаща высунулась русая головка сестры.
Вскоре дорога вывела путников из леса. Впереди высилась лысая гора, на вершине которой была возведена каменная площадка. Сейчас на ней высилась черная куча углей от сгоревшего сигнального костра. Ниже площадки, на склоне, были выстроены небольшая казарма и конюшня.
— Амон Дин, — сказал Хьюрин.
В казарме жили десять солдат, следящих за сигнальным огнем. Когда отряд Хьюрина без спроса вломился в помещенье, в маленькой казарме сразу стало тесно.
— Здесь мы устроим дневку, — объявил капитан Стражи. — Выступаем завтра с рассветом. Вы — тут он повернулся к унтеру, командовавшему постом — отправитесь с нами.
— Да господин капитан, — приказ явно не понравился солдату, но протестовать он не рискнул.
